Староста моей мечты или Я не буду тебя целовать!

Невинно хлопнув глазами, я выдала на голубом глазу:

– Так это… Давай я тебя в клуб свожу? В специальный клуб. И ориентацию поправим, и личную жизнь тебе устроим… И я, наконец-то вздохну свободно, потому что тебе, Хомяк, удалось невозможное! Ты. Меня. Достал!

С минуту меня сверлили нечитаемым взглядом. Чтобы в конце концов, вздохнуть и с каким-то веселым недоумением поинтересоваться:

– Чайка, а, Чайка… Открой мне секрет? Откуда у тебя такие познания о столь потаенных местах? Кто ж тебя просветил? Ему явно светильников маловато на роже…

Я зарычала. Вот честное слово, зарычала! Аки лев, до которого докопался противный охотник со сломанным ружьем. Нет… Как сурикат, который что-то жалобно попискивал из норки. Ну, это если судить по реакции Хованского. Потому что этот козел заржал!

Да блин! Он издевается, что ли?!

– Ну… - Хованский легкомысленно пожал плечами и, наклонившись ко мне, доверительно сообщил.
– Есть немного. Но согласись, у нас это обоюдно ведь, нет?

Только тогда до меня дошло, что последний вопрос, свой вопль души, я ляпнула вслух. Похоже, у меня есть еще одна дурацкая привычка, от которой стоит избавиться. Желательно, вместе со свидетелем оной. А то развелось тут всяких…

Ушастых, чтоб их.

– Да я вообще белая и пушистая, - обиженно возмутилась я.
– Даже когда не сплю, все равно ангелочек.

– Ну да, ну да, - согласно кивнул головой Илья.
– Чет я искренне в этом сомневаюсь, Чайка.

– Да ты… - набрав в грудь воздуха,я собралась, было, в который раз сказать все, что о нем думаю. Но так же внезапно передумала. И только приветливо помахала рукой, громко заявив.
– Здрасьте, Валентин Сергеевич! А у нас сейчас у вас пара, да?

– Если ты думаешь, что я поведусь на такой детский развод, то… - Хованский гневно сузил глаза, явно намереваясь предсказать, какие кары ждут меня ещё. Ну, кроме его пристального внимания. Вот только широкая, мужская ладонь, хлопнувшая его по плечу, оборвала тираду на полуслове.

– И я тоже рад тебя видеть, Белоярцева, - мой любимый (в самых невинных смыслах!) мужчина среди преподавательского состава, приветливо улыбнулся и кивнул головой на вход в главный корпус.
– И даже закрою глаза на то, что пара началась пять минут назад… Если через минуту тебя здесь не будет, конечно же.

– Считайте, что меня здесь и не было!

И прежде, чем кое-кто успел возразить, я радостно стартовала с места в карьер. В смысле, рванула в сторону крыльца, перепрыгивая через две ступеньки и тихо радуясь, что на сегодня полоса неудач закончилась.

Во всяком случае, я на это очень-очень надеялась.

* * *

Илья Хованский

– Ну и что тут происходит?
– вполголоса и даже вполне себе дружелюбно поинтересовался любимый родственник.

С потрясающей способностью появляться невовремя и совершенно не к месту. Да блин, он же только-только отловил это ходячее недоразумение! Которое еще воспитывать и воспитывать, чтобы человек вышел.

Именно этим он, Илья Хованский, лучший староста университета, и занимался уже неделю. Пока, правда, безуспешно, тратя собственное время, деньги и силы. Единственное, чего он смог добиться - девчонка научилась ныкаться от него по углам и подарила ему шикарное прозвище “Хомяк”.

Цитируя Белоярцеву, “Потому что еще никто не хомячил так мои нервы, как ты, изверг”.

– Илья, я тебя спрашиваю, - напомнил о своем присутствии дядюшка.
– Ты что к ребенку привязался, дитя неразумное? Своих штрафников не хватает, соседние факультеты к дисциплине приучить решил?

– Дядя, я тебя, конечно, уважаю, но… - глубоко вздохнув, Илья все-таки не выдержал и раздраженно дернул плечом, скидывая чужую руку.
– Но давай ты не лезешь в мою личную жизнь, а я в твою, а?!

– Ах вот оно что… - задумчиво протянул Кротов. И, хмыкнув, вежливо поинтересовался.
– То есть мне показалось, и это не ты меня троллил насчет Юльки?

Желание приложится ладонью к собственному лицу было просто непередаваемым. И это взрослый человек, тридцать скоро исполнится! Букет из сосисок ему подарить, что ли, на юбилей? Пока сожрет, возраст вспомнит хоть.

Но Илья мужественно оставил эти мысли при себе, засунув руки в карманы джинсов. И не менее вежливо откликнулся:

– Какое богатое у вас воображение, дядя. Не думали заняться написанием книг? С вашим опытом и фантазией - покорите литературный рынок на раз!

– Цыц, мелкий, - осуждающе покачал головой Валентин Сергеевич.
– Я с вами не то что книгу… Я с вами докторскую степень по психологии защищу. И диссертацию напишу.

– У тебя нет психологического образования, - сухо напомнил любимому родственничку Илья.

– А ты думаешь, что меня до сих пор останавливает?
– расхохотался Кротов.
– Явно не отсутствие практического материала.

– Ты, главное, любимую свою не забудь в диссертацию включить, - мило предложил Хованский.
– И показать ей тоже не забудь.

Он знал, на что давить. Незабвенная Юлия Вячеславовна Рябинина, хореограф университета и уже года полтора как любимая женщина его дяди, сначала этой самой диссертацией по макушке тому настучит, а потом начнет разбираться. И кого-то она этим напоминала…

Хованского аж передернуло. Боже, неужели из Белоярцевой такое же чудовище вырастет? Которого студенты обожали и от которого одновременно шарахались?! Да не дай бог!

– Даже спрашивать боюсь, о чем ты сейчас подумал, - Кротов хмыкнул, вновь похлопав его по плечу.
– Зато поинтересуюсь другим моментом. А не поделишься секретом, родственник ты мой… Почему на моей машине показания спидометра так отчаянно скакнули? И бензин закончился. И царапина на левом крыле…

Вот тут настал черед Хованского размышлять о способах бегства… В смысле стратегического отступления. И только имидж (да-да!) тот самый имидж лучшего староста не позволял ему позорно слинять от преподавателя.

– Понятия не имею, о чем ты, - легкомысленно пожав плечами, Илья состроил самое невинное выражение лица из всех, на какое только был способен. И сделал себе мысленную пометку быть аккуратнее в следующий раз. А то Кротов и его дедуктивные методы…

Если не до скандала и санкций в семье, то до заикания и шантажа точно доведут!

– Ну-ну, - дядя ему не поверил. Причем от слова совсем. Но заигравший в кармане пиджака сотовый телефон отвлек его внимание на себя. И глянув на время, Кротов вздохнул.
– Ладно, сейчас тебе повезло, у меня пара уже началась, а оставлять первокурсникам на разграбление кабинет не входит в мои планы. Как и в планы нашего ректората по ремонтам. Так что…

– Я пойду, верно?

– Мы пойдем, - поправил его дядюшка.
– А то, что-то мне подсказывает, что твоя посещаемость тоже требует тщательного контроля.

– А вот это было обидно… - откровенно поморщился Хованский, поправляя лямку рюкзака на плече.
– Я тут, понимаешь ли, блюду посещаемость студентки совсем не с моего курса, между прочим, чтобы она к тебе на пару попала, а ты…

– А я ограждаю родного племянника от ушибов и других травм, - хмыкнул Валентин Сергеевич.
– А то еще пару минут, и ее элегантный тяжелый рюкзачок опустился бы на чью-то макушку…