Староста моей мечты или Я не буду тебя целовать!

“Мелкая, ты офигела?!”

Офигела. Точно говорю. Правда, пока не знаю от чего больше: от постановки вопроса или от того, что успела где-то накосячить, но об этом знает только Елизаров. И вот что ему от меня надо-то, а?

“Костян, а за что ты меня убивать-то собираешься?”

Ответ не заставил себя ждать. Серьезно, я даже кофе попробовать не успела, как мой телефон заиграл любимую арию из рок-оперы “Моцарт”. А еще через минуту я все-таки вспомнила, что играет эта самая ария не по моему желанию, а потому что мне усиленно пытаются дозвониться и взяла трубку…

– Я. Тебя. Выпорю, - выдохнули мне в ухо зло, четко и о-о-очень недовольно.

– Эм… Так это… Ты ж вроде не того… - я растерянно хлопнула глазами, искренне не понимая, где могла провиниться, да еще и перед Елизаровым. Вроде нигде не косячила, на пары исправно ходила, Хомяка доводила и все.

В целом, обычная такая, скучная студенческая жизнь первокурсника.

– Да я чуть не поседел, когда узнал во что ты вляпалась!
– продолжал переть напролом Костян. И ведь понимаю, что друг явно за меня переживает, беспокоится и бесится от того, что не может помочь. Понимаю я все это, да.

Кроме того, во что я вляпалась и, если вляпалась, как он об этом узнал! Ну не Хованский же ему все рассказал, верно? Или?..

– Вот трепло!
– я возмущенно фыркнула, потягивая свой капучино.
– Всегда знала, что вы мужики, те еще сплетники! Ну и что тебе этот Хомяк наплел? А самое главное - когда?!

– Не наплел, а ввел в курс ситуации, - тут же умерил свой пыл Костян. И уже куда как мягче поинтересовался.
– Арина, вот скажи мне… Как ты умудрилась вляпаться в это все, а?

– А конкретнее, товарищ Царь?
– я закатила глаза и поежилась от чьего-то слишком уж пристального внимания. Ей-богу, на спине между лопаток аж чесаться начало от него. Но попытка осторожно оглядеться по сторонам результатов не принесла.

Обычное кафе, обычные посетители. И кофе классный, только и всего.

– Про отношения с Илюхой не спрашиваю, я еще жить хочу, - вдруг весело хмыкнул Елизаров, явно что-то вспомнив.
– А вот про гонки и всяких там странных типов, преследовавших тебя жажду услышать из первых уст.

– Да бли-и-ин…

– Я не отстану, - серьезным тоном заявил товарищ. И знаете что?

Я поверила. Вот просто взяла и поверила. Потому что если Елизарову надо, если Костян уперся - то все, тушите свет, кидай гранату. Он же как бульдог - вцепится и будет трепать мне нервы, пока не выложу все как на духу, со всеми интимными подробностями.

Вздохнув, я махнула официанту и заказала еще один капучино. С кусочком воздушного, яблочного штруделя. И только после этого вздохнула еще раз, недовольно протянув:

– Хрен с тобой, золотая рыбка… Слушай.

То странное ощущение чужого внимания продолжало действовать мне на нервы время от времени. Но увлекшись болтовней по телефону я перестала обращать внимание на это противное, зудящее чувство.

Тем более, что стоило мне снова оглянуться, как я опять ничего подозрительного не увидела. Не считая забытой кем-то чашки кофе через два столика от меня. Но мало ли таких случаев в кафе бывает?

Тут же нет ничего странного, не так ли?

Глава 33

Илья Хованский

– Девушка, будьте добры, подскажите, где у вас Олег Пономарев лежит?
– поинтересовался Илья, улыбаясь молодой медсестричке за стойкой своей фирменной улыбкой. Так, что от широты и искренности этой самой улыбки начинало ломить скулы.

А еще невольно вспомнилась Чайка. Ее не хватало, не хватало ее бесконечной болтовни и подколов. Млять, они не виделись нормально уже дня три, а ощущение, что прошел целый год, не меньше. Вот только стоило вспомнить о любимой девушке, как Хованский тут же мысленно поежился, представив, чтоб устроила ему Чайка, будь она тут.

Его неугомонная любительница приключений тут же бы простебала бы его на предмет того, что “этот Хомяк ни одной юбки пропустить не может”. Нет, он конечно о-о-очень соскучился, но все же, как хорошо, что ее здесь нет!

– В тринадцатой, это направо, практически возле окна, - смущенно улыбнувшись, ответила медсестра. И кокетливо стрельнула глазками, явно получая удовольствие от внимания симпатичного парня. Еще и пуговку на халате расстегнула, как бы невзначай.

Хованский открывшийся вид, конечно, оценил, как и всякий нормальный мужчина. Но особо не впечатлился. Поболтав с ней еще минут пять, Илья выяснил, что Ведж уже пришел в сознание и чувствует себя относительно неплохо (насколько это возможно при сотрясении мозга и сломанных ребрах). Молодой организм, да и изрядная доля везения, чего уж там.

Но долго с ним общаться нельзя, максимум, минут пять, не больше.

Впрочем, Илья особо засиживаться и не собирался. У него слишком мало времени, чтобы вести задушевные разговоры. И подмигнув на прощание откровенно флиртующей с ним медсестре, Хованский отправился в указанном направлении, поправляя больничный халат, так и норовил съехать с его плеч.

Нужную палату Илья нашел без особого труда. Хотя бы потому, что у входа в нее собралось несколько медсестер. Девочки краснели, смущались, флиртовали и шутливо что-то выговаривали обитателю больничной койки. Да так увлеклись, что не заметили посетителя, пока Хованский не откашлялся, привлекая к себе внимание.

– Ой!
– подпрыгнула одна из медсестер, невысокая блондинка. И тут же дернула коллег за рукава.
– Девочки, у нас же процедурный кабинет не закрыт. Пойдемте-ка, пойдемте!

Илья и глазом моргнуть не успел, как девушки испарились, оставив его одного. Вздохнул, почесав затылок и заглянул в палату, аккуратно постучав по дверному косяку:

– Эй, больной! Гостей принимаешь? Или только медсестрам вход разрешен?

– Би!
– Олег аж подпрыгнул от удивления и радости. И махнул ему свободной от капельницы рукой.
– Заходи! Ты даже не представляешь, друг… Как я рад тебя видеть, а!

Хованский только фыркнул, заходя внутрь. Ведж лежал на постели у окна, и Илья неприятно удивился тому, насколько бледный и больной вид был у обычно оживленного Олега. Хотя…

Он поморщился, дернув плечом. Что уж тут, Хованский в принципе больницы не любил. За удушливый запах лекарств и безнадеги, за давящие белые стены и безликую, въевшуюся под кожу равнодушность и стерильность. А уж капельницы, шприцы и прочее даже упоминать не стоит. От них даже гордый гонщик Бамблби впадал в тоску и горькую меланхолию. Вот прям как сейчас, когда замер у кровати больного товарище, не зная - то ли присесть на нее, то ли поискать стул, то ли еще что.