Старград

Наиболее поразительными были люди с дополнительными конечностями — тонкими и изящными, как у насекомых, которые складывались за спиной, когда не использовались, и разворачивались для выполнения сложных манипуляций. Такие руки-помощники были распространены среди ремесленников и торговцев, позволяя им одновременно выполнять несколько задач. Они двигались с невероятной точностью, словно обладали собственным интеллектом, и были связаны с мозгом владельца напрямую, реагируя на мысленные команды быстрее, чем родные конечности на нервные импульсы.

Среди людей сновали создания, которых Айто раньше видел только в книгах сказок и древних легендах. Маленькие домовые — не выше колена взрослого человека, с морщинистыми, но добродушными лицами, заросшими серебристыми бородами, проворно шмыгали между ногами прохожих. Их кафтанчики, сшитые из лоскутков разных тканей, были украшены мерцающими пуговицами, которые, как заметил Айто, служили не только застёжками, но и источниками света в темноте. Эти пуговицы вспыхивали и гасли в определённой последовательности, образуя своеобразный язык, понятный только домовым. На поясах у многих висели миниатюрные инструменты — молоточки, отвёртки, ключи, все не больше человеческого пальца, но мастерски изготовленные из металла, который, казалось, впитывал свет и излучал его, когда инструменты были в работе.

Бородатые гномы, достигавшие человеку до груди, но сложенные так крепко, что казались высеченными из камня, деловито пробирались сквозь толпу. Их бороды, заплетённые в причудливые косы, украшали металлические зажимы с рунами, которые, как пояснил старичок, не только служили украшениями, но и указывали на клан и статус гнома. Инструменты на их поясах — молоты, клещи, зубила — светились голубоватым светом, который становился ярче, когда инструмент брали в руки. «Это не просто свечение, — объяснил старик, — а индикатор силы и мастерства владельца. Чем ярче свет, тем более искусен мастер». Руки гномов, покрытые мозолями и шрамами от многовековой работы с металлом и камнем, были украшены татуировками в виде технических схем и формул, которые, к удивлению Айто, иногда меняли своё расположение, словно подсказывая владельцу оптимальное решение текущей задачи.

Среди толпы выделялись своими размерами могучие медведи, стоящие на задних лапах. Их рост достигал трёх человеческих, а шерсть, ухоженная и блестящая, была украшена маленькими светящимися сферами, вплетёнными в неё подобно драгоценным камням. Эти медведи были одеты в доспехи удивительного дизайна — сочетание традиционной кольчуги с неоновыми вставками, пульсирующими в такт дыханию зверя. Нагрудные пластины были украшены гербами различных родов, выполненными в технике, сочетающей древнюю ковку и современные голографические проекции. Глаза этих созданий светились разумом, не уступающим человеческому, а иногда, казалось, превосходящим его в мудрости и проницательности. «Медведи-воины, — прошептал старик, — хранители северных границ. С ними лучше не ссориться — их память хранит обиды веками».

Тонкокостные лешие скользили вдоль стен, их высокие фигуры с непропорционально длинными конечностями вызывали одновременно трепет и восхищение. Кожа этих существ напоминала древесную кору, с глубокими трещинами и наростами, но не безжизненными, а покрытыми мерцающими лишайниками, которые служили не только украшением, но и источником информации — они меняли цвет в зависимости от окружающей среды, предупреждая о опасностях или благоприятных возможностях. Глаза леших — огромные, без зрачков, заполненные переливающимся зелёным светом — казалось, видели не только физический мир, но и скрытые потоки энергии, пронизывающие город. В руках многие держали посохи из искривлённых ветвей, увенчанные кристаллами, которые служили не только опорой, но и инструментом для манипуляций с растительностью — Айто видел, как один из леших коснулся посохом чахлого деревца в кадке, и оно мгновенно зазеленело, выпустив свежие побеги.

Над городом, в ясном голубом небе, парили создания, от вида которых захватывало дух — огромные жар-птицы, размахом крыльев превосходящие любой летательный аппарат. Их оперение было подобно живому пламени — переливалось всеми цветами от глубокого пурпурного у основания крыльев до ослепительно-золотого на кончиках. Каждый взмах этих величественных крыльев оставлял в воздухе искрящийся след, который не рассеивался мгновенно, а держался несколько секунд, образуя в небе сверкающие узоры. Хвосты жар-птиц были подобны шлейфам из драгоценных камней, каждое перо сияло своим цветом — рубиновым, изумрудным, сапфировым, и когда птица поворачивала в полёте, эти цвета смешивались, создавая невиданные оттенки. «Говорят, — сказал старичок, проследив за взглядом Айто, — что одно перо жар-птицы может осветить целый дом в течение года, но никогда не падают они на землю просто так — только тому, кто заслужил их своими деяниями».

Иногда между башнями проносились существа, вызывавшие у Айто невольную дрожь — огромные змеи с чешуёй, мерцающей, как экраны компьютеров. По их телам пробегали световые импульсы, складывающиеся в бегущие строки непонятных символов — древние руны смешивались с двоичным кодом, создавая язык, непостижимый для непосвящённых. Глаза этих змеев светились холодным синим светом, в котором читалась древняя мудрость и отстранённое любопытство. «Виверны-хранители, — объяснил старик, заметив интерес Айто. — Они хранят знания, накопленные веками, и служат живыми библиотеками. Их память безгранична, но не каждому они откроют свои секреты».

— Как зовут-то тебя, молодец? — спросил старик, пока Айто, разинув рот, вертел головой во все стороны, пытаясь впитать всё многообразие увиденного.

— А-айто, — запинаясь, ответил юноша, всё ещё не в силах оторвать взгляд от пролетающей мимо стайки миниатюрных драконов, чьи чешуйчатые тела переливались перламутром.

— А меня Премудрый Боримир кличут, — представился старик, и его глаза на мгновение блеснули так, словно в них отразилась вся мудрость этого удивительного мира. — По городу тебя проведу, покажу что да как. Здесь многое не то, чем кажется на первый взгляд.

Боримир жестом привлёк внимание Айто и указал на центр города, где возвышалось сооружение, затмевающее своим великолепием всё ранее увиденное — Дворец Ивана Третьего. Это был не просто дворец, а целый архитектурный комплекс, занимающий площадь небольшого городка. В его облике причудливо переплетались элементы древнерусского кремля — мощные стены, сторожевые башни с шатровыми крышами, златоглавые соборы — с ультрасовременными конструкциями из стекла, металла и неизвестных Айто материалов.

Стены дворца, сложенные из красного кирпича, казалось, впитывали солнечный свет и излучали его изнутри, придавая всему строению внутреннее сияние. Золотые вкрапления в кладке образовывали сложный узор, который, если присмотреться, складывался в огромную карту звёздного неба с созвездиями, многие из которых Айто не мог опознать. По этим стенам пробегали неоновые линии различных цветов — синие, зелёные, пурпурные — пересекаясь и образуя сложные узоры, которые, как объяснил Боримир, менялись в зависимости от времени суток, времени года и происходящих во дворце событий.

Над стенами возвышались башни самых причудливых форм — от классических круглых с конусообразными крышами до спиралевидных, словно закрученных невидимой силой вокруг своей оси. Некоторые башни соединялись между собой мостами, которые не просто пересекали пространство, а образовывали сложную трёхмерную сеть, по которой постоянно двигались люди и транспортные средства. На вершинах башен располагались смотровые площадки, окружённые защитными силовыми полями, видимыми как лёгкая голубоватая дымка.