Старший дознаватель

— Ты хочешь сказать, что мы два года будем в комнате в двадцать метров жить?

— Не двадцать, а двенадцать…

— Что двенадцать? — не поняла Наташа.

— Комната в общежитии двенадцать метров, а двадцать — это общая площадь. Ну, и еще балкон, я тебе кажется про него говорил…

— Но это же мало совсем? А Кристину ты у родителей собираешься забирать?

— И это мне говорит обитательница питерской коммуналки на восемь семей?! — передразнил я свою подругу: — В конце концов…

Я вовремя захлопнул рот, поняв, что фраза «а если что-то кому-то не нравиться, этот кто-то может ехать в свои наследные хоромы под Москву», может привести к непоправимым последствиям — Наташа способна собрать чемодан и попытаться уйти в сторону аэропорта, а устраивать с ней рукопашную схватку и пресекать попытку покинуть суровую Сибирь, у меня не было ни настроения, ни сил.

— Что — «в конце концов»? — сурово спросила меня моя половинка.

— В конце концов я тебя люблю. — я крепко поцеловал подругу в губы и дал волю рукам.

— Отстань, Паша, колешься. — меня начали активно отпихивать, да так, что я слетел с кровати — пришлось изображать шумное падение на пол, чтобы окончательно разрядить обстановку.

— Ах так. — я демонстративно встал и сняв с вешалки куртку, бросил ее на пол: — ну и буду спать на полу, а к утру замерзну.

— Иди под одеяло. — изящная рука приподняла уголок покрывала из верблюжьей шерсти: — И не приставай, я правда очень спать хочу. Если что-то хочешь — завтра приезжай пораньше.

— Пораньше не получится. Я по вечерам провожу время с другой женщиной…

— Надеюсь, что ты опять прикалываешься? — голос Наташи мог заморозить бочку с водой за возле бани (надо будет не забыть завтра опрокинуть ее в кусты).

— Ну почти. — я нырнул под одеяло, крепко обхватил Наташу, чтобы она не могла меня ударить и с трудом, но объяснил, зачем по вечерам я езжу в гости к Софье. По тому, что меня больше не пытались побить, мне кажется, мне поверили.

С Русланом мы, по-прежнему встречались, так как в встрече с судебным исполнителем, и посещением районного суда дознавателем можно найти что-то криминальное. Сидеть у Софьи по три часа я больше не считал нужным — закупался в магазине, часть продуктов нес в квартиру одинокому адвокату, ужинал с ней, а через час покидал квартиру своей одногруппницы и спокойно ехал к Наташе. Я был уверен на сто процентов, что старший группы «наружки», доведя мою машину до двора, где жил адвокат, отдавал команду прекращать наблюдение за объектом. Опера «наружки» тоже люди, вечером, после трудной работы они тоже хотят домой. А если объект каждый вечер, с пакетом продуктов поднимается в подъезд, где живет его бывшая одногруппница, а каждое утро выезжает из ее двора, самый бдительный «наружник» в рапорте для «заказчика» напишет: «Наблюдение прекращено до утра в связи с прибытием объекта… (интересно, какой они мне дали псевдоним?) в место жительства.»

Так как по документам я БОМЖ, снятым с регистрации, и нигде вновь не «прописанный», а моим временным пристанищем определена квартира Софьи, то, по моим расчетам, местом проведения обыска будет мой кабинет, в котором я давно не храню ничего предрассудительного. Не помню, когда адвокаты стали «спецсубьектами», никогда этими подробностями не интересовался, но уверен, что еще при Советской власти, допросы и обыски у адвокатов разрешались только в особом порядке и совсем не уверен, что следователь прокуратуры, который безусловно сейчас «шьет» на меня дело, решится явится с обыском к Софье. Во-первых, Софа девушка темпераментная и достаточно скандальная, тем более, что она будет чувствовать свою правоту, ну и даже припрутся к ней с постановлением, я ей уже возместил моральный вред, закармливая голодную девицу импортными деликатесами, надеюсь, что она меня простит.

«Ноги» за мной ходили дня три — на выходные никакого наблюдения я не обнаружил — для этого пришлось ехать далеко за город и кататься по пустынным в это время года, проселочным дорогам. Вечером я приехал в общежитие и застал Наташу плачущей посреди кухни. Растерянный Демон тоскливо поскуливал и пытался вылизать девичью щеку с солеными дорожками от слез.

— Ты что, малыш? — я плюхнулся на новенькую табуретку: — Кто-то обидел? Комендант насчет Демона что-то сказала?

— Ничего она не сказала…- прошептала Наташа, продолжая плакать: — Я ее к тебе отправила, сказала, что собака твоя.

— А что тогда? — у меня закончились версии.

— Свет включи.

Я щелкнул выключателем и досадливо чертыхнулся — на степе, прямо возле выключателя, сидели и нагло шевелили усами два крупных рыжих «пруссака», еще десяток их сородичей торопливо разбегались по углам.

— Я ненавижу тараканов! — почти прорыдала моя половинка: — Я думала, что после Питера их больше не увижу, а тут их столько. У нас, в коммуналке их столько не было.

— Ну, малыш, успокойся. — я подхватил легкое тело и усадил к себе на колени: — Завтра с тобой все китайскими мелками обработаем, они и уйдут отсюда. Я слышал, что вещь убойная…

Я уговаривал, затихшую у меня на коленях, Наташу, прекрасно понимая, что я ее цинично обманываю. Лифт к моему приезду уже отключили, или он ломался, и я поднимался пешком, а на каждой, межэтажной площадке мои глаза радовали распахнутые настежь, забитые отбросами, приемные люки мусоропровода — стандартной трубы, явно нерассчитанной на, наличествующее в общежитии, сто шестьдесят шесть квартир. В каждой из которых жило по два-три-четыре человека, которые непрерывно порождали кучу мусора, очисток и объедков. И никакие мелки или тонны дихлофоса, даже одновременно, пролитые во всех помещениях девятиэтажного дома, не могли кардинально решить проблему — живучие насекомые, даже понеся потери, уйдут в подвалы, перегруппируются, после чего вновь захватят дом, проникая в квартиры через мельчайшие щели. И я пока не знал, что делать, но делать что-то, все равно придется –я давно не видел Наташу настолько расстроенной.

Воскресенье я потратил на промазку всех углов китайский карандашом, с зловещими рисунками мертвых насекомых на упаковке, объяснению Демону, что карандаш от тараканов — это «фу», его нельзя ни лизать, ни, желательно нюхать. Поняв, что пес плохо понимает мою установку, собрал с собой Наташу и повел Демона, домой к родителям, на передержку, хотя-бы на несколько дней.

А вечер у меня ушел на то, чтобы добиться, чтобы ни один кран в «малосемейке» не капал. Пришлось долго колдовать с резинками, но через пару часов танцев с старыми кранами, периодические звуки «кап-кап» исчезли. Чайник на ночь прятался в холодильник, а унитаз с бачком были залеплены скотчем. Я слышал, что тараканы не могут существовать без воды, так вот, в этой квартире они не капли жидкости не найдут, бескомпромиссная борьба началась.

Понедельник. Локация — Дорожный район.

К моему удивлению, в понедельник утром ко мне не вломились люди в синей, прокурорской форме, и не стали задавать мне пошлые вопросы насчет денег и коммерческой деятельности. Немного удивившись этому, я двинулся по своему привычному маршруту — сначала в суд, а потом в сторону «Колизея».

Руслан привычно стоял на остановке общественного транспорта, увидев притормозивший «Ниссан», здоровяк ловко скользнул на заднее сиденье.

— Здорово. А знаешь, кого я вчера видел? — несмотря на проживание в подвале, занимаемом финансовой корпорацией «Южный крест плюс», судебный исполнитель Конев выглядел, на удивление, бодрым, сытым и веселым, и мне было очень интересно, отчего он так расцвел.

Глава 11

Глава одиннадцатая.

Октябрь 1993 года.

Смерть БОМЖа.

— Давай в столовку заскочим, а то желудок уже сводит?

— Ну, если хочешь… — неопределенно пожал плечами Руслан, чем удивил меня еще больше — раньше он никогда, настолько пассивно, не реагировал на предложение пожрать.

В столовой управления железной дороги я набрал на поднос полноценный обед, а Руслан взял себе только кофе и мисочку с винегретом.