Старший брат моего парня

Но у него было на уме явно другое — к моей шее Марк питал особую слабость, утверждая, что там у меня главная эрогенная зона, и всегда начинал с неё. Я до миллисекунды знала, когда он вспомнил, что кое — кому нельзя кричать, а значит, бурная страсть отменяется. Глубоко вздохнув, любимый погладил мою талию и сделал шаг назад, убирая руки за спину.

Ой, а выражение лица — то какое! И не думай, не пожалею! А вот придушить могу. Знаешь ведь, как я страдаю сейчас от недосказанности.

Достала джинсы и футболку, натянула на голое тело, ни капли не стесняясь, даже испытывая злорадное удовлетворение, услышав два судорожных вздоха за спиной.

— Ты слишком охренительная, детка, — севшим вмиг голосом произнёс Логан. — Не представляю, как дожить до завтра.

— Может, и не завтра вернётся голос. В любом случае придётся потерпеть минимум пару дней, — расстроил его Марк. — Завтра только милые шалости и нежности.

— Котя, горло болит? Кивни, если да, — попросил Логан.

Покачала головой, показывая, что ничего у меня не болит, и направилась к двери, где меня перехватил Марк и, подхватив на руки, отнёс в кровать, уложив по центру и тут же примостившись рядом.

Видимо, море и солнышко, что они мне предлагали — они и есть, собственными персонами. Логан — море, Марк — солнышко. А что, им подходит. Только вот тучка Каталина сегодня в грозовом наряде.

— Немного пообнимаемся и пойдём греться, — мурлыкнул Марк.

Боязливо посмотрела на Логана, тот выглядел изумлённо. Что, интересно, так его поразило?

— Забавно, но я боюсь тебя даже трогать, — хмыкнул он, озвучив ответ на невысказанный мной вопрос, — боюсь не сдержаться. Ты такая горячая, тоже ведь ответишь и тем навредишь себе.

— Слабак, — бессовестно расхохотался Марк.

— Искушение велико, а я, как ты знаешь, страшный эгоист. Если второй раз сорвать голос, лечение уже будет куда более серьёзным, чем колючий шарф и тёплое молоко.

Значение слова «эгоист» у Логана явно отличается от классического. Он во всём поддерживает брата, почти содержит сибаритку Флоранс, подкидывает денег матери, чтобы та лишний раз не беспокоила отца, а сам никогда ни у кого не просит никакой помощи.

Но расчётливый. И не скрывает, что планирует и дальше развлекаться за мой счёт. Не наигрался?

Задумавшись, я начала водить пальчиком по предплечью Логана, как иногда делала после секса. Мне постоянно безумно хотелось касаться его, хоть так, немножко, капельку. Чувствовать тепло его кожи, насыщаться им, наполняться до краёв. Заряжаться его энергией, чисто мужской, концентрированной, мощной. От Логана исходили спокойствие и сила, то, что мне сейчас было нужно как никогда.

Я не знала, что и думать.

Я точно знаю, что люблю Марка. По — настоящему. Я скучаю по нему, по его объятиям, улыбке, по изогнутой брови, по нашим маленьким секретикам. Люблю, когда он смеётся, поёт, танцует, кружит меня, встретив случайно на улице. Люблю, когда он просыпается по утрам, улыбается так неспешно и сладко, открывает глаза и подпевает будильнику.

Наш мир с Марком полон тепла и уюта, бережных объятий, нежных ласк. С ним я дома. Я счастлива. Я в безопасности.

А Логан — тёмная, неправильная страсть. Порочная.

Он словно варвар ворвался в наш тесный мирок, захватывая и порабощая, повелевая, властвуя, навязывая свою волю. Но будет ли его царствование долгим или он поспешит навстречу новым, неизведанным берегам, когда разрушит наш мир до основания?

И тем не менее, я успела привязаться к нему, своему тёмному богу, требующему немыслимые жертвы. Мысли о расставании с этим невероятным мужчиной тревожили и заставляли сердце неприятно сжиматься.

А с Марком… Стоило только подумать, что я уйду и не увижу его вновь… вновь задыхаюсь.

— Тшшш, мы рядом, — начал приговаривать Марк, почувствовав моё состояние. — Кэти, милая моя, моя драгоценная, самая ласковая, расслабься. Дыши. Кто тебя обидел? Тётушка сказала какую — нибудь гадость? Кивни, если я прав. Или ты на меня обижаешься? И то и другое, да? Дыши, дыши, моя хорошая, не волнуйся. Всё хорошо. Всё очень хорошо, всё лучше всех!

Порой страшно становилось от того, что Марк так хорошо знал меня. С присущей творческой натуре наблюдательности он подмечал малейшие оттенки моего настроения и знал, как реагировать.

Хотелось закричать: «Так почему, чёрт побери, ты не рассказал мне о вашей договорённости с Логаном? К чему этот цирк?», но я не могла.

Написать разве что… Залью бумагу слезами.

Может, и стоит так поступить. Или смс ему отправить?

Нет. Я должна видеть его лицо в этот момент, слышать его голос. Только так и никак иначе. Прямой разговор. Без экивоков.

— Кэти, ты меня слышишь? — позвал Марк, и я поняла, что вновь провалилась в свои мысли. Нужно выйти из шокового состояния и не проваливаться, когда общаюсь в людьми. — Флоранс тебя расстроила?

Я кивнула. Подумала и села, развернулась так, чтобы видеть их лица. Достала из кармана Марка телефон и открыла сообщения.

Ладно, они сами решили поговорить сейчас. И да, я хотела сделать это наедине, чтобы не дёргаться от присутствия Логана. Но сейчас я была слишком… приземлена. Притом с небес на землю я не спустилась, а рухнула, рассыпавшись на куски, как небезызвестный кот из мультика «Том и Джерри».

Телефон задрожал в моих руках, буквы поплыли, превращаясь в мутное пятно.

«Так, не рыдать! Ты сильная! Ты справишься!» — настраивала я себя на боевой лад, но до конца довести дело не успела — меня обнял Логан.

Ну почему, почему я такая размазня? Тут же прижалась носом к его шее, втянула свойственный ему лишь аромат, прохладный и терпкий, правильный, нужный. Прилипла щекой к горячей коже — не оторвать.

— Котя, почему ты плачешь? Я не знаю, что сказала тебе Фло до моего прихода, но она явно ведёт свою игру, не верь ей. Чего только стоил разговор про девственниц! Ни стыда, ни совести — в этом вся Фло. Давай к тебе вернётся голос и мы спокойно поговорим, хорошо? У тебя нет причин расстраиваться. Ни одной. Правда.