Старая столица

— Что все-таки случилось? — настаивала Тиэко.

— Хидэо предложил мне выйти за него замуж. А я… — Девушка споткнулась и ухватилась за Тиэко, чтобы не упасть.

Тиэко обняла ее за плечи.

Она впервые ощутила, какое плотное, сильное у Наэко тело. Тогда, во время летней грозы, она была так напугана, что не обратила на это внимания.

Наэко быстро справилась с волнением, но не торопилась высвободиться: ей, должно быть, было приятно ощущать ласковую руку Тиэко на своих плечах.

Им предстоит еще не раз искать друг у друга опоры, но сейчас они шли, еще ничего об этом не ведая.

— Так что же вы ответили Хидэо?

— Я… я не могла так вот сразу дать ответ.

— …

— Хидэо познакомился со мной, приняв меня за вас, Тиэко. Правда, теперь он просит руки именно у меня, но где-то в глубине души он все еще хранит ваш образ.

— Вы ошибаетесь, Наэко!

— Нет, я все прекрасно понимаю, и хотя дело теперь уже не в путанице, которая произошла, все равно выходит так, будто я должна занять не свое место, не свое, а ваше. И Хидэо предложил выйти за него замуж потому, что во мне видит вас. Это во-первых…

Тиэко вспомнила, как нынешней весной гуляла по ботаническому саду и глядела на буйное цветение тюльпанов, а на обратном пути Такитиро предложил ей выйти за Хидэо, а Сигэ рассердилась, сказав, что сначала надо спросить у самой Тиэко: по сердцу ли он ей?

— Во-вторых, в мастерской Хидэо ткут пояса для кимоно. И у них дела с вашей лавкой, а появляюсь я — и это будет для вас не слишком удобно. А я никогда на такое не соглашусь. Лучше умереть! Сейчас впору не замуж за Хидэо мне идти, а скрыться от людских глаз куда-нибудь подальше в горы…

— Да как вы можете так думать?! — Тиэко схватила ее за плечи и встряхнула. — Я ведь и сегодня сказала отцу, что еду к вам. И матушка знает. Зачем вам от нас скрываться?! Как вы думаете: что мне ответил на это отец? — Тиэко снова, еще сильнее встряхнула ее за плечи. — Он сказал: «Если с ней случилась какая-то беда, приведи ее к нам»… Я ведь записана как наследница семейства Сада. Так вот, он сказал, что будет относиться к вам так же, как ко мне, что в доме станет веселее, если у них появится еще одна дочь.

Наэко сняла с головы полотенце.

— Спасибо, я очень тронута предложением вашего отца. — Она закрыла руками лицо и некоторое время не могла произнести ни слова. — У меня нет на свете ни одной родной души, и никто по-настоящему не поможет мне в трудную минуту. До того тоскливо бывает порой, но я работаю, работаю изо всех сил, чтобы забыться.

— И все-таки что вы решили ответить Хидэо? — спросила Тиэко, стараясь отвлечь девушку от мрачных мыслей.

— Я не могу так сразу ему ответить, — прошептала Наэко, и на глазах ее выступили слезы.

— Дайте-ка мне. — Тиэко взяла у нее полотенце и стала вытирать слезы в уголках глаз и на щеках. — С такой заплаканной физиономией нельзя появляться в деревне.

— Не беспокойтесь! Я смелая и сильная — работаю за двоих, но… плакса.

Наэко спрятала лицо на груди у Тиэко и зарыдала в голос.

— Ну что с вами делать! — Тиэко легонько похлопала ее по спине. — Наэко, прекратите сейчас же плакать, иначе я уйду.

— Нет-нет, не уходите! — испуганно воскликнула девушка. Потом взяла у Тиэко свое полотенце и стала с силой тереть им лицо.

Зимой никто не обратит внимания на порозовевшие щеки — решат, что от холода. Только вот глаза были красные, и Наэко глубже надвинула на лоб полотенце.

Некоторое время девушки шли молча.

На криптомериях до самого верха были обрублены ветви. Лишь на макушках оставались листья, и Тиэко казалось, будто в зимнюю пору там распустились неброские зеленые цветы.

Убедившись, что Наэко немного успокоилась, Тиэко сказала:

Хидэо — прекрасный ткач, к тому же сам рисует хорошие эскизы для поясов, и вообще, мне кажется, он серьезный человек, на которого можно положиться.

— Да, — ответила Наэко. — Вы знаете, когда господин Хидэо пригласил меня на Праздник эпох, он больше глядел не на шествие в нарядных одеждах, а на зеленые сосны дворцового сада.

— Ничего удивительного, наверное, он много раз видел такое шествие…

— Нет, дело здесь, мне кажется, в другом, — настаивала Наэко.

— …

— После того как шествие кончилось, он пригласил меня домой.

— Домой? К себе? — удивилась Тиэко.

— Да. У него есть два младших брата. Он повел меня на пустырь позади дома и сказал: когда мы поженимся, он построит здесь маленький домик, ну, лачугу какую-нибудь, и будет ткать лишь то, что ему по душе.

— Так это же прекрасно!

— Прекрасно?! Хидэо хочет жениться на мне, потому что видит во мне вас, ваш образ — во мне! Мне это ясно.

Тиэко молча шла рядом, не зная, что ответить.

В боковой долине, еще более узкой, чем та, по которой они шли, отдыхали женщины, шлифовавшие бревна. От костра, у которого они грелись, поднималась струйка дыма.

Они подошли к дому, принадлежавшему Наэко. Это был скорее не дом, а жалкая лачуга. За домом никто не следил: соломенная крыша покосилась, кое-где сквозь нее проступали ребра стропил. Но, как принято в деревне, перед домом был небольшой сад, в котором привольно росла высокая нандина, усыпанная красными плодами. Семь или восемь стволов ее причудливо переплетались между собой.

Наэко без особого волнения глядела на дом. Сказать ли о нем Тиэко или промолчать, раздумывала она. Собственно, Тиэко появилась на свет в родной деревне матери, навряд ли ее сюда привозили, и ничто ее с этим домом не связывает. Да и сама она в точности не помнит, жила ли когда-либо в этом доме.

Тиэко прошла мимо, не обратив на дом внимания. Она глядела лишь на поросшие криптомериями горы. И Наэко решила ничего ей не говорить.

Венчики листьев, оставленные на макушках криптомерии, казались Тиэко зимними цветами. Они и в самом деле были цветами зимы.

Почти у каждого дома сохли поставленные в ряд ошкуренные и отшлифованные бревна. Белые, одинаковой толщины бревна были прекрасны сами по себе — красивей, наверное, любой стены, которая будет из них построена.

Хороши были и криптомерии на горе с их стройными, вытянувшимися в струнку стволами, под которыми виднелась пожухлая трава. Между стволами проглядывало голубое небо.

— Зимой они еще красивее, правда? — сказала Тиэко.

— Может быть. Я так к ним привыкла, что мне трудно судить. Зимою листья криптомерии похожи цветом на сусуки [79] .

79

Сусуки — мискант китайский, многолетняя трава из семейства злаковых, достигает двух метров.