Старший оборотень по особо важным делам

– Вы понимаете, что можете стать соучастником преступления? – говорил Федоров, искренне веря в свои слова. – Вам это нужно? У вас безупречный послужной список.

– Наш разговор не имеет смысла. Надоело!

– Глупо. Это что, ложно понятое чувство товарищества? Или, может быть, совместные делишки?

– Господи, откуда ж вас таких тупых набирают? – вздохнул Серега.

Отвлекшись от «дела Чибиса», Виноградов зашел с другой стороны:

– На кого оформлена ваша автомашина?

– На меня, – Шилов кивнул на папочку Виноградова, открытую как раз на том месте, где была подшита распечатка из ГИБДД.

– Сколько она стоит?

– Я покупал за десять тысяч долларов США.

– А зарплату опера вы еще помните, Шилов?

– Послушайте, Виноградов, вам не надоело? Весь город знает, что я играю на бильярде. Я два раза срывал призовой фонд на чемпионатах Балтии. У меня родители десять лет живут за рубежом. Они каждый месяц высылают мне по тысяче долларов. Язык отсох объяснять уже!

– Не стыдно в вашем возрасте брать деньги у родителей?

– А не стыдно нашему государству платить такие гроши за нашу работу?

– Ну, я бы таких денег своему сыну не дал бы, – Виноградов перевернул несколько страниц, отыскивая в папке следующий эпизод, к которому можно было бы прицепиться.

– Не повезло ему с отцом...

Вторым Федоров пригласил Скрябина:

– Да он за день прогуливает столько, сколько ты за полгода зарабатываешь! Он не кабинет, а какой-то этнографический музей себе устроил, – Федоров обличающим жестом указал на стену позади стола Шилова, на которой висела пара деревянных масок из Африки.

– Обращайтесь ко мне, пожалуйста, на вы.

– Ты сядешь, а у тебя мать болеет. Кто за ней ухаживать будет?

– Вы пытаетесь меня запугивать. Я вынужден буду жаловаться. В прокуратуру.

Федоров вздохнул, откинулся на спинку стула, промокнул лицо белоснежным платком:

– Позовите следующего.

– Угу. – Скрябин посмотрел на дверь и крикнул таким голосом, как будто приглашал пациента из очереди на прием к врачу: – Следующий!

– Как часто вы встречались с Дробышевым по кличке Моцарт? – спросил Виноградов.

– По мере оперативной необходимости.

– Кого еще из представителей криминалитета знаете лично?

– Всех перечислять – на обед опоздаете.

При этом ответе Шилова Виноградов непроизвольно посмотрел на часы. Спохватившись, задал вопрос строгим тоном:

– Мотивы ваших контактов?

Шилов достал ксиву и, демонстрируя ее в раскрытом виде, пояснил:

– Видите, у меня в удостоверении написано: «Старший оперуполномоченный по особо важным делам». Мне кажется, это достаточное основание.

– И вас хотели назначить начальником отдела?

Шилов облокотился на стол и с сочувствующим видом покивал головой:

– Ужас!

– А еще по указанию товарища Шилова мы покупали оружие для Саддама Хусейна, – делая большие глаза и то и дело оглядываясь на дверь, говорил Федорову Леня Василевский.

– Идите, вы свободны, – почти простонал Федоров.

– Подождите, я вам расскажу про его дружбу с Шамилем Басаевым. – Идите...

Виноградов положил перед Шиловым лист чистой бумаги:

– Та-а-ак, сейчас вы напишете собственноручное объяснение...

– Да не смешите меня, я ничего не буду писать, – Шилов оттолкнул бумагу.

– Отказываетесь?

– Отказываюсь.

– Ну хорошо. – Виноградов положил чистый лист в ящик стола с таким бережным видом, как будто на нем каким-то образом оказался зафиксированным отказ Шилова давать объяснения. – Тогда придете в прокуратуру.

– По какому же делу, позвольте спросить?

– По делу о похищении граждан Краснова и Селиванова. Вот их заявления, – так, чтобы Шилов не мог ничего прочитать, Виноградов показал какие-то бумаги с рукописным текстом, и на лице его промелькнула тень торжества. – До скорой встречи, Шилов.

Шилов вышел из кабинета – и тут же, приоткрыв дверь, заглянул обратно.

Виноградов замер с протянутой к телефону рукой.

– Песику своему, Сеньке-Тузику, огромный пламенный привет, – злым и веселым голосом сказал Шилов.

– Не понял...

– Вы передайте, он поймет!

Когда дверь закрылась, Виноградов пробормотал:

– Оборотень, точно.

– Ты кто такой? – Стянув с головы кепку, Джексон навис над столом, за которым сидел Федоров. – Ты что от меня хочешь?

Простой вопрос почему-то вызвал у Федорова затруднения. Промокнув платочком лицо, он как-то неуверенно ответил:

– Я вообще-то представитель Управления...

– Вали отсюда, представитель. У меня контузия, мне все по барабану. Меня в Кандагаре до сих пор боятся. Я сейчас как разволнуюсь – и порву!

Собрав бумаги, Федоров пулей вылетел из кабинета и в коридоре чуть не сшиб Громова.

– Это... Это просто банда какая-то! – пожаловался он, и, обогнув начальника УУР, нервной походкой поспешил к лестнице.

– Ну, слава богу, – наблюдая за ним, сказал сам себе Громов.

К особняку УСБ Федоров подкатил на личной «десятке», подметая асфальт полой своего бежевого плаща, который, в расстроенных чувствах садясь за руль, прищемил дверью.

В это время Шилов как раз вышел на улицу. Вытянувшись по стойке смирно и отдав честь, он пропустил Федорова, который, злобно зыркнув глазами, молча проскочил мимо и попытался открыть дверь Управления не в ту сторону.

Когда Шилов подошел к машине, до него, наконец, дозвонился Егоров: «Арнаутов твоих ребят вызывал и заставил написать заявление...»

– Сам Арнаутов приезжал? А Краснов тоже написал? Нет? Ну, ты береги его... Давай!

Сев за руль, Шилов посмотрел на фигурку Будды, висящую перед лобовым стеклом. Выругался, отобрал у Будды автоматный патрон, который он обнимал толстыми ручками. Вот ведь, хватило ума приехать в УСБ с готовой уликой. За один патрон, конечно, не посадят, но... Надо будет его выбросить где-нибудь в реку. Надо же, в квартире подчистил, а на самом видном месте забыл.

– А ты чего не напомнил? – Шилов слегка качнул Будду и начал разворачиваться.

В то же самое время Виноградов по телефону разговаривал с Громовым:

– Юрий Сергеич, я тебя не понимаю. Твой Шилов – тварь конченая, уже лет пять лишних на свободе гуляет. Да не убеждай ты меня! Ты что, не знаешь главную линию Министерства? Там, между прочим, и к тебе вопросы могут найтись. Вот тебе когда на генерала послали? Вот и не спорь со мной, а лучше разоружи-ка этого бандита...

Нервно постучав, в кабинет вошел Федоров: