StarCraft: сборник рассказов

Йаалу перевел взгляд на других погибших товарищей, все-таки взглянув на их лица, чего до сих пор так старательно избегал. На их телах виднелись похожие раны — глубокие, прожженные в черепах отверстия. Крови не было видно.

Зерги никогда не убивали так аккуратно. Это были повреждения от удара пси-клинка.

Он снова окинул взглядом ангар и тут же пожалел, что включил фонарь. Луч света озарил во тьме очертания трех извивающихся существ, выползавших из туннеля, по которому сюда попал Йаалу. Увидев его, гидралиски зашипели и раздвинули пластины панциря, готовясь выстрелить отравленными иглами.

Йаалу выключил фонарь и спрятался за фюзеляжем «Н’ритаа». Над его головой со свистом пронеслись несколько игл, они вонзились в корпус одного из перехватчиков.

Он не мог долго использовать «Н’ритаа» в качестве укрытия, однако из-за травм он едва мог ходить, а о том, чтобы бежать, даже и речи быть не могло. Из всех инструментов, находившихся тут, в качестве оружия можно было использовать только псионные отвертки, которые висели на противоположной стороне ангара. Но даже если бы ему и удалось добраться до отвертки, у него ни за что не получилось бы поразить разрядом всех трех гидралисков. Ему срочно требовалось мощное оружие, иначе он присоединится к своим мертвым товарищам.

«Н’ритаа» по-прежнему был там, и в будущем его ждал только тлен. Но холодный металл его орудий как будто умолял вновь зажечь плазменный огонь.

Йаалу выдернул топливный шланг и потянул экстренный выключатель в нижней части корпуса. Хотя «Н’ритаа» и не мог покинуть ангар без непосредственной команды с мостика «Корамунда», вооружение находилось в боевой готовности благодаря узлу независимого контроля огнем, который установил Йаалу. Он назвал этот перехватчик «маленькой стрелой» как раз потому, что он мог вести стрельбу, даже если противник заглушит сигнал с мостика или выведет из строя компьютерный мозг истребителя.

Пока гидралиски приближались к «Н’ритаа», сенсоры системы наведения нацеливали на них орудия. Йаалу покинул ангар под аккомпанемент воя зергов, плавящихся заживо в потоках плазмы.

* * *

Кабель привел его к дверям в центральной части авианосца, к которым он не осмеливался прикоснуться. Они были изготовлены из дерева квай-ле, растущего только на Айуре, и после захвата планеты зергами оно стало одним из самых редких и ценных материалов. Искусная резьба на благородной древесине представляла собой череду пасторальных пейзажей. На дверях не было ни ручек, ни замков, и они открывались лишь перед тем, кому была известна специальная ментальная команда.

Эти двери вели в покои претора Квордас. Когда Йаалу приблизился к ним еще на шаг, они внезапно отворились.

Йаалу, как и любой другой протосс из касты кхалаев, знал, что заходить внутрь ему запрещено. Но пульс корабля доносился именно из покоев. Через двери он чувствовал, как потоки энергии исходили из помещения, где…

И тут его взору предстала картина, которую он сам и за тысячу циклов не смог бы вообразить.

Два яростно сцепившихся протосса, шатаясь из стороны в сторону, приближались к двери. Одной была Тензаал, но Йаалу мог поклясться, что ощутил ее смерть через Кхалу, а второй была…

Претор Квордас?

Он отшатнулся назад. Это были не дружеские объятия, но настоящий бой, и побеждала явно Тензаал. Она активировала пси-клинок, и в его свете Йаалу увидел то, что не смог почувствовать в Кхале, — с тамплиером схватилась сама Квордас, прославленный капитан «Корамунда»: ее некогда благородное лицо было изуродовано глубокими ранами, а там, где когда-то были прекрасные пси-рецепторы, теперь виднелась лишь белесая кость черепа.

— Тензаал, что ты… — Йаалу едва был способен соображать; его разум застыл в неверии.

— Слабоумный кхалай, лучше бы ты сдох! — завопила Тензаал, вонзив свой пси-клинок в живот претору.

Глаза Квордас неестественно округлились, а ее кожа потемнела. Пси-клинок вытягивал из нее остатки живительного внутреннего света. Без малейшего крика боли она повалилась на пол. Без пси-рецепторов ее гибель никак не отозвалась в Кхале, и поэтому Йаалу избежал жуткого псионного эха, от которого при других обстоятельствах не было бы спасения.

Но это не спасло его от шока. Подобное убийство было непостижимо. Тензаал была тамплиером, одним из самых доверенных подчиненных Квордас, и со временем она сама должна была стать претором.

Тензаал предала их.

— Кхалай, попридержи свои невежественные мысли, прошу тебя, — она направила на него свой пси-клинок. — Преклони колени, и я сделаю твою смерть безболезненной.

Внезапно за спиной у Йаалу раздалось шипение. Выбор напрашивался сам собой.

Он метнулся внутрь покоев претора и впервые в жизни испытал благодарность к зергам за своевременное появление. Иглы просвистели над ним и попали прямо в Тензаал. В отличие от Квордас, ее псионический крик был слышен в Кхале.

И, в отличие от Квордас, Тензаал не умерла.

Превозмогая боль, вызванную ее криком, Йаалу увидел, что щиты ее доспеха, усиленные псионной мощью, все же выдержали попадание. Она прокрутилась на месте и сбросила с себя все попавшие в нее иглы. Активировав второй пси-клинок, она повернулась к израненному плазмой гидралиску, находившемуся в дверях. Должно быть, он каким-то образом пережил атаку перехватчика.

— Непослушное животное! Я ведь послала тебя и других тварей умирать в лес.

Пластины панциря гидралиска раздвинулись в стороны для следующего залпа. Тензаал ринулась прямо навстречу вражескому огню. Вихрем ударов она отразила и уничтожила все выпущенные в нее иглы, затем подскочила прямо к гидралиску и отрубила одну из его похожих на серпы рук.

Скрывшемуся в тени Йаалу было почти жалко зерга. Почти.

— Ун дара ма’накай.

Он прекратил ползти вперед. В этот раз не Йаалу вспоминал мантру, она пришла из сознания другого протосса.

— Ун дара ма’накай.

Претор Квордас смотрела на него. В ее глазах все еще тлела искорка света, а еще в них отражалось свечение сжатого в руке амулета с кристаллом, через который она передавала свои мысли.

Йаалу знал, что высокопоставленные представители касты тамплиеров носили особые амулеты, с помощью которых они фокусировали пси-энергию. В такие амулеты устанавливали чрезвычайно редкие и ослепительно блестящие кайдариновые кристаллы, артефакты древних зел-нага, символизирующие высокое положение тамплиера. Кайдариновый кристалл Квордас был маленьким, продолговатым и неровным; камень был сильно замутнен — такой не стали бы бережно хранить, инкрустировать им амулет, его даже вряд ли бы подняли с земли, если бы он оказался прямо под ногами. Но Йаалу не мог отвести от него взгляд. Какой бы мутной не была гладь камня, кайдариновое свечение вспыхивало в таком знакомом ему ритме. Это был пульс, проходящий по силовым кабелям корабля, пульс, который привел его сюда.