Старый грубый крест (сборник)

— Поищем что? — спросил я у Джека.

— Поищем, есть ли на веб-сайте Победителей, номинация подсчитавших до наибольшего числа, — вытащив свои запачканные тяжёлые очки для чтения, он начал тыкать в крошечные кнопки на большом мобильном телефоне. — У меня есть интернет на этой хреновине, помнишь, Берт?

— К чёрту компьютеры, — сказал я. — Я лишился работы из-за Java-скрипт.

— Как будто я не слышал, как ты говорил это семьсот раз, — сказал Джек. — Ты — неудачник. Динозавр. Старый пень.

— По крайней мере, я не сошёл с ума и не напугал своих учеников, — сказал я. — И я не говорил им, что мир сделан из дыр. А ты — придурок. Чокнутый. Псих.

— Ты сказал об этом уже четыреста раз, — сказал Джек, тыча кончиком ручки в клавиатуру на экране. — Я не сумасшедший, и я был прав. Мир похож на прокладку блока цилиндров или, нет, на пенопласт. Дыры триангулируют вселенную; они, так сказать, являются кольями для палатки, которые не дают всему этому разлететься вдребезги. И тайна заключается в том… — но ты ещё к ней не готов. Вот Победители, — он положил сотовый телефон на стол так, чтобы я мог видеть экран. То, что я увидел, было размытым мерцающим пятном.

— Очки, — напомнил мне Джек, не без злобы.

Я нашёл свои запачканные тяжёлые очки для чтения и изучил дисплей. Веб-сайт рекордсменов был продолжением старой Книги рекордов Гиннесса, с той разницей, что у Победителей было гораздо больше категорий. Они зарабатывали свои деньги, собирая информацию о рекордсменах, чтобы на них можно было ориентироваться в рекламе.

— Здесь говорится, что Рекорд подсчёта без посторонней помощи составляет двенадцать миллионов триста сорок пять тысяч шестьсот семьдесят восемь, — сказал я, всматриваясь в крошечный экран.

— 12 345 678, — повторил Джек. — Неплохое место для остановки. Это заняло у парня почти два года. Клайд Бернс. Здесь написано, что он буддийский монах из Вичиты, штат Канзас.

— Джентльмены мы закрываемся, — сказал барриста.

— Хорошо, хорошо.

Возвращаясь назад, мы ещё немного обсудили проект. Мы шли мимо проносившихся машин, низких бежевых зданий около автостоянки, тёмно-зелёных пастбищ и деревьев, колыхавшегося кукурузного поля.

— Монах считал два года! — воскликнул я. — Два года! В моём возрасте это почти целая жизнь.

— Вот в чём проблема бессмертия, — размышлял Джек. — Ты никогда не проживёшь достаточно долго, чтобы его достичь.

На завтрак у нас был выбор: овсянка или омлет. Я выбрал овсянку. Джек присоединился ко мне за моим столом, помешивая яичницу.

Он улыбался.

— В их правилах есть дыра, — сказал Джек.

— Да?

— Во всём есть дыры, — объяснил он. — Саму вселенную можно описать как фрактальный узор дыр в небытии. Временный, но тем не менее…

— Я не обращаю внимания на твои безумные теории о Вселенной, — сказал я. У меня было предчувствие — или это была надежда? — что он говорил о веб-сайте Победителей. — Так что насчёт их правил?

— От тебя не требуется озвучивать цифры или даже произносить их вслух. Нужно просто считать.

— Ты всё равно должен всё обдумать, — сказал я. — Мне всё равно потребуется два года, чтобы добраться до того же числа, на котором остановился тот сумасшедший монах.

— Вспомни о биокомпьютерах, — сказал Джек. — Подумай о вспомогательной обработке данных.

— И?

Короче говоря, а это и есть старость, если задуматься, чего я стараюсь не делать, Джек сказал, что может подключить меня к компьютеру, который ускорит работу клеток моего мозга.

— Нейроны — это просто переключатели, — сказал он. — Работа или отдых — двоичный формат. Они могут взаимодействовать с чипом. И пока они контролируют подсчёт чисел, это законно в соответствии с правилами Победителей.

— Ты хочешь, чтобы я проглотил чип? Или поставил имплант? — сказал я, помешивая свою овсянку. Как обычно, овсянка получилась с комочками.

— Подожди до вечера, — сказал Джек, подозрительно оглядывая столовую. Как будто там был кто-то, кроме Гектора и наших глухих престарелых сверстников. — Я всё продемонстрирую тебе сегодня вечером.

Вечером после просмотра шоу МакНгуена и Путти-Вечеринки мы с Джеком пошли в комнату, в которой мы жили в «Конце Путешествия». Я волновался, но стремился стать бессмертным.

— Вуаля, — сказал Джек и показал мне вязаную шапочку, состоящую из голубых, оранжевых и серебристых нитей. Худшей поделки, с точки зрения вязания, я никогда не видел, и так Джеку и сказал.

— Одна из моих отличниц из Университета Луисвилля сделала это для меня, — сказал он. — Дополнительное задание. У неё была четвёрка, и она хотела…

— Не углубляйся, — прервал я его. — Для чего она?

— Угадай, — предложил он, показывая мне шнур с разъёмом для компьютера. — Серебряная нить, неуклюже сплетена, и я это признаю, — кожно-таламическая паутина, которая связывается с процессором внутри моего «Уортлберри», чтобы ускорить твои внутренние вычислительные возможности. Если бы я не потратил так много времени на оценку домашних заданий по всем этим разделам бизнес-математики, то, возможно, я смог бы реализовать такую возможность и…

— Не углубляйся, — сказал я, предчувствуя бессмертие. — Так что мне надо делать?

— Надень её, — сказал Джек. — И начинай считать овец, начиная с одного, пока не заснёшь. Как только твоё сознание отключится, включится процессор «Уортлберри», и подсчёт ускорится.

— Ты когда-нибудь испытывал её? — спросил я.

— Не было повода, — ответил он. — Она хороша только для подсчёта с шагом в единицу. В итоге я поставил за неё пятёрку с минусом…

— Не углубляйся, — сказал я. — Включай и давай её сюда.

Я надел волшебную шапочку и лёг на кровать.

Она была тесной.

— Мне нужно побрить голову?

Джек смутился. — Ты лысый, — сказал он.

— Ах, да, — я и забыл.

Я закрыл глаза и начал считать овец. Они перепрыгивали через забор, всё быстрее и быстрее. Мне снилось, что я гнал их вверх по усеянному валунами холму.

— Просыпайся.

Я сел. Свет, пробивающийся сквозь грязные окна, сказал мне, что уже утро.

Джек стоял надо мной, улыбаясь.