Starkoporn

– Джон тебе не верит! Не верит ни на минуту! О чем ты говоришь ему? Я знаю, ты хочешь погубить его! Лишить его власти на Севере! Ты и Санса! Эта…

– Твоя сестра, - говорит Петир с нажимом.

Она нетерпеливо двигает головой, словно отмахиваясь от него.

Санса так не похожа на остальных Старков. Вся в мать: мягкая, тихая, вежливая, настоящая леди. И очень умная, по-настоящему умная. Не удивительно, что между леди Сансой и её сестрой и братьями постоянно возникают разногласия. Бедняжке нелегко приходится среди этой странной компании…

– Что всё-таки ты искала здесь сегодня?
– спрашивает он небрежным тоном. Она не ответит, но его вопрос её взбесит.

Она действительно презрительно фыркает ему в лицо. Наверное полагает, что его это оскорбит?

– Что вы обсуждаете с Джоном, когда запираетесь в его комнате допоздна? Что говорите, что делаете с моим братом?
– шипит она, приставляя острие кинжала к самому его горлу.

– Ничего, что касалось бы маленьких девочек, - отвечает он ей хладнокровно.

– Он мой брат, - голос срывается высокими нотами сквозь шипение, словно пузыри появляются и лопаются на поверхности горящей лавы, плюются гневом и желчью, - Если ты посмеешь хоть что-нибудь…

– Если он твой брат, почему бы тебе не спросить его самого?
– он приподнимает бровь.

По её лицу становится заметно, что она уже спрашивала, и ответ Джона ей не понравился. Петир усмехается. Маленькая проныра должно быть ляпнула Джону в лоб что-нибудь неуместно-прямолинейное. Так, как она это умеет. А Джон, должно быть рассвирепел, так как это умеет он.

Петир лениво потягивается под одеялом. Кинжал слегка царапает ему шею. Эту беседу пора заканчивать так или иначе.

– Если ты закончила, я бы теперь хотел поспать…

– Я слежу за тобой, Мизинец!
– лава шипит и пузырится.

– Да, я знаю. Все в замке это знают. Скрытность всё ещё не твоя сильная сторона, - он тихонько смеется, и тут же кинжал с новой силой упирается ему в горло, вспарывает кожу, расцветая на конце капелькой крови. Он смотрит на неё задумчиво. Говорит мягко, бархатным шепотом, - Если уж ты настаиваешь на продолжении этого разговора, то хотя бы не стой там. Босыми ногами на холодном полу.

Лорд Бейлиш откидывает одеяла и двигается, давая ей место рядом с собой.

– Забирайся, маленький волчонок. У меня теплее. Брось свой кинжал. Сегодня я буду кинжалом, а ты моими ножнами.

Она смотрит на него злобно долю секунды, но потом аккуратно кладет кинжал на столик рядом с кроватью и резво забирается к нему в постель. Хватается руками за подол рубашки, но он останавливает её.

– Нет, рубашку оставь. Ты слишком ещё ребенок. Твоё тело скорее убивает желание, чем разжигает его. Будешь раздеваться при мне, когда у тебя будет грудь, как у женщины. Как у твоей сестры.

Она снова шипит и с размаху бьет его кулачком в грудь. Кулак у неё хоть и маленький, но твердый. После неё у него всегда синяки. Вечно она кусается, царапается, бьет его, и вообще, ведет себя, как настоящий дикий зверёк. Из всех Старков она самая упрямая, спесивая и необузданная. И ненавидит его, люто и неудержимо. Каждый раз он видит это в её глазах — жгучую ненависть. На самом пике наслаждения она впивается в него глазами и обжигает этой ненавистью. Каждый раз. Но каждый раз однажды испытанное желание и наслаждение приводят её к нему снова и снова. Когда-нибудь она убьет его прямо в постели, посреди любовного безумия. Но пока она ещё с ним не закончила. А он ещё не закончил с ней.

– Твоя сестра очень красива, - говорит он, - Очень красива. Ты совсем не похожа на неё. У тебя не такая белоснежная кожа, не такие прекрасные глаза — ах какие у неё глаза! Словно два озера! Бездонные и синие, в таких можно утонуть. У неё губы пряные и сладкие, а твои…

Она впивается в его губы. Целует яростно, кусает, вонзает ногти в его плечи.

– Маленький злобный волчонок, - бормочет он, подминая её под себя, задирая на ней рубашку, - Я научу тебя вести себя со мной! Раздвинь ноги. Шире. Лежи смирно и молчи.

Но она не молчит. Она стонет и беснуется под ним. И горит, горит…

Она уже всё-таки не ребёнок. Бедра у неё вполне развитые, а груди маленькие от природы. Но Бейлишу нравится злить её, видеть ненависть пополам со страстью в её глазах. Она неумела и не желает учиться. Несколько раз он пытался направлять её. Но она лишь смотрит с вызовом и нарочно делает наоборот.

– Ты злое чудовище, - говорит он ей, дразня её, задерживаясь, отказываясь давать ей то, чего она так страстно жаждет, - Неудивительно, что ты осталась девственницей за всё это время. Никто никогда не возжелал тебя, маленькую дикарку, и никто никогда и не возжелает. Никто никогда не возьмет тебя, кроме меня. Но и меня тебе придётся просить.

Он слегка качает бедрами, но не входит в неё. Она рычит, как настоящий волчонок, вцепляется в его бедра побелевшими пальцами, тянет его к себе. Она очень сильная для своего возраста. Но Петир сильнее.

– Не получишь, пока не попросишь, - он улыбается ей снисходительно, - Проси! Попроси меня, и я сделаю тебе так хорошо, как тебе еще никогда не было. Проси!

– Хватит!
– кричит она.

– Что хватит?

– Ты знаешь! Просто сделай это!

– Ласково и нежно. Ты умеешь говорить нежно? Скажи: «Возьми меня, Петир. Заставь меня кричать.» Я жду.

Она сморщивает лицо, как-будто собирается заплакать, смотрит с ненавистью, упрямо закусывает губы. Он входит в неё самую малость, совсем чуть-чуть, и её бёдра двигаются ему на встречу, жадно и яростно. Не получив желанной награды, она стонет и всхлипывает.

– Я жду, - повторяет он, - Я научу тебя вести себя со мной, маленький волчонок. Ты запомнишь мою науку. Проси меня теперь, или в следующий раз, когда тобой овладеет похоть, я заставлю тебя встать на колени.

Она закрывает глаза. Она не хочет видеть его. Ничего, в следующий раз он не позволит ей и этого.

– Возьми меня, - шепчет она едва слышно.

– Не слышу.

– Возьми меня, - говорит она громче, зажмуриваясь сильнее.

– Что ты там бормочешь себе под нос? Если я не услышу сейчас того, что хочу, я отправлю тебя от себя. И тебе придется утолять свою похоть с солдатами.

– Возьми меня!
– кричит она и открывает глаза, чтобы подарить ему взгляд полный злобы и обещания «Я этого не забуду».

Петир тоже не собирается ничего забывать и прощать этому чудовищу.

– Хорошая девочка, - говорит он, прежде чем войти в неё резким движением.