Старое платье королевы

– Да, только закроют до выяснения обстоятельств, – едва слышно проговорил Одо. – Возможно, навсегда.

– ткуда мне знать? – паренек шмыгнул носом.
– Настоящая или нет, нешто я отличу? Будто я с вашим величеством когда-нито вечерял и разговоры разговаривал...

– Но кричал-то зачем? Пошутить решил? Или тебя кто-нибудь подучил?

– Не знаю. Оно само крикнулoсь.

– Так-таки и само?

– Само, - упрямо ответил он.
– Я вообще хотел крикнуть «многие лета!», а сорвалось это вот. Как за язык кто дернул.

– За шею бы тебя дернуть, веревкой покрепче! – раздалось из толпы.

– Данкир?
– я повернулась к магу.

– Не уверен, нo, пoхоже, его в самом деле потянули за язык, ваше величество, – ответил он.

– Провокаторов нам только и не хватало... – пробормотал Одо, с отвращением глядя на избитого юнца. – Особенно того, о ком мы говорили недавно.

– Едем дальше, - приказала я. – Нельзя заставлять Богиню ждать.

– этого куда, ваш-велич?.. – спросил гвардеец, встряхивая мальчишку за шкирку, как сoбака пойманную крысу.
– Прикажете доставить в следственное управление?

– Это всегда успеется. Пускай идет за кортежем. И проследите, чтобы его не закидали чем-нибудь похуже тухлых яиц. Хотя откуда они возьмутся...

– За что ж грязноротому такая честь, ваш-величество?! – выкрикнула молодая, чересчур ярко одетая женщина из первых рядов.
– Я, может, тоже хочу пойти за вашей каретой! Хотите – ножку поцелую? Мне-то рот не для хулы дан!

– Иди, - разрешила я,и она осеклась, почуяв какой-то подвох. Потом, наверно, представила, каково это – идти очень и очень долго под любопытными взглядами сотен людей, и отступила обратно в толпу. – Едем, время не ждет.

– Вы чрезмерно добры, – обронил до, когда карета трoнулась.

– Вовсе нет. Если он не солгал,то наказывать его не за что. сли врет – что ж, он свое получит сполна.

– Та девица живо сообразила, какая награда досталась этому парню, – встрял Данкир.
– Как бы он еще на полпути не запросился в тюрьму...

ГЛВА 24

Перед тем, как войти в храм Богини, нужно избавиться от суетных мыслей, открыть сердце и разум Ей, великой... Двуединой, как я уже привыкла ее называть.

Только у мeня не получается: я не могу перестать думать о Лугре. О том, что станет с ее жителями: ведь случившееся намного хуже, чем потеря работы теми же работниками затопленных шахт – у них оставалось немного денег, поитки... И, главное, жизнь! Пока она теплится, еще можно на что-то надеяться...

Я останавливаюсь перед каменным изваянием... И ничего не вижу. Это просто статуя, у которой даже не слишком хорошо проработано лицо – именно поэтому в его чертах можно узнать кого угодно.

«В прошлый раз я тоже не верила», – мелькает в голове.

И я иду вперед и обнимаю колени каменной женщины, невыносимо холодной и безразличной, совершенно не той, к которой я обращалась совсем недавно!

Она молчит, молчу и я, только яростные мысли кипят в голове.

«Тебе без разницы, что случилось в Лугре? – кажется, я выцарапываю это название ногтями на белом камне. – Что для тебя эти несчастные... Ты взмахнула рукой со сна – и их не стало! А что мне сказать людям? Что им сказать?..»

Она не отвечает. Наверно, сегодняшнее Ее напутствие предназначено настоящей Эве, не мне,и я не дождусь ни совета, ни слова ободрения, ничего. Что ж, значит, придется справляться самой. Я е одна, в конце концов!

– Ваше величество, – баронесса Эррен касается моего плеча.
– Пора.

– Иду, - отзываюсь я.

И я готова уже подняться на ноги, когда понимаю вдруг, что мое запястье заперто в каменном кольце, холодном донельзя. И не Богиня обнимает меня – Безымянная крепко держит за руку и смотрит в упор: испытующе, с интересом.

– Я не сдамся, - шепотом произношу я и перехватываю ее руку. Мне не хватит сил растoпить Ее холод своим теплом, но я спасу, кого сумею. Не отдам, как бы Она ни старалась!

Она вдруг улыбается, наклоняется ко мне и целует в лоб, и я вдруг прихожу в себя.

Дамы выводят меня на лестницу. По-прежнему серо и пасмурно. сли Данкир не постарается, у нас ничего не выйдет.

Я иду вниз, шаг за шагом, опустив голову, а вокруг – тишина. Так не должно быть,и я останавливаюсь.

– В Лугре несчастье, – говорю я и знаю, что меня слышат все. – Плотину прорвало, сошел сель. Я не могу праздновать, когда у людей беда. Все увеселения отменяются. А вчерашний бал... я ещё не знала. Доложили только утром. Простите меня...

Лестница кажется бесконечной. Слезы капают на

подол, на гладкие, истертые ногами многих предшественниц ступени – одна, две, дюжина....

Это не слезы, понимаю я, это дождь. Холодный весенний

дождь, который омывает мое лицо, а платье под ним делается... как первоцветы. Я спрашивала потом: графина Эттари видела его лиловым, графиня Ларан – синим, а баронесса Эррен – розовым, а кто-то из свитских – вовсе зеленым, как молодая трава. Но об этом я узнала потом...

Солнце все-таки проглянуло среди туч – Данкир похоже, переоценил свои силы,и это все, на что его хватило. Но радуга все-таки появилась – всего одна на этот раз, но очень яркая.

И тогда я остановилась и сказала так громко, как только могла:

–

Нужны добровольцы – спасать Лугру! Туда уже отправлены войска и медики, но этого мало. Необходимы люди на простые и тяжелые работы: разгребать завалы, строить дома, кашеварить, стирать, смотреть за ранеными – врачей на всех не хватит...

– Где записываться, ваше величество?
– гаркнул кто-то таким басом, что с фонаря с испуганным воплем сорвалась ворона.
– Я каменотес бывший, руки ещё дело помнят!

– Я прачкoй пойду, - добавила крепкая старуха.
– При госпитале в войну служила, всё помню.

Выкрики раздавались один за другим,и я едва сумела вставить:

– Вам заплачено будет, обещаю... Вот! – я сняла с руки драгоценный браслет – солнце ярко вспыхнуло на гранях самоцветов. – Мои дамы...