Старцы и предсказатели Оптиной пустыни
Шрифт:
Но кроме множества последователей и почитателей были у отца Илариона и завистники. Много неприятностей доставили старцу их доносы и жалобы, но никогда отец Иларион не преследовал своих врагов, никогда не мстил им, пользуясь своим положением.
Однако раны сердечные не проходят бесследно. На здоровье старца Илариона сказывался и многолетний изнурительный физический труд.
4 марта 1872 года старец Иларион отслужил последнюю свою литургию. Вернувшись в келью, он сел в кресло и сказал: «Никогда так не уставал, должно быть, пришел конец мой». Через несколько дней он принял пострижение в схиму, сохранив имя Иларион. После этого он слег.
Тяжелая, мучительная
Старец был склонен считать свою болезнь следствием того, что как духовник больше занимался чужими грехами и мало каялся в своих. В сновидениях старцу Илариону и раньше часто являлся старец Макарий, но теперь видения участились и приносили страдальцу необыкновенное духовное утешение. В одном из видений старец Макарий сказал: «А я вот к тебе, Иларион, заехал. Я к тебе еще буду, заеду за тобой».
Несмотря на тяжесть болезни, старец до последних дней своих не прекращал положенного в скиту длинного молитвенного правила. Во время болезни старец причащался не реже, чем в два-три дня, а в последние, самые тяжелые тридцать три дня болезни, начиная с 17 августа 1873 года, стал причащаться уже ежедневно. В эти дни старец, предвидя скорую кончину, написал всем дальним духовным детям своим, чтобы приезжали проститься.
Состояние его все ухудшалось. Начиная с 21 августа, старец уже не мог ложиться в постель, не мог сам двигаться и до самой кончины сидел в кресле. Он говорил: «Старцы, бывшие в водяной, все сидели перед кончиною своею, а мне, грешному, отчего не посидеть?»
22 августа проститься со старцем приехала белевская игуменья мать Павлина. Он благословил ее иконой преподобного Илариона, а на вопрос ее о сестрах сказал, чтобы желающие проститься приезжали поочередно, по нескольку сестер. «Еще время терпит, – сказал он, – я еще несколько недель проживу в кресле; в водяной болезни недели по четыре сидят». Как впоследствии оказалось, он сам определил время своего сидения с 21 августа по 18 сентября, то есть четыре недели и один день.
18 сентября 1873 года старец причастился. Он скончался на рассвете, словно заснул в кресле, перебирая в руках четки. Погода в последние дни стояла дождливая и пасмурная, в день же кончины старца прояснилось, выглянуло солнце. При перенесении тела старца в монастырь было так тихо, что по дороге не погасла ни одна свеча. Отпевали старца Илариона в Введенском соборе, освещенном паникадилами и большими свечами. Свечи были розданы всем присутствующим, собор был полон народа, многие толпились в монастырском дворе.
Люди уже при жизни почитали его за святого. Вот одно из свидетельств: «Мне случалось не раз после беседы с ним испытывать на душе такое спокойствие, такой рай, что решительно забываешь все земное. Это испытывали мы на себе и после того, как он уже скончался. Только с той минуты, как мы узнали его, мы поняли, что такое спокойствие духа, что такое мир душевный; а теперь единственное, что поддерживает в великих постоянных скорбях житейских, – это память о нем. Вспомнишь его смирение, его терпение непостижимое, его любовь отеческую ко всем, его снисхождение к нашим великим недостаткам душевным, и невозможно не обратиться на себя, не видеть свою нищету духовную в сравнении с этим облагодатствованным отцом».
Не стыдись обнажать струпы твои духовному наставнику и будь готов принять от него за грехи свои и посрамление, чтобы чрез него избежать вечного стыда.
Церковь есть для нас земное небо, где Сам Бог невидимо присутствует и назирает предстоящих, поэтому в церкви должно стоять чинно, с великим благоговением.
Будем любить Церковь и будем к ней усердны; она нам отрада и утешение в скорбях и радостях.
Для ободрения скорбящих старец часто говаривал: «Если Господь за нас, кто против нас?» (Рим. 8:31).
Каждое дело необходимо начинать с призывания в помощь имени Божия.
Часто говорил старец о хранении совести, о внимательном наблюдении за своими мыслями, действиями и словами и о покаянии в них. Учил немощи и недостатки нести благодушно. «Замечания делай, – наставлял старец, – не давая пищи собственному самолюбию, соображая, мог ли бы ты сам понести то, что требуешь от другого».
Если чувствуешь, что гнев объял тебя, сохраняй молчание и до тех пор не говори ничего, пока непрестанной молитвой и самоукорением не утишится твое сердце.
Полезнее для души сознавать себя во всем виноватым и последним из всех, нежели прибегать к самооправданию, которое происходит от гордости, а гордым Бог противится, смиренным же дает благодать.
Часто старец приводил изречение апостола: «Истинная любовь не раздражается, не мыслит зла, николиже отпадает».
Глава седьмая
Любовь и мудрость преподобного Амвросия Оптинского
Амвросий Оптинский
Преподобный иеросхимонах Амвросий, в миру Александр Михайлович Гренков (23 ноября/7 декабря 1812 – 10/23 октября 1891)
Я зажег фитиль, теперь ваше дело – поддерживать огонь.
Во второй половине XIX века тридцать лет жил в келье, встроенной в скитскую ограду с правой стороны от колокольни, старец Амвросий – удивительный человек даже по меркам святой Оптиной пустыни. Кому посчастливилось его знать, запомнили старца благообразным чистеньким старичком, очень согбенным, опирающимся на палку, носившим всегда теплый черный ватный кафтанчик и черную теплую шапочку-камилавку. Было столько щедрой доброты в участливой улыбке, столько любви в выразительных и необычайно живых черных глазах, столько мудрости в советах и рассуждениях.
За помощью, советом, поддержкой, участием, благословением, наставлением стекались к нему люди со всей России. Для каждого нашлось у старца Амвросия нужное слово и, что немаловажно, сказанное вовремя. Старцу было открыто прошлое и будущее каждого пришедшего к нему и страны, в которой тот жил. Но что стоит дар прозорливости без переполненного любовью сердца? Старец Амвросий не давал повода задуматься над этим вопросом. Однако путь его к подвигу служения страждущим выдался многотрудным.
В селе Большая Липовица в Липецком уезде Тамбовской губернии в большой семье Гренковых – у сельского пономаря Михаила Федоровича и Марии (Марфы) Николаевны – 23 ноября 1812 года родился шестой ребенок, Александр. Накануне рождения младенца к его деду, священнику этого села, съехалось много гостей на храмовый праздник, была большая суматоха, и в доме, и перед домом толпился народ. Позже старец шутливо приговаривал: «Как на людях я родился, так все на людях и живу». Родителям редко дано знать судьбу своих детей. Не знали ее и Гренковы.