Старое поместье Батлера

– Из-за вас мы тут лишние минуты жаримся. Никакого уважения к чужому времени, а ещё леди! Пф-ф!
– почти одновременно фыркнули они. Крошки хлеба, налипшие на губы дам, тут же полетели в разные стороны, на сидевших напротив двух мужчин. Те промолчали, не желая ввязываться в ссору со склочными особами.

Дилижанс тронулся в путь, с небольшим опозданием прибыв на следующую станцию.

А двое суток спустя мой прогноз стал реальностью: небосвод заволокли плотные серые тучи, между небом и землёй стало не просто жарко, а до невозможности душно. Ближе к вечеру, приблизительно в трёх-четырёх часах езды до следующего пункта, небеса наконец-то разверзлись над нами, проливаясь на землю мощными струями холодного дождя.

Карета продолжила ход, но пару часов спустя остановилась. Дорогу развезло так, что двинуться дальше - точно завязнуть. Мужчины, а точнее, возничий, его помощник и капитан охраны собрались вместе, чтобы посоветоваться, как быть дальше.

– А вдруг придётся заночевать тут? Посреди дороги? Рядом лес, там дикие звери... Голодные волки!
– ахнула одна из дамочек, дохнув на нас ароматами скисшего дешёвого вина.

– Летом они не нападают, - буркнул мужчина, сидевший напротив визгливой тётки.
– Не стоит нагнетать и говорить о том, чего не знаете.

– Да как вы!

Но договорить ей не дали, в дверцу постучали и внутрь дилижанса, промокший до нитки, заглянул капитан Стром:

– Решено впрячь наших коней, как дополнительных, в карету и попробовать прорвать сквозь непогоду…

Глава 12

Мы сидели внутри и глядели друг на друга. Естественно, окна в дилижансе не были застеклены и закрывались специальными заслонками, и вот сейчас они были плотно задвинуты, чтобы внутрь не попала влага. На улице дождь и пасмурно, внутри кареты темно и тесно. Никогда не боялась замкнутых пространств, но сейчас чувствовала себя неуютно. Мама сидела рядом и, найдя мою руку, крепко за неё ухватилась.

Как только впрягли дополнительную двойку коней, сразу же последовала команда трогаться. За шумом дождя с трудом различила свист возничего и щелчки кнута. Транспорт дёрнулся и тяжело покатил вперёд. Я чуть приоткрыла створку и посмотрела наружу: охранники, кто остался без коней, топали пешком, увязая по самую щиколотку в грязи. Мне стало отчаянно жаль этих людей. Работка - не позавидуешь, и вот сейчас эта некстати разыгравшаяся непогода.

– Закройте!
– взвизгнула одна из бабёнок, - холод запускаете! Не хватало по вашей милости простудиться!

Я даже отвечать не стала, просто вернула дощечку на место и откинулась на жёсткую спинку лавки. Прикрыла глаза. Из-за непогоды разболелась голова, ломило в висках, это, если не считать ноющей спины.

Через полтора часа плюс-минус такого хода дилижанс вдруг резко просел, я практически физически ощутила, как в нём что-то сломалось. Нас качнуло вперёд, я едва успела вцепиться в ручку дверцы и не дать ни себе, ни Мэделин, улететь вперёд лицом в сидевших напротив людей.

– Ох, божечки, что это такое было?
– почти хором воскликнули склочные тётки.

Даже толком никого не видя, ощутила общее напряжение. Прислушалась, но за ливнем, который стал ещё мощнее, расслышать хоть что-то в этот раз не удалось. Экипаж перекосило на одну сторону. М-да, кажется, приехали. Резкий стук в дверцу заставил вздрогнуть маму, продолжавшую жаться ко мне, в поисках тепла и поддержки.

– Господа и дамы, прошу наружу, до станции придётся пройтись пешком. У кареты сломалось колесо, - глухой голос кого-то из солдат подтвердил мои догадки.

После его слов началось что-то невообразимое. Даже обычно угрюмо молчавшие пассажиры-мужчины не сдержали крепкое словцо. Я и сама была крайне недовольна всем происходящим, но ничего поделать с обстоятельствами не могла.

– Мама, как ты?
– негромко спросила я замершую Мэделин.

– Всё в порядке, не волнйся. Что же, вечерняя прогулка под дождём, - в темноте едва заметно блеснули её белые зубы, - что может быть романтичнее?

– Мама, - вздохнула я, - я страшно завидую твоему оптимизму и выдержке!
– с этими словами хотела было потянуть дверцу, но меня опередили, она сама распахнулась, впуская внутрь холод и дождь. Внутрь залез капитан Стром, быстро захлопнув за собой створку и усаживаясь на одно свободное место, поинтересовался:

– Есть желающие заночевать в карете?
– Встревоженные пассажиры разом смолкли.
– С вами останутся возничий, его помощник, и все военные, сторожить скарб, это наша обязанность, - добавил капитан.

Пассажиры стали быстро переговариваться, решая. Я посмотрела на маму:

– Мы тут замёрзнем; неизвестно, когда ливень прекратится. А на станции сухо и тепло, и наверняка можно поесть горячего.

– Не хочу мёрзнуть тут всю ночь, - покачала головой мама, - и потом, неизвестно когда дорога более-менее просохнет. И нам всё равно придётся шагать по грязи в деревню. Сейчас или рано утром, всё одно... Мы согласны, капитан Стром.

Сложный выбор, на самом деле.

– Леди Мэделин, мисс Грейс, вас могут довезти наши солдаты верхом, если позволите, - негромко добавил Стром, но всё равно был услышан ушлыми соседками.

– А почему это их подвезут?
– возмутилась одна из них, кажется её звали Гретта.
– А как же мы? Мы ведь тоже женщины!

– И вас тоже, - вздохнул мужчина.

– Пусть мы не дамы, но жаждем отправиться на станцию, - подал голос мужчина-пассажир.

– Значит, все хотят покинуть это место?

– Да!

– Итак, вас шестеро, четверо солдат...

– Мы с мамой можем оседлать одну лошадь, - влезла я.

– Хорошо, возьмёте моего Верного, а я одолжу коня у возницы, - кивнул мужчина.
– На одного бойца по одному пассажиру. Мы доставим вас всех до селения, и оставим там, а после обязаны вернуться к дилижансу, чтобы стеречь багаж и письма. Скажете хозяину станции, пусть найдёт кузнеца и предупредит его, чтобы тот с утра явился к карете и помог починить колесо.

– Животные выдержат двойной груз?
– уточнила мама.

– Да, вполне. И не такое переживали, - быстро ответил капитан и распахнул дверцу.
– Высаживаемся!
– кинул на ходу, выпрыгивая наружу. После него осталась приличная лужа на лавке и на дощатом полу экипажа.

– Пойдём, мама, - деловито кивнула я, натягивая свои атласные перчатки. Глава охраны замер подле кареты и помог сначала мне, а затем и маме сойти на землю.

– Спасибо, капитан Стром.

– Том, можно просто Том, леди Мэделин, - вдруг сказал он маме и та, чуть помедлив, кивнула. Не предложив называть её также просто по имени. Но оно и понятно, воспитание и социальный статус не позволяли графине быть на "ты" с практически незнакомым мужчиной. – Возьмите мой плащ, - и вручил его графине, после чего резко отвернулся, дабы она не успела отказаться.