Старуха 5

— А он не по сами сети, а про машинки, которые будут эти сети поднимать и самолеты из ангаров выпускать. Их же фигова туча очень скоро потребуется!

— Ну кто так говорит?

— От тебя набрался. Так с машинами-то что?

— Мне муж сообщил одну важную новость: я — просто дура.

— А я что-то не заметил… а почему?

— Потому что он за пять минут нарисовал мне конструкцию из палок и веревок, которая сеть поднимает усилиями двух бойцов средней дистрофичности. И там самым сложным механизмом является дверная петля, а изготовить конструкцию могут и пионеры из кружка «Умелые руки». Между прочим, уже изготовили… примерно полторы сотни штук, и это только в Пушкинском Дворце пионеров!

— Я, конечно, формально буду против, но в душе с Виктором, пожалуй, соглашусь… Ты просто со своей «Химавтоматикой» стараешься все автоматизировать, вон, даже ворота Лабораторного завода охранник открывает нажатием кнопочки. А мог бы и просто руками открыть, не развалился бы!

— С Лабораторным заводом не все так просто: прежде чем кнопку нажать, охранник код набирает, и код этот каждый день разный — так что если враг будку охраны захватит, он ворота открыть не сможет.

— Да я не об этом, просто мы уже — не одна ты, а все мы — привыкли решать задачи, думая, как автоматику какую-то поставить. А Виктор здесь прав: автоматика может и сломаться, а солдатиков-дистрофиков любой человек подменить сможет, если солдатик сломается, супчику несвежего откушав… Проще надо быть, проще! Но — не тебе, тебя нужно с задач простейших вообще снять, их много кто и без тебя прекрасно решит. А завтра будет совещание по сельскому хозяйству, зайдешь? Там насчет удобрений что-то…

— А куда я денусь? Я уже извещение получила, сейчас думаю, с чем выступать буду.

— Ну думай… а дети-то твои как?

— Витины родители их пока в Пирогово забрали, исключительно с целью не давать им по мне прыгать. Но там у них все хорошо…

Всё хорошо было не только в Пирогово, в Воронеже и в Комсомольске народ мог с полным основанием те же самые слова произнести. Потому что в Воронеже началась «предсерийная» сборка планеров новых самолетов товарища Мясищева, а в Комсомольске — уже целиком новых самолетов товарища Сухого. Из Воронежа готовые планеры (с отсоединенными крыльями) по железной дороге переправлялись для окончательной сборки и проведения летных испытаний на авиасборочный завод полигона «Тюратам», а изделия Комсомольского авиазавода отправлялись туда же уже «своим ходом», с несколькими промежуточными посадками на аэродромах, о существовании которых даже большинство местных жителей не подозревало. И вот там, в глухой казахской пустыне, новую технику осваивали лучшие летчики КГБ, которые уже в апреле должны были составить тоже новую авиадивизию, Вторую бомбардировочно-штурмовую. Ну а чтобы формирование дивизии произошло точно в назначенный срок, двигатели для этих самолетов круглосуточно производил новый авиамоторый завод, выстроенный возле села с «печальным» названием «Падали-Восточные». Правда, с появлением там вполне городских домов для рабочих завода заводской поселок стал называться (по предложению Старухи) Амурском, но на картах все еще фигурировало старое название, а сам завод вообще там отмечен не был.

Впрочем, работать заводу это вообще не мешало, как не мешало и строительству новых жилых домов и новых цехов завода: КГБ туда направлял «лучших» демобилизованных из Красной Армии бойцов. Правда, «лучших» все же было немного и городок рос не так быстро, как хотелось Валентину Ильичу. А вот, допустим, Ленинград… Ленинград тоже рос, но прирастал он не численностью горожан, а размерами занимаемой площади. Причем прирастал он довольно необычным способом.

Прирастать город начал с Крестовского острова, на котором было много свободного места. Но Андрей Александрович подошел к вопросу расширения города очень тщательно — в особенности после одного разговора со Старухой, в котором она упомянула про постоянные наводнения и предложила (возможно даже в шутку) два решения «проблемы». И первое решение, хотя и выглядело диковато, товарищу Жданову понравилось — возможно, откровенной его бесшабашностью, а во второе — выстроить дамбу, которая должна будет перекрываться во время наводнений, ему очень не понравилось. Во-первых, оно было куда как более дорогим, а во-вторых, в случае войны оно становилось просто катастрофически опасным…

Маркизова лужа — она, по большому счету, лужа и есть. При глубине в три метра нормальное судоходство там возможно лишь по каналам, выкопанным в дне этой лужи — но чтобы эти каналы прорыть, требовалась специальная техника. Которая в Ленинграде имелась, причем в приличных количествах — и именно этой техникой (а так же новой такой же) товарищ Жданов и воспользовался. Не лично, для проведения работы им был создан специальный трест под названием «Ленморстрой», и вот уже специалисты этого треста…

Специалисты треста, используя уже почти полтора десятка механизированных землечерпалок, вытаскивали со дна лужи песок и переваливали его в баржи, специально для этого быстренько выстроенные на Морзаводе. Баржи были самоходным (хотя и очень неспешными, на них по два тракторных дизеля в пятьдесят пять сил всего ставилось), и эти баржи вынутый со дна песок неторопливо перевозили на остров. Песок этот там же, на острове, и высыпался, причем «толстым слоем», а когда слой этот достигал четырех метров в высоту, на нем начиналось строительство новых домов. Чтобы песок по краям не осыпался, берега острова укреплялись бетонным подпорными стенками, красоты ради отделываемые гранитом… кое-где отделываемые, но после всего этого наводнение новый районам уж точно не грозило. А одновременно со строительством новых домов по Кемской улице проводился «эксперимент» с поднятием на четыре метра уже выстроенных домов — благо там дома были такие, что даже если они «в процессе» развалятся, никому их жалко бы не стало.

Потому что о том, что такое «мелкий городишко», как Чикаго американцы еще в середине прошлого века подняли больше чем на два метра, он знал теперь не только в пересказе Старухи, а из «документальных источников, включая многие десятки сделанных в те времена газетных рисунков этого процесса и даже нескольких фотографий, а из всего 'массива документов» на него больше всего впечатления произвела смета на подъем огромной каменной гостиницы «Тремонт Хаус». По ней выходило, что ремонт почти любого здания для ликвидации последствий наводнения обошелся бы заметно дороже, чем собственно его подъем — а во что обходились такие ремонты даже после небольших наводнений в Ленинграде, Андрей Александрович знал отлично. И он с удовольствием бы поднял весь город — но пока у него просто не хватало нужного оборудования. Тех же домкратов гидравлических (городские инженеры о винтовых даже слышать не хотели) — но этот вопрос можно было довольно быстро решить своими силами. Но сначала нужно было саму технологию освоить — и люди к освоению ее уже приступили. А вот когда и люди научатся, и оборудования будет в достатке…

Девятого февраля в Москве состоялась очередное совещание «по вопросам обороны», на которое был приглашен и Андрей Александрович. И перед началом совещания к нему подошел Валентин Ильич, задавший простой вопрос:

— Я тут слышал, что вы занялись постройкой зданий на песке. И мне интересно, насколько старинная русская поговорка…

— Врет поговорка, строители говорят, что как раз на песке осадка зданий будет минимальной. Ну, если песок плотный — а мы его очень тщательно сначала укатываем и уплотняем. Вдобавок, по совету Веры Андреевны, мы в этот песок сразу добавляем процентов десять шлаков перемолотых, металлургических и угольных, с электростанций, золу опять же — а она говорила, что такая смесь очень быстро превратится практически в монолит — там процесс какой-то химический произойдет. Не совсем, конечно, монолит, а получится что-то вроде песчаника, и выходит, что через несколько лет весь этот район будет стоять на сплошной каменной плите. Ну а поверх мы, конечно, простой земли с песком на метр досыпаем, то есть растения разные, трава там, деревья, будут неплохо расти.

— Ну если Вера так говорит…

— Что?

— Она во всем, что химии касается, вроде не ошибается. А насчет затрат на то, чтобы старые районы поднять… нет у нас сейчас возможностей на это средства выделять.

— Это-то я понимаю прекрасно, наши строители пока так, тренируются не спеша. А вас-то это почему так заинтересовало?

— Вера сейчас с предложением вышла… странным. Нам в любом случае нужно будет несколько новых заводов выстроить, и она их хочет разместить в Рыбинском водохранилище, как раз на насыпных островах. Зачем так — это у нее спрашивать надо, а я пока у тех, кто что-то о таком знать может, заранее мнения выспрашиваю о принципиальной возможности. Стройки-то ведь мне планировать придется…

— Вы уж слишком заранее этим занялись, вот годик-другой простоят эти новые кварталы — тогда и информация будет… более точная. Ладно, вроде уже начинается, пойдемте…

Никаких важных вопросов на совещании не обсуждалось, руководство страны просто решило «собрать информацию о текущем положении дел» — и товарищ Жданов лишь отчитался о том, что получилось уже сделать за прошедший месяц и что в ближайшее время сделать еще предстоит. У представителей армии было множество вопросов по производству бронетехники — но тут вообще ничего нового Андрей Александрович сказать не смог. Ну да, производство монструозных КВ-2 было полностью прекращено, а выпуск КВ-3 (то есть КВ-2 с новой башней и пушкой калибром восемьдесят восемь миллиметров) шло с большими проблемами — главным образом потому, что наладить отливку новых башен на заводе пока не смогли, а «внешние поставки» шли «строго по плану», то есть покрывали всего лишь четверть общей производственной программы.

Жданов, откровенно говоря, думал, что по этому поводу он минимум выговор получит — но почему-то тот же товарищ Ворошилов лишь кивнул, принимая сообщение Андрея Александровича к сведению, и больше этот вопрос не поднимался. А вот совершенно мелкий вопрос — о производстве маленьких моторчиков, предназначенных для установки на «пионерские» авиамодели, почему-то вызвал большой интерес у товарища Сталина и за то, что крошечный (причем артельный) заводик, эти моторчики производящий, от обещанных объемов выпуска сильно отставал, товарищ Жданов получил «по полной программе».