Старые Враги

— Они наши друзья, Хедрим. Они могут услышать твою историю.

— Ты так в этом уверен, легионер?

Легион Думрока существует с незапамятных времен и тщательно оберегает свои традиции. За прошедшие два тысячелетия империя гномов развалилась окончательно, но легион остался прежним, по крайне мере, та его часть, которой ныне командовал Бролог.

— Присмотрись к нему, — рука в чёрной латной перчатке указала на Вольного, — внимательнее.

Серые глаза с глубокими мешками под ними перевели взгляд на бессмертного. Хедрим смотрел на него с минуту, прежде чем его веки поднялись от удивления — он увидел то, что имел ввиду Бролог.

— Наши боги коснулись его. Что он сделал?

— Подарил нам новый дом. Карак-Удан снова принадлежит гномам.

— Так значит империя сотрудничает с наземниками? Кто сейчас правит? Новая династия?

Бролог коротко усмехнулся, обратив на себя внимание древнего гнома:

— Чтобы быть императором, нужно чтобы была империя, а её у нас давно нет.

Тут заговорил Бибитаг. Он крайне рассеянный и увлеченный гном, но, когда требовалось он мог дать короткую и емкую выжимку из истории. За пару минут он смог дать Хедриму примерное представление о нынешнем состоянии расы гномов и мира в целом.

— Этот Хадрут… какая сила духа. Невероятно, — Больше всего древнего правителя города впечатлила история Стража Наковальни, что многие века в одиночестве хранил реликвию их народа от посягательств падших, — Гнур нашел себе достойного ученика.

— Что же произошло с Манроданом? — спросил Бибитаг, — По дороге сюда мы нашли завалы, созданные примерно в тоже время.

Хедрим кивнул, а вместе с ним кивнул и голем.

— Манродан пал через несколько лет, после Карак-Удана. Хотя умирать начал задолго до этого, вместе с империей. Когда я родился, город уже практически перестал расти, но все еще был полон сил. Шахтеры работали день и ночь, доставляя руду в многочисленные литейные, где из нее извлекали чистый металл, который отдавали настоящим мастерам, вроде Мукрида, во владениях которого мы сейчас и находимся. Я помню этот суровый старикан мог перемешивать металл собственными руками. А как он лупил своих подмастерий! — На короткое мгновение на лице Хедрима появилась улыбка, исчезнувшая столь же быстро, как и приятное воспоминание из прошлого, — Но к тому моменту, когда я стал правителем всё изменилось. Страна медленно умирала, разлагалась из-за распрей вокруг ослабевшего трона. Даже запах скорой гражданской войны не помогал городу — заказов становилось всё меньше. Мастерские закрывались, гномы беднели и детей становилось все меньше. Когда учился я, все школы были заполнены до верха, когда я вступил в должность — только на половину, а потом и того меньше.

Не единожды я видел, как исчезает целая династия: из-за упадка рождаемости некоторые мастера просто не могли найти себе достойного ученика, которому могли бы передать свои знания. Все больше гномов решались покинуть город в попытках найти себе место получше, но где тогда было лучше? Вся страна рассыпалась.

Поэтому бунт Солдрина стал для нас неподъёмным ударом. Я знал о проблемах в городе, но я и подумать не мог, что все настолько плохо. После их налета на предместья Казракута, глава города решил отрезать все пути в Карак-Удан. Мне рассказывали, что местные нашли в разграбленных тейгах. Ваш рассказ многое проясняет, хотя я сам тогда им не поверил. Тогда я был в ярости: Карак-Удан был самым крупным потребителем, а северная часть тракта забирала все семьдесят процентов металла. Оказаться отрезанными от такого количества клиентов — это был приговор для города. Я умолял о помощи столицу, чтобы те выслали войска и навели порядок в Карак-Удане, чтобы тракт снова открылся, чтобы город не умер — все без толку.

Тогда-то ко мне и пришел Йорвус…

При упоминании этого имени единственная оставшаяся рука Хедрима сжалась в кулак, а вместе с ней и громадная каменная ладонь голема затрещала, сжавшись в кулак по размерам сопоставимый с хорошей глыбой.

— Йорвус был одним из младших сынов императора. Слишком юным, чтобы иметь хоть какие-то шансы претендовать на право занять трон: крупные кланы начинали поддерживать детей императора с первых лет юности, чтобы потенциальный правитель был им должен. К тому моменту как Йорвус родился, все крупные силы уже сделали свою ставку в игре престолонаследия. По крайне мере такой информацией я обладал в тот момент.

Поэтому сначала я очень холодно отнесся к его предложению о сотрудничестве. Йорвус собирался поучаствовать в гонке за престол, а Манродан находился слишком далеко от столицы, чтобы выиграть от этого. Более того, узнай кто-нибудь из верхушки о том, что я принял чью-либо сторону в грызне за трон — в тот момент я бы потерял последние шансы на поддержку от императорского дворца, даже те призрачные, что у меня были.

Только вот Йорвус заявил, что у него есть могущественный покровитель. Я бы никогда не поверил этому сопляку, но он привел мне неопровержимое, как мне тогда казалось, доказательство — он привез в город Матрицу Считывания.

Тарасу это словосочетание ничего не сказало, лишь родило в голове парочку предположений, что было не слишком удивительно, учитывая его происхождение. А вот от гномов Хедрим определенно ждал другой реакции, поэтому был несколько озадачен их молчанием.

— Вы не знаете, как создают големов?

Бибитаг покачал головой:

— Увы, эти знания исчезли вместе с империей, как и многие другие.

Хедрим несколько секунд обдумывал это, расстроенный тем, что упадок, что он видел, будучи главой города, все-таки сломил их расу.

— Матрица Считывания — это главный инструмент создания голема, — начал объяснять древний гном, — Тело сделать не сложно. Ядро, что будет его питать — сложнее, но хороший мастер может справиться. Сделав эти две вещи, мы получим крепкое тело, полное энергии, но оно не будет сражаться, работать или вообще двигаться. Ему нужно то, что в народе звали сердцем, а мастера — отпечатком. Матрица Считывания создает отпечаток сознания живого гнома, благодаря которому голем оживает.

Йорвус привез один такой инструмент сюда. Во всей Империи их тогда осталось не больше семи, и каждую охраняла целая крепость. А он принес сюда восьмую, и не простую, а сделанную легендарным Легнаром! Такая была только в императорском дворце! В тот момент весь город стоил меньше одной этой Матрицы Считывания!

Он предложил мне использовать её, чтобы построить армию. У нас было все необходимое: инструменты, материалы и много гномов, которым было нечего терять. Пока в столице наследники грызлись за трон и боялись отойти далеко от трона, Йорвус отбил бы город самостоятельно. Тогда у него появился бы контроль над Наковальней, армия големов и место их производства. Во времена, когда война всё ближе, когда слова и деньги начинают уступать силе, такой ход сделал бы его одним из самых сильных претендентов на трон. Более того, у него была бы поддержка народа: пока его старшие браться грызлись за трон, он вернул своей стране потерянную реликвию и спас от упадка целый регион, восстановив работоспособность тракта, тем самым получив поддержку этих территорий. Добавить к этому поддержку сил, предоставивших ему матрицу и у меня просто не оставалось причины ему отказать. Я предоставил ему все необходимое: место, материалы, рабочие руки. Спрятал всё это от глаз большинства — шпионы из императорского дворца шастали здесь, несмотря на потерю основного пути до столицы. С каждым месяцем город нищал и пустел, а я все больше убеждался в правильности своего выбора.

За полтора года мы сделали три сотни големов. Йорвус решил делать их из камня, мотивируя это скоростью создания, простотой обслуживания и неопытностью команды. Металлические големы крепче и долговечнее, но и создать их сложнее. Это была правда, но настоящей причиной, как все мы узнали, было не это, — каменная ладонь прошлась вдоль чёрной сетки гнили, покрывающей половину голема, — металл сложнее осквернить.

Когда первая партия была готова я и вся верхушка города, собрались вместе, чтобы всё проверить и начать сбор похода на Карак-Удан. Тогда же должен был прибыть таинственный покровитель Йорвуса, и он действительно пришел.

Хедрим вздрогнул, а вместе с ним вздрогнуло тело голема, встряхнув половину помещения.

— Его покровителем был не гном — наземник. Высокий, выше этого, — гном кивнул в сторону Резчика, — но калека. Он сильно хромал на правую ногу и опирался на деревянную трость. Вся левая часть — скрыта под плащом и маской на пол лица. Я понял, что ошибся, когда увидел его глаза. Левый был красным, как самый кровавый рубин, а правый голубым, как самый светлый сапфир. То как он на нас посмотрел… Мы не были для него ни то что разумными существами, но даже живыми. Что мы, что големы, что пол, на котором он стоял — всё это было одинаково безразлично для него.