Старый грубый крест (сборник)
Шрифт:
— На другой стороне галактики, — сказал я.
— О, я думаю, гораздо дальше, — сказал доктор Ким, делая ещё один вдох «Умиротворителя». — Возможно, мы имеем дело с областями пространства и времени, которые даже не пересекаются с нашими собственными. Я даже думаю, что мы имеем дело с формами жизни, которые не являются биологическими.
В полдень я попросил бутерброд.
— Я собираюсь перестать беспокоиться о состоянии своего нижнего отдела кишечника, — сказал я. — Тень же перестал беспокоиться.
— Мы пока
Тень, казалось, ничего не заметил. (Мне было немного обидно.) Он закрутился в своей чаше, нырнув в другую форму (мою собственную), которая, как и прежде, появилась в другом конце комнаты.
— Когда будет сообщение? — спросила Хварлген.
— Скоро. — То, как Тень произнёс это слово, прозвучало почти как название места — типа «Луна».
— Что значит скоро?
— После коррекции протокола.
Долгая пауза.
— Какого рода будет сообщение? — спросил доктор Ким. — Мы сможем его услышать?
— Нет.
— Увидеть?
— Нет.
— Почему ты никогда не говоришь, пока мы не зададим вопрос? — спросила Хварлген.
— Потому что вы — половина протокола, — сказал Тень.
— Я так и думала, — сказала Хварлген. — Мы разговаривали сами с собой!
Тень начал мерцать. Я подавил желание наклониться над чашей и понаблюдать, как он исчезает.
Я устал. Я вернулся в свою нору, чтобы уснуть, и впервые за много лет мне приснился полёт. Когда я встал, Хварлген всё ещё была в Восточном с доктором Кимом. Они были на телефонной конференции с Высокой Орбиталью и Квинс; они были где-то между тем, чтобы называть Тень не ET, a AD [30] .
Я оставил это на их усмотрение. Я поел в одиночестве (ещё один бутерброд), а затем посмотрел первую половину Бонни и Клайда с лунни. У них было что-то вроде культа Майкла Дж. Полларда. Теперь я понял, почему каждый раз, когда на станции что-то шло не так, один из них обязательно говорил: «Грязь».
30
AD — alien device — инопланетное устройство.
Хварлген приехала в Центральный почти в девять вечера.
— Сегодня мы пропустим вечернюю сессию, — сказала она. — Сидрат и команда Q не хотят прозевать обещанное сообщение. Они боятся, что мы ускорим процесс или сотрём Тень, словно ластиком.
— Но вы же здесь главная, — я был удивлён, обнаружив, что разочарован.
— Верно. Но это всего лишь формальность. На самом деле, Сидрат уже на пути сюда с А-Вот-И-Джонни, на случай, если это сообщение произойдёт до того, как они смогут вернуть Тень на Высокую Орбиталь. Мы заключили сделку; я согласилась ограничиться сеансами по одному в день.
— Только один в день!
— Я думаю, что мы узнали всё, что собирались узнать. Всё, что он делает, — это отвечает на одни и те же вопросы, можно даже сказать, циклично. Мы отправимся утром, майор, как обычно. А пока, может сыграем в «Монополию»?
В ту ночь мне снова приснилось,
что я летаю. Сам полёт был настолько стремительным, что я еле-еле успевал реагировать, боясь проснуться. На следующее утро, после завтрака (сосиски и яйца), я последовал за лунни по туннелю в Восточный, где нас ждали Хварлген и доктор Ким.Хварлген настояла, чтобы я сел на своё обычное место. Как жрица на ритуале, она поставила чашу к моим ногам, затем откатилась к кровати доктора Кима. Тень изогнулась в чаше и исчезла; Тень появилась снова в синем комбинезоне, более синем, чем я помнил.
— Кто такие Другие? — спросила Хварлген.
— Они — это не «они». Они — Другие.
(Возможно, Хварлген была права, ограничивая сеансы, подумал я. Это начинало походить на словесную игру.)
— Что значит другие? — спросила Хварлген. — Другая цивилизация?
Я услышал звук, похожий на рычание. Это был храпящий доктор Ким; он заснул, опёршись на локоть, с баллончиком в руке.
— Не цивилизация. Они не во множественном числе, как вы. Не биологические.
— Не материальные? — спросила Хварлген.
— Не строка гдекогда, — сказал Тень.
— Готово ли сообщение? Могут ли его передать сейчас?
— Скоро. Протокол заполнен. Когда произойдёт обмен данными, протокол исчезнет.
Мне было интересно, что это значит. Мы, предположительно, были частью протокола. Я собирался поднять руку, чтобы попросить разрешения задать вопрос, но Тень уже мерцал, уже сворачивался обратно в свою чашу.
Стараясь не разбудить доктора Кима, Хварлген выгнала всех из лазарета, и мы отправились в Гранд Централ на поздний завтрак. Я не сказал ей, что уже поел. Я взял суп и крекеры.
На плакате было написано D=55. У меня оставалось меньше двух дней на Луне.
— Вам не кажется, что доктор Ким использует слишком много болеутоляющего? — спросил я.
— Ему очень больно, — сказала Хварлген. — Я просто надеюсь, что он продержится до этого сообщения, каким бы оно ни было. В то же время…
— Это вас, — сказал один из лунни. — «Диана». Они только что завершили TLI [31] и уже в пути.
Я вернулся к своему креслу, чтобы вздремнуть, и мне снова приснился полёт. Я не видел так много снов с тех пор, как умерла Кэти. У меня не было ни крыльев, ни даже тела — я сам был полётом. Движение было моей сущностью в том смысле, что я прекрасно понимал его, за исключением того, что понимание испарилось, как только я проснулся.
Лежак был холодным. Я никогда не чувствовал себя настолько одиноким.
31
Интерфейс транспортного уровня.
Я оделся, пошёл в Гранд Централ и обнаружил двух лунни, смотрящих «Бонни и Клайда», а Хварлген, свернувшись калачиком, разговаривала по телефону с Сидратом. Я и забыл, каким одиноким местом может быть обратная сторона. Это единственное место во Вселенной, откуда вы никогда не увидите Землю. Снаружи не было ничего, кроме звёзд, камней и пыли.
Я пошёл в лазарет. Доктор Ким проснулся.
— Где Сунда? — спросил он.
— Разговаривает по телефону с Сидратом и с А-Вот-И-Джонни. Они совершили TLI сразу после обеда, пока вы спали.