Старшая школа Йокай
Шрифт:
Но постановка должна быть постановкой, иначе зачем это всё.
— Карачун.
Я выставил перед собой глефу, мол, готов.
Валькирия напала.
Я даже не особо старался блокировать атаки. Град колющих ударов сыпался со всех сторон. Я получал умбоном щита по голове, кромкой — по шее, древком копья — по хребту, иногда парировал особо броские замахи. Хильда носилась рядом, позвякивая звеньями пояса, и отрывалась на мне за все мои прегрешения.
Она выдохлась минут через пятнадцать.
— Да какого хрена ты вообще еще жив?! — она опиралась на древко копья. Длинные волосы
Я стоял, и на мне не было ни единой царапины.
— Как тебе сказать. Мой отец Кощей Бессмертный. И в роддоме меня вроде не подменили.
Ее лицо исказилось яростью, и валькирия напала снова. Копье мелькало перед глазами, светлые волосы вились смерчем — эту женщину вообще ничто не сумело бы научить. Эх, горячие северные девы…
С цирком было пора завязывать.
Я щедро влил ки в нервную систему и уже в следующее мгновение исчез из виду. Я был за спиной противника. Стоило отдать Хильде должное: да, она успела среагировать. Хорошие рефлексы ли, а может, отличная скорость реакции… Но когда она развернулась — меня там уже не было. Я прекрасно понимал то, что не доходило до противника: бить друг друга духовным оружием — абсолютно бесполезное занятие.
Валькирия — это чудо-девка, главная задача которой — ни разу не пиво разносить. По своей функции она очень похожа на шинигами, который отслеживает, чтобы всем досталось правильное посмертие. Она при всем желании не может отправить на тот свет кощея, который и так одной ногой постоянно там. В Вальгаллу она меня тоже закинуть не может: рожа у меня кривая, и я уже об этом упоминал.
Здесь возникает приятнейшая коллизия. Ее оружие — оружие бога смерти, оно умеет ровно две вещи: даровать уход в Навь и разбивать ауру. Одно от другого на самом деле не очень отличается. Мое оружие — это предшественник косы жнеца. У Карачуна примерно те же данные. Ситуация патовая. Ни один из нас не может повредить другому до тех пор, пока мы держим в руках духовное оружие.
Я подождал. Она когда-нибудь должна была выпрямиться и выставить копье. А когда это случилось, в один шаг рванулся вперед.
Из моей спины торчало навершие копья. Своей цели я добился: теперь мы стояли вплотную.
— Остынь, горячая голова.
А затем я размахнулся и со всей силы ударил лбом.
Бамммммм! — отозвался золотой шлем.
Легко контуженная дочь севера упала как подкошенная.
Она пришла в себя очень быстро. Сказывалась боевая подготовка.
Спесь с нее слетела вместе со шлемом. Хильда не стала подниматься и просто села там же, где находилась, скрестив ноги под платьем, ожидая, пока пройдет гул в голове. Шлем подобрала и положила на колени. Золотые крылья по обеим сторонам шлема продолжали издевательски сиять.
Я одним движением выдернул из себя ее копье и протянул хозяйке.
— Ладно, твоя взяла, — сдалась она. — Но ты же расскажешь, в чем дело и почему на нас обоих ни царапины?
Я не стал расстраивать ее и сел напротив. Если я не сообщу, то я уж не знаю, кто сообщит. К тому же я собирался ограничиваться только раскрытием свойств духовного оружия. Я прекрасно помнил, как получил от Казуи с его электровишней и как здорово морозит Ичика, не
касаясь противника. Правила — для лохов, физика — для всех. Как только к манипуляции энергией добавляется какое-то дополнительное физическое свойство, прекрасно работает любое оружие. Но если враг тоже использует чистую энергию, эффективность кулака переоценить невозможно. Про посохи, как по мне, Хильде знать было рановато.Через две минуты рассказ был окончен.
— Это что, всё? — ожидаемо не поверила Хильда.
— Всё, — я развел руками в извиняющемся жесте.
— Ну ты и… бака.
— Sama dura, — не остался в долгу я.
— Иван-дурак.
— Между прочим, сейчас обидно было, — вздохнул я и протянул ладонь для рукопожатия. — От имени моего рода приношу извинения твоему роду, Хильда Свейсдоттир. Я был не прав. Все проблемы начались из-за моего невежества и более не повторятся. Мир?
— Мир, — протянула и свою руку валькирия, понимая, что большего она вряд ли добьется. — Кстати, ты не в моем вкусе.
Приняв обычную форму, она собрала волосы в косу и ушла не оборачиваясь.
— Женщины… — проворчал я, провожая гордую дочь асов взглядом. — А теперь…
Как и герою сказки, мне нужно было спасти еще одну красну девицу. И я догадывался, что главный злодей еще не раскрылся.
У старого особняка в японском стиле стояли трое. В додзё горел свет. Всё было как обычно…
— Нет, ну какого черта? — возмущалась Томоко. — Мало того что я даже мяукнуть не успела, так еще и по башке получила так бездарно!
— Томо-тян, потом его на окономияки намажешь, — пытался успокоить ее Изаму, неприлично радующийся возвращению подруги в сознание. — Найдешь и в честном бою выскажешь всё, что думаешь.
— Он хоть что потом сделал? — великанша нервно одернула юбку.
— Ты не поверишь, — краем губ улыбнулся недзуми. — Достал две тонфы и охранял тебя. Всё это время. Потом пришли мы и забрали тебя. Давай ты отоспишься, как-то объяснишь родителям происходящее — если захочешь, конечно, — и увидимся завтра.
Оставив изумленную они на пороге, Изаму и Кавагути зашли за угол.
— Итак, давай подытожим, — предложил крысенок. — Мы, вероятно, кого-то спасли и сделали что-то полезное.
— Наверное, — с сомнением произнес инугами.
— И как мы проведем остаток вечера? Лично я собираюсь вернуться. Мне очень интересно, почему остался камаитачи.
— Есть предположения?
— Некоторые есть, — уклончиво произнес недзуми, перекидываясь в привычную форму. — Надеюсь, нюх поможет.
Восемь лап унесли их в тень.
— Слева Кощеев. Без рубашки он остался еще в предыдущей драке, но сохраняет человеческую форму. Руки пустые. Справа Хильда Свейсдоттир, валькирия, внучка Одина. Девушка применяет высвобождение духовных ресурсов, ее форма выглядит как одоспешенная воительница со щитом и копьем. Кощеев держит в правой руке духовный клинок. Хильда осыпает его градом ударов, также она пользуется щитом как ударно-дробящим оружием. Хотя копье и щит достигают цели, ран на Кощееве не оставляет ни то, ни другое.