Старообрядцы и евреи. Триста лет рядом

Любовь Иванова, дочка еврея и старообрядки, все детство и молодость провела в латгальском городе Краславе. По ее словам, в городе жило много как староверов, так и евреев; при этом евреи были богаче, и ее бабушка-старообрядка работала прачкой у евреев.

Самуил Биргер рассказывал о жизни Йонавы:

Мои предки из небольшого литовского городка Йонава, расположенного примерно в 20 километрах от Каунаса. Йонава был очень маленьким, состоящим из нескольких улиц. Население города было в основном еврейским. В основном они жили в центре города. Были и свои лавки – бакалейные, сапожные, ателье. В Йонаве были замечательные [еврейские] плотники. Йонавские краснодеревщики были известны на всю Литву. У евреев была небольшая мебельная фабрика. Был цех по производству спичек, где использовались отходы от мебели. В центре города была Площадь свободы. На площади стояли две большие двухэтажные каменные синагоги. Кроме евреев, были и русские, в основном старообрядцы, появившиеся в Йонаве в XVII веке. Старообрядцы жили в пригородах. В основном они были земледельцами – возделывали землю и разводили скот. Они привозили в город молочные продукты, картофель и другие овощи. В городе также жили поляки и литовцы, но их было немного.

Как мы видим, в Йонаве было четкое разделение труда: евреи были торговцами и ремесленниками, в то время как жившие в пригородах старообрядцы занимались сельским хозяйством. Из дальнейших слов респондента, однако, следует, что старообрядцы проживали и в городе и владели там недвижимостью: большая семья Биргеров-Бенисевичей снимала две комнаты в доме, принадлежавшем старообрядцу Александрову.

Информантка из деревни Федаришки (Литва) говорила о том, что евреи в «Поняделях» (деревня Паминеле?) были успешными торговцами и в особенности прославились своими хлебобулочными изделиями:

И-йоны самы еты пякли, а самы продавали. Хорошие, вкусные баранки были. Булки пякли, баранки пякли – продавали. Ну и матерьялы всякие: хто – продуктовые, этот продакт… в прадуктс… с продуктовыми – так, магазин, сказать. А другие ета – матерьялы там продавали, и всякие жалезы, и всё, что продавали, всё – жиды… йоны, пар… хто другие, продавали, эта – купляли. Ну и наши самые, хоть и дома пякли, хлеб – пякли, ну, когда – булки. А когда ехали в Понядели и шли, и купляли баранки. И булки.

В УКРАИНЕ

Украина с ее полиэтничным и мультикультурным населением также была зоной активных контактов между евреями и старообрядцами. Иллюстрацией этому может послужить известная повесть Александра Козачинского «Зеленый фургон», в которой упоминаются жившие в послереволюционной Одессе евреи, караимы и старообрядцы. Во время румынской оккупации, в 1942 году, желая завоевать лояльность старообрядческой общины, одесский городской голова Герман Пынтя передал ей здание еврейского молитвенного дома «Кеилас-Иаков» («Община Иакова»). Здание пустовало, поскольку практически все евреи Одессы к тому моменту уже были уничтожены.

В селе Чудей (в 1946–1995 годах Межиречье) к югу от Черновцов евреи проживали рядом с липованами. Вот что рассказала В. Дымшицу в 1991 году одна из местных старообрядок, помнивших довоенное время: «В селе были и адвокаты, и врачи, и ремесленники всех специальностей (все, разумеется, евреи). Хорошие мастера были: сами шили, сами продавали и на заказ работали». Дом семьи респондентки был расположен между двух еврейских. Еврейские соседи, как и ее отец, выращивали кукурузу. Вместе с соседскими детьми она утром ходила в румынскую школу, а вечером каждый шел еще и в свою: еврейские дети – в еврейскую, а она – в русскую при церкви.

В 1801 году, при Александре I, было принято решение разрешить издание старопечатных богослужебных старообрядческих книг в московской единоверческой типографии – единственной разрешенной законом старообрядческой типографии Российской империи. Несмотря на это, в местечке Янов (сейчас – село Иванов в Винницкой области) в 1805 году киевский купец-старообрядец Константин Колычев при посреднической помощи евреев тайно приобрел у московского мещанина Павла Селезнева старообрядческую типографию с двумя станками, которую тот нелегально содержал в городе Махновке Киевской губернии. В 1817 году государственная следственная комиссия установила, что Колычев купил эту типографию «у яновских евреев, на капитал московского 2-й гильдии купца Дмитрия Федорова, за 100 червонцев». В источниках содержатся противоречивые сведения о том, как именно выглядела эта сделка, однако нет сомнений в том, что местные евреи принимали в ней важное участие.

Подробное описание совместного проживания еврейской и старообрядческой общин в селе Пилипы-Хребтиевские в Хмельницкой области оставила старообрядка Мария Ягодина (1934 г. р.). По ее словам, «[у] нас жили евреи, очень много и очень порядочные люди, я всех их помню. Жил еврей Ворон – фамилия была. Такой хитрый, а она [его жена] такая хорошая женщина, моя мамка с ней сильно подружилась… И все жиды были такие хитры и добры, с людьми так дружили, общественные были, неплохие. Ни одного жида не помню плохого, все хорошие были». (Говоря «хитрый», информантка имела в виду «умный, сообразительный».) Мария Антоновна вспомнила и нескольких местных евреев: Вoрона (это фамилия), Хайку, Шейку (мужское имя, искаженное Шая или Йешая), Писку (искаженное Песя?), Воленьку, Нинку и Ёлку (искаженное Элька). По ее словам, евреи торговали в селе краской, порошком, синькой, гребешками и конфетами. Она также упоминала, что дети-старообрядцы обижали старика бедняка Шейку, кидаясь в жестяную крышу его дома камнями. Крестная Ягодиной работала служанкой у жены Ворона Воленьки, за что с ней частично расплачивались конфетами и сахаром. В конце рассказа Ягодина детально описала, как совместная жизнь двух общин закончилась после тотального уничтожения местных евреев нацистами.

Исследовательница Наталья Литвина обнаружила в РГИА архивные документы, сообщавшие, что в 1850-х годах старообрядцы часто ездили из Черновцов, находящихся тогда в Австрийской империи, в расположенную неподалеку Белую Криницу. При этом перевозчиками, как правило, выступали местные евреи.

И. Аксаков в середине XIX века писал, что принимавшие участие в украинских торговых ярмарках евреи

с великорусскими купцами… в больших ладах и пользуются от них ласковым названием жидков. Купцы не считают их слишком опасными для себя соперниками. В самом деле странно, что между русскими евреями мало основательных, как говорят купцы, фундаментальных торговцев, вероятно от излишней поспешности и алчности. Еврей нередко продает товар гораздо дешевле, чем купил: ему всегда нужны наличные деньги, оборотом которых он и надеется пополнить понесенный убыток. Купцы говорят, что, пока у русского обернется рубль два раза, у еврея обернется он пять раз.

М. Кочергина писала в одной из своих работ, что в труде Аксакова идет речь прежде всего о контактах между евреями и стародубскими старообрядческими купцами. Аксаков также упоминал, что купцы из черниговских старообрядческих слобод часто путешествовали с товарами в Новороссию, Придонье и Кавказ – для торговли на ярмарках с рижскими купцами и евреями. Кроме того, их основными контрагентами на знаменитой Кролевецкой ярмарке также были преимущественно именно евреи.

Как считает В. Дымшиц, одним из самых интересных мест еврейско-старообрядческих контактов был город Балта в Одесской области, являвшийся в XIX веке важным торговым центром. По словам исследователя, с 1990-х годов дружеские отношения между местными евреями и старообрядцами определяются в основном тем фактом, что обе группы воспринимают себя как часть уходящей городской культуры Балты. При этом они противопоставляют себя новому, приезжему населению – украинцам, представителям совсем другой традиции. По мнению Дымшица, симпатия старообрядцев к евреям Балты – это «юдофилия, замешанная на ностальгии».

По свидетельству нашего респондента ВТТ, в селе Старая Жадова (Черновицкая область) проживало много евреев, содержавших шинки – трактиры с алкогольными напитками. ВТТ сообщил нам, что, по словам его деда, в дореволюционное время шинки часто использовались старообрядцами для своего рода «производственных совещаний», где обсуждались цены, товары и прочие финансовые детали. Часто также шинок становился местом для ведения торговли с евреями. Дед респондента отправлял своих сыновей в шинок с запиской. По этой записке, без денег, с регулярностью раз в неделю еврей – хозяин шинка – выдавал им товар. Раз в месяц дед приезжал в шинок и по этим запискам, как по векселям, выплачивал шинкарю полагавшиеся деньги. Также ВТТ рассказал нам семейную историю о том, как его дядя Родион (брат отца) однажды исправил в одной из таких записок цифру заказа и получил вместо одной бутылки рома две. Одну из них он отдал своему отцу, а другую спрятал. Когда отец Родиона получил от шинкаря вексель на две бутылки рома, он сразу догадался, в чем дело, но ни слова не сказал, а по приезду домой примерно наказал кнутом виновника.

Говоря о евреях и старообрядцах Украины, нельзя не вспомнить знаменитое дело Бейлиса (1913) – процесс против киевского приказчика Менделя Бейлиса, арестованного за убийство православного мальчика и использование его крови в ритуальных целях. Старообрядческая пресса того времени неоднократно писала о сходстве этих обвинений с обвинениями в ритуальных убийствах, выдвигавшимися в адрес их общины представителями синодальной церкви в XIX веке. Нам неизвестно, как реагировали на процесс и газетный шум вокруг него широкие старообрядческие массы, однако как минимум одно из старообрядческих периодических изданий, церковно-общественный журнал «Церковь», резко осудило действия правительства: