Стархэвен

— Я не желаю, чтобы ты крутился поблизости от Полдерсона, от Мантелла и от аппаратуры, пока все не кончится, — рявкнул Зурдан. — Я хочу иметь совершенно независимую запись.

Хармон со вздохом ответил:

— Тогда давай подождем в твоем кабинете. Нехорошо, когда во время психопробы толчется слишком много людей.

И он с достоинством прошаркал мимо Зурдана в коридор. Зурдан последовал за ним, затворив за собой дверь. Мантелл остался наедине с Полдерсоном и его аппаратурой.

Худые пальцы Полдерсона нежно поглаживали приборную доску машины, словно лаская любимую женщину.

— Теперь вам надо расслабиться. Расслабьтесь, — произнес он тусклым от наркотика голосом. — Вы слишком возбуждены. Спокойней. Еще чуточку спокойней. Вам нельзя волноваться.

— Я и не волнуюсь, — солгал Мантелл. Он был натянут как струна. — Я спокоен, дальше некуда.

— Расслабьтесь. Вы слишком напряжены, господин Мантелл. Чересчур взволнованны. Всякая опасность абсолютно исключена. Психопроба — это научный метод, совершенно безвредный, лишь…

Трах!

Как и в первый раз, Мантелл почувствовал, что его череп будто раскололся надвое. Он закачался под ударом психопробы, цепляясь за остатки сознания, и провалился в беспамятство.

Когда он очнулся, то увидел перед собой лицо Бена Зурдана. Лицо улыбалось.

— Ну как, Джонни, выкарабкался? — сказал он несвойственным ему нежным голосом.

Мантелл неуверенно кивнул.

— Видимо, мне следует перед тобой извиниться, Мантелл, — сказал Зурдан. — Показания приборов повторились точь–в–точь. Этот патрульный плел чушь.

— Лучше помоги мне избавиться от головной боли, — проговорил Мантелл, череп которого вращался по головокружительной орбите. — Я ведь все время твердил, что никогда не был Космическим патрульным.

— Я не мог принять это на веру, Джонни. Я должен был убедиться. Понимаешь, Джонни?

— Не совсем. Но как бы то ни было, я надеюсь, ты не будешь подвергать меня проверке всякий раз, когда какой–нибудь болван вздумает плести обо мне невесть что.

Зурдан дружески рассмеялся.

— Думаю, теперь я могу довериться тебе полностью, Джонни.

— И слава богу.

Мантелл огляделся и увидел всех остальных: Полдерсона, доктора Хармона, Майру. Его голова кружилась меньше, действие психопробы проходило.

— Я виноват и перед тобой, Эрик, — сказал Зурдан, обращаясь к Хармону. — Пусть не говорят, что Бен Зурдан не берет своих слов обратно. Великий человек тоже может ошибаться. Разве не так?

Хармон улыбнулся, показав желтые зубы.

— Конечно, Бен. Ты, как всегда, прав!

Зурдан повернулся и вышел. Майра последовала за ним.

— Вы молодчина, Полдерсон, — проговорил Хармон. — Спасибо за помощь. Теперь я закончу сам, а вы можете идти.

Полдерсон удалился. Мантелл остался наедине со старым ученым.

— На этот раз мы висели на волоске, — сказал Хармон доверительным шепотом, склонившись над ним. — Хотите выпить, Мантелл?

— Не откажусь.

Чуланчик в дальнем конце лаборатории скрывал хорошо оборудованный маленький бар. Хармон набрал код двух бокалов «соур чокер», и когда они отстоялись, подал один из них Мантеллу. Тот жадно выпил.

— Что вы имели в виду, говоря, что висели на волоске? — спросил Мантелл.

— Я имел в виду тех, кто мог жестоко поплатиться, узнай Зурдан истинные данные психопробы твоего мозга.

Мантелл изумленно заморгал глазами:

— Выходит — вы один из наших?

— Я был первым, — улыбаясь, кивнул Хармон. — Затем подключилась Майра и остальные. Если бы Зурдан увидел твою настоящую психопробу и узнал все, что тебе известно, пришлось бы плохо всем нам.

— Но как же вам удалось избежать этого?

— Я вколол Полдерсону гипнотик, пока он настраивал аппарат. Остальное было проще простого, я только приказал ему увидеть то, что нужно было увидеть. Он сделал пробу, в которой не было сказано ни слова о заговоре.

Внезапно Мантелл выпрямился.

— А как быть с историей Космического патрульного? Что это — просто бред или в нем есть доля правды? Его слова пробудили во мне какие–то странные воспоминания…

Хармон отрицательно покачал головой:

— Твоя первая психопроба и эта показали одно и то же: последние семь лет ты провел на Мульцибере. Если только не изобрели какую–нибудь новую технику, вводящую ложные воспоминания.

Мантелл удовлетворенно кивнул: крошечная доза реальности досталась ему в вознаграждение за недавнее испытание. Он спустился с кушетки, чувствуя, как дрожат ноги.

— А как насчет того, что повторная психопроба причинит вред мозгу?

— Такое иногда случается, — подтвердил Хармон. — Но в данном случае этого не произошло. И слава богу.

Облегченно вздохнув, Мантелл натянул свою скомканную одежду и последовал за Хармоном назад в кабинет Зурдана. Бен восседал за своим столом. Он всегда казался чересчур громоздким — сидел он или стоял. Мантелл каждый раз заново поражался его габаритам: рост шесть с половиной футов, вес не менее двухсот семидесяти фунтов. При этом Бен Зурдан имел грубый нрав и всегда лез на рожон и ввязывался в драку, несмотря на свой шестидесятилетний возраст.

— Как ты себя чувствуешь? — пророкотал Зурдан.

— Немного лучше.

Мантелл упал в пенную релаксационную люльку и, растирая лоб пальцами, постарался унять пульсирующую боль. Каждый толчок крови, каждое сокращение сердца отдавалось гулким эхом в его черепе.

— Могу я удалиться? — спросил Хармон. — Мне надо отдохнуть.

— Останься, — сказал Зурдан ровным спокойным голосом, которому было трудно не подчиниться. — Ты ученый, Эрик. Я хочу, чтобы ты услышал, о чем Мантелл собирался мне сообщить. Тебе должно быть интересно. Джонни, я полагаю, Майре и доктору Хармону будет полезно услышать, над чем ты работал последние недели в лаборатории.

Мантелл посмотрел на Хармона.

— Я разрабатывал личный защитный экран, — сказал он. — Невидимое поле, соразмерное человеческому телу. Своеобразная оболочка, которую человек мог бы носить, оставаясь совершенно неуязвимым, пока он в ней находится.

Майра бросила заинтересованный взгляд. Зурдан расстегнул папку, которую он получил несколько часов назад с докладом о проделанной Мантеллом работе и ее результатах.

Хармон выглядел несколько удивленным.

— Вы сказали «личный экран»? — негромко переспросил он. — Разве такое возможно?