Старый дом

– Вообще-то, – прервал его Прохоров, – я мог бы тебе сказать: «не твое собачье дело…»

– Не мог бы, – парировал Упырь, – я должен знать, почему такая коллекция, – он выделил голосом слово «такая», – поступает в срочную продажу…

– Я мог бы тебе сказать, – продолжил Слава, не обращая внимания на реплику: – «не твое собачье дело…». Потому что любой человек имеет право на собственные, несогласованные ни с кем кроме ближайших родственников решения. Но я этого не сделаю, потому что ты – уважаемый член нашей корпорации и просто приличный человек…

– Ну, хватит книксенов, дело говори…

– Насчет науки, – начал Прохоров, частично говоря то, что знал, частично сочиняя прямо на ходу, – думаю, что все его книги давно оцифрованы и с точки зрения текста вполне доступны и даже более удобны в пользовании, чем бумажные… Насчет того, чтобы приезжать – вряд ли. Я еду вслед за ними, так что никого из близких у него и Маринки здесь не остается. А коллеги и друзья в основном уже там. Насчет перевозки через границу – ты же знаешь, что Володя – человек, который с законом связываться не любит и не станет. У нас такой вывоз все еще запрещен, а отправить восемнадцать коробок контрабасом – это те еще деньги и риск…

– Это верно… – согласился внимательно слушавший Упырь. – И сумма может быть сопоставима с ценой коллекции…

– Кроме того, – тут у Прохорова началась уже чистая импровизация, – Володя уже почти все собрал, остались две категории книг, которые ему могли быть интересны: то, что никому не нужно, а такое в последнее время попадается все реже и реже, хотя и стоит три копейки. И то, что нужно, но стоит очень дорого, а на такое его профессорской зарплаты явно хватать не будет…

– А сколько получает там профессор?

– Как я понимаю – тысяч десять грина в лучшем случае. Что немало, но не забывай, что они только устраиваются, жилье съемное, Маринка и двое детей, да еще пенсионер в виде меня – не разгуляешься… А коллекция, которая не пополняется, превращается в библиотеку при всеми забытом музее…

– Забавно… – грустно сказал Упырь.

– Видимо, – Слава сочувственно вздохнул, потому что понимал, о чем загрустил его старый знакомый, – видимо, он решил начать новую жизнь. А может, и новую коллекцию… – добавил он в утешение коллеге.

– Понятно… – тот кивнул. – Хотя вопросов еще много, но по крайней мере, у меня не будет ощущения, что я пришел попользоваться чужой бедой.

«Ишь ты, – изумился Слава, – и как ты с такой совестливостью так долго прожил и вообще нашим делом занимаешься».

А вслух сказал:

– Давай к делу, у меня не сильно много времени…

– Давай… – согласился Упырь. – Сколько?

Прохоров назвал сумму.

И увидел, как лицо его визави сначала осветилось радостью, а потом вдруг поблекло и погрустнело.

«Понял, что сумма нормальная, – так наш герой перевел эту смену выражений, – а потом дошло, что и этого ему взять негде…»

– У меня таких денег нет… – проскрипел Упырь.

– Понимаю… – Прохоров опять посочувствовал приятелю. – Но согласись, что не сказать тебе об этой возможности я не мог…

– Спасибо, что ж… – Упырь глядел в сторону, губы его шевелились, казалось, он что-то считал. – Обменом возьмешь? Она мне все дырки закрывает, а цена умеренная… И век себе не прощу, если отпущу такой подарок…

В их мире было не принято вот так, честно показывать свою предельную заинтересованность, потому что подобное знание давало возможность продавцу как угодно жестко выкручивать руки желающему купить. Но цена уже была названа, да и ситуация – явно не стандартная.

– Только часть и что-то легко продаваемое… – Слава пожал плечами. – Сам понимаешь, я тоже еду и спешу…

– И сколько у меня есть времени? Дай три дня…

– Не могу… – извинился Прохоров, – сутки тебе за все про все…

61

Следующие два дня Прохоров козликом носился по Москве, где раздавая, где, наоборот, получая деньги. Второе случалось чаще и обильней, в итоге в квартире скопилась такая сумма наличными, которой никогда прежде наш герой и в руках не держал.

Почему в квартире, когда вопрос с банком был уже решен?

Да потому что первые довольно большие деньги, несравнимые, конечно, с последующими траншами – за Володину тачку – Слава получил к вечеру, когда все приличные учреждения, а тем более такие солидные, как банк, были давно закрыты, и тащить бабло, кроме как домой было решительно некуда.

А наутро после первой беседы приехал Упырь собственной персоной с предложениями.

Свелись они к тому, что половину суммы он выкатывает сейчас, а половину дает обменом.

– И что в обмен? – ехидно спросил Прохоров, которому визит Упыря был не ко времени, но надо же было его принять, не выгонять же симпатичного человека.

Тот, страдальчески скривившись, протянул вырванный из тетрадки листок с полусотней названий:

– Выбирай…

Выбирать было из чего…

Прохоров даже не думал, что у Упыря могут быть такие книги…

Такие хорошие и настолько далекие от его темы…

Хотя почему нет?

Попалось что-то – «ух» и вместо того, чтобы продавать, тащит его такой персонаж в свою норку на случай, подобный тому, что произошел сейчас. Типичная повадка коллекционера-дилера, которому на хлеб и квас всегда найдется, что продать помимо раритетов…

«Вторая линия обороны…», как говорил один не самый симпатичный, но довольно умный знакомый из этой плеяды.

Первая – то, что совсем не жалко, да и приобреталось это имущество с целью продажи.

Вторая – можно и себе оставить, но или не очень душу греет или просто не по теме коллекции, однако упускать жаль. В общем, если цену дадут – без слез и мучений отдашь и не вспомнишь, что когда-то у тебя такое было.

А третья – то, что продавать понесешь, если только от этой продажи жизнь, даже не своя, свою пережить можно, а близкого человека зависит… Понесешь, рыдая и всхлипывая…

Так вот, если у нормального коллекционера на второй линии всегда стояли ряды пехоты, то почему у такого серьезного деятеля, как Упырь, тут не могло быть кавалерии, артиллерии и даже танков?