Старый Краков
Шрифт:
Вслед за коронацией за Краковом автоматически закрепился столичный статус, что дало городу мощный толчок для развития и благоустройства. Король Владислав Локетэк не замедлил удивить свой народ реформами. Благодаря его начинаниям сложилась традиция все законодательные новшества обсуждать и готовить именно в Кракове. К тому же, имея политическую значимость, город добился звания коммерческого центра, и «виновато» в том было удобное расположение на пути из западных в восточные страны, проторенном английскими и голландскими купцами. Торговый люд съезжался сюда в поисках роскошных дорогостоящих тканей. По примеру своих западных соседей горожане собирались в цеховые братства, где могли обучаться ремеслу, где все помогали друг другу и городу, защищая крепость в случае нападения. Разнообразие художественных ремесел определяло конкуренцию, а она влияла на совершенствование мастерства, поэтому изделия местных сапожников, ткачей и ювелиров были известны далеко за пределами не только Кракова, но и всей Польши. Так, знаменитые краковские башмаки обожали лондонские модники. Так же неуклонно возрастала роль Кракова в области науки, просвещения и культуры.
В XIV–XV веках дипломатичное и мудрое правление Казимира III Великого, последнего короля из Пястов, позволило Кракову стать настоящей европейской столицей.
Укрепляя королевскую власть, Казимир провел реформу управления, юридической и денежной систем по образцу передовых стран Европы, облегчил положение крестьянства и разрешил евреям, бегущим от религиозного
В политике внешней Казимир был готов проявить агрессивность: стремясь к увеличению польских владений, он внезапно выступил на Русь, завладев Львовом, Галичем, городами Каменец-Подольский и Владимир-Волынский. Королевство понемногу стало превращаться в жизнеспособный государственный организм.
В 1364 году в Кракове открылся Ягеллонский университет (теперь один из старейших в Европе), который за свою более чем 600-летнюю историю обогатился традициями, воспитав множество знаменитых ученых, поэтов и политиков. Сюда за знаниями приезжали молодые люди со всей Польши, из Германии, Венгрии и даже из русских земель. Это почтенное учреждение обеспечивало подготовку философов, астрономов, врачей, юристов, математиков. В его стенах обучались не только дворяне и мещане, но даже крестьянские дети. Выпускники Ягеллонского университета преподавали в учебных заведениях Италии, Испании, Англии.
Искусство книгопечатания, начав развиваться при университете, распространяло плоды знаний ученых мужей по всей Европе. Этот период в жизни Кракова является поистине золотым веком. Мастера с европейской славой украшали город прекрасными костелами, как в Польше принято именовать католические храмы, наиболее внушительным из которых поначалу был Мариацкий.
В строительстве того времени преобладал готический стиль. Множество красивых церквей появилось и в окрестностях Кракова, в некогда крошечных, но быстро развивавшихся селениях Казимеж и Клепаж.
После смерти Казимира Великого, не оставившего сына-наследника, в феодальных кругах разгорелся спор за опустевший трон. Династические союзы на протяжении истории помогали решать внешне– и внутриполитические проблемы. И в этот раз имевшая большое влияние знать поддерживала венгерского короля Людовика I, приходившегося Казимиру III племянником. Приглашение короля другой страны обещало патрициату получение ряда привилегий. В 1370 году была заключена уния (союз держав под властью одного монарха) с Венгрией.
Новый король для упрочения позиций своей династии в Польше издал привилей (жалованную грамоту), в котором даровал всему дворянскому сословию свободу от основных податей. Несмотря на добровольность заключения унии, государства не избежали разногласий во внешней политике. Особое недовольство проявляла Венгрия, после смерти Людовика в 1382 году расторгшая договор. Польская знать признала наследницей младшую дочь Людовика Ядвигу, выдав ее замуж за великого литовского князя Владислава Ягелло (в некоторых источниках Ягайло). С одной стороны, союз с сильным Литовским княжеством обещал безопасность от литовских набегов на северо-востоке, свободное проникновение на русские земли, а также объединение сил для борьбы с Тевтонским орденом. Епископат, кроме того, надеялся привлечь в лоно католической церкви литовских язычников и православных славян. С другой стороны, Владислав Ягелло, лишившись своего союзника Мамая, которого Дмитрий Донской разбил на Куликовом поле, стремился возместить потерю путем укрепления отношений с Краковом. В результате в 1385 году была заключена Кревская уния Польши с Литвой, взявшая слабое Великое княжество Литовское под крыло сильного польского государства.Обосновавшись в Кракове, Ягелло принял католичество, обвенчался с Ядвигой, после чего стал королем Владиславом II Ягелло. Этот брак превратил Краков в центр большой державы, которой правил не потомственный монарх, а дворянский избранник. Между тем наследников у него так и не было, ведь королева Ядвига умерла совсем молодой. Мужское потомство у Владислава II появилось только в четвертом браке, и его права на трон были очень шаткими. Дворянская верхушка всячески подчеркивала, что лишь от ее воли зависит, взойдет ли сын Ягелло на трон. Понимая, что за сохранение трона за династией Ягеллонов нужно бороться, король привлек шляхетскую знать на свою сторону, расширив ее сословные привилегии. Одной из них было признание статуса неприкосновенности: теперь дворян запрещалось арестовывать и наказывать без судебного приговора, также стала невозможной конфискация дворянских владений.
Во времена правления Ягелло наиболее остро стоял вопрос о борьбе с Тевтонским орденом. После покорения Пруссии германские крестоносцы не раз покушались на польские земли, творя произвол: грабили, убивали и уводили в плен мирных крестьян, жгли их дома, вытаптывали поля. Ягелло призвал союзников-литовцев во главе с князем Витовтом для борьбы с тевтонцами.В этой войне, названной впоследствии великой, решающая битва произошла 15 июля 1410 года под Грюнвальдом. Победа союзников над войском ордена имела огромное историческое значение, поскольку могущество самого сильного на тот момент военного ордена было сломлено навсегда. Спустя 50 лет после этой битвы тевтонские земли стали достоянием польского государства.
До совершеннолетия преемника Ягелло государством правил регентский совет, во главе которого стоял краковский епископ Олесницкий, не зря признанный самой влиятельной фигурой в стране. Новая польско-венгерская уния способствовала возведению Владислава III на венгерский трон. Произошел распад союза с Литвой, где княжеский престол занял Казимир Ягеллончик – младший сын Ягелло. Заключенная новая уния с Венгрией могла помочь странам Южной Европы в борьбе с турецким давлением. Подстрекаемый католическим Римом, молодой король Владислав III, нарушив перемирие с султаном, двинулся с войском за Дунай, где был разбит и спустя три недели погиб.
В правление Владислава III торговые и ремесленнические объединения имели большие права и привилегии, но, несмотря на это, городское сословие не считало себя сторонником центральной власти. Дворянство постоянно урезало права простых граждан, накаляя и без того жаркую внутриполитическую обстановку.
Для укрепления государства Польского и распространения его влияния на соседние княжества вновь возникла необходимость заключения унии с Литвой. На этом важном политическом шаге настаивал все тот же краковский епископ Олесницкий, желавший призвать на трон литовского великого князя Казимира Ягеллончика. Тот, прибыв в Краков, короновался под именем Казимира IV.Тогда в руках немногочисленной группы магнатов оказались и политическое могущество, и обширные земельные владения. Польская верхушка, надеявшаяся использовать нового короля для своих политических интриг, была разочарована, когда он проявил жесткость, не позволив собой манипулировать. Казимир IV не остановился перед конфликтом с церковью и присвоил себе право назначать епископов. Кроме того, Ягеллончик, стремящийся к централизации государственной власти, нашел поддержку у мелкого и среднего дворянства.
Спустя 7 лет, зная, что в условиях новой войны с Тевтонским орденом, Казимиру IV была необходима поддержка, шляхта потребовала от него привилегий. В результате переговоров король выпустил Нешавские статуты, узаконившие
прямой контроль за королевской властью со стороны дворянских региональных съездов. Однако система оказалась громоздкой и требовала упрощения.При правлении Яна I Ольбрахта – преемника Ягеллончика – представители регионов стали съезжаться к королю, чтобы согласовывать спорные вопросы. Так были созданы нижняя палата сейма, представленная шляхетским сословием, и верхняя – сенат, королевский совет.
Сын Казимира IV Ягеллончика Ян I Ольбрахт воспитывался людьми учеными, в частности историком Яном Длугошем и гуманистом Каллимахом, имевшими сильное влияние на короля. Последний, чье настоящее имя Филипп Буонакорси, славился неординарными взглядами и строптивым нравом, за что испытал неприязнь папы римского Павла II, позже перешедшую в гонения. Спасаясь от преследования, ему пришлось проделать длинный путь из Рима через Турцию в Польшу. Благодаря благосклонности епископа Гжегожа Каллимах был представлен Казимиру Ягеллону и, завоевав расположение царственной особы, занялся воспитанием его сыновей. Имея бунтарский дух и прогрессивные для своего времени взгляды, ученый выступал против политики духовенства и шляхты, чем навлек на себя гнев последних и вызвал небывалую ненависть первых. В результате после смерти короля ему пришлось снова отправиться в бега теперь уже во Львов, под крыло своего покровителя епископа Гжегожа.Во время правления Сигизмунда I Старого был издан закон, согласно которому впредь король должен был выбираться всем дворянским сословием. Начавшаяся в Европе Реформация докатилась и до Польши. И хотя Сигизмунд II Август содействовал распространению этого движения, польский народ не захотел изменять католицизму. Самым главным событием в пору правления Сигизмунда Августа считается образование нового государства – Речи Посполитой, – появившегося на свет в июле 1569 года после заключения и утверждения Люблинской унии – соглашения об объединении Польского королевства и Литовского княжества.
Как видно из названия, ее ратифицировали в Люблине с одобрения сейма, состоявшего из польских и литовских депутатов. В итоге, кроме единого устройства, оба государства получили общую денежную систему и общий орган власти, то есть Польско-литовский сейм. Главой державы стал избранный дворянами польский король, но разделение земель сохранилось. Согласно Люблинской унии Польша получила часть владений Литовского княжества, а Ливония стала общей собственностью. Несмотря на то что в Литве остались свои суды, законы, казна и войско, остальные признаки национальной государственности в этой стране медленно исчезали.
В 1572 году умер Сигизмунд II Август – последний король из династии Ягеллонов. Вопрос о его преемнике вызвал горячий интерес у всей Европы. Сейм рассматривал разные кандидатуры, от русского царя Иоанна IV до шведского короля Юхана III Габсбурга, сына императора Максимилиана II. Выбор неожиданно пал на брата французского короля Карла IX Валуа, герцога Анжуйского Генриха, который страстно желал хоть какой-нибудь короны.Для подстраховки, чтобы не остаться без политических и церковных привилегий, сейм принял дополнительно два документа, которые представляли собой соглашение страны с новым монархом во избежание посягательств на польскую государственность. Согласно первому документу («Pacta Conventa»), француз Генрих, помимо прочего, был обязан оплатить внешние долги Речи Посполитой и вдобавок ежегодно вносить в ее казну немалую сумму. Это соглашение, неохотно подписанное его представителем, подтверждало жгучее желание французской стороны занять польский престол, тем самым утерев нос своим извечным соперникам Габсбургам.
Другой документ («Articuli Henriciani») поначалу вызвал у Генриха даже не удивление, а прямо-таки животный страх. В нем были закреплены основы государственности Речи Посполитой, но главное – утверждался принцип выборности короля, чем сводились к минимуму права монарха, что вынуждало того мириться с неограниченной властью дворянства. Однако самым неприятным в документе являлась едва прикрытая угроза мятежа в случае нарушения хотя бы одного положения.Несмотря на ультимативные требования, в результате трудных переговоров Генрих дал присягу, выразив готовность править незнакомым государством, и получил грамоту об избрании себя королем. К удивлению новых подданных, он не спешил ехать в Польшу и выполнять данные под нажимом обещания. Изнеженному французу, любившему наряды и прически (он сам укладывал волосы и себе, и своим домашним), было нелегко решиться сменить цивилизованный Лувр на «дикарский» Вавель, тем более что положение во Франции казалось прочным, а власть в Польше – туманной, грозившей многими неизвестными неприятностями.
Потянув время, Генрих все же отправился в Краков, захватив королеву-мать Екатерину Медичи и окружив себя свитой из 1200 человек, многие из которых прослыли отважными воинами и хитрыми дипломатами. Короткое 146-дневное правление короля-француза началось с момента пересечения границы, когда его покинула мать, чьи советы он очень ценил. После невеселых пиров и варварски пышных церемоний пришла пора столкнуться с действительностью: выявились проблемы, связанные и с бытом, и с особым положением польской аристократии.
Никакие дипломатические хитрости не помогали утихомирить разногласия в сейме, а когда Генриху стали навязывать в жены старую деву Анну Ягеллону – 48-летнюю сестру покойного Сигизмунда II Августа, не отличавшуюся ни красотой, ни обаянием, – положение показалось совсем безнадежным. Привыкнуть к власти, которая только называлась королевской, он не смог и стал искать удобный момент, чтобы покинуть ненавистную Польшу. Случай представился вскоре после смерти Карла X, когда король польский стал еще и королем французским.Екатерина Медичи в письме просила Генриха вернуться, чтобы занять французский престол, и тот, не раздумывая, ответил: «Франция и Вы, матушка, важнее Польши». Был составлен план побега, но король, чтобы ввести подданных в заблуждение, к их великому изумлению начал одеваться по-польски, стал дружелюбно общаться с аристократами, уже не прикрываясь, как раньше, правилами изощренного французского этикета. До того всегда мрачный, теперь он заметно оживился, всячески выказывал двору свое расположение, любезничал с дамами, не обходя вниманием и свою невесту, которая с нетерпением ждала свадьбы.
Через 4 дня после получения письма от королевы-матери, захватив драгоценности польских королей, Генрих в сопровождении десятка своих приближенных бежал из Кракова. Глубокой ночью маленький отряд мчался по бездорожью, стремясь оторваться от погони. Преследовавший их со стражниками камергер граф Тенчинский всего несколько часов назад проводил короля в спальню и даже выставил у двери охрану. Поляки смогли настичь беглецов только на австрийской границе. Тогда, вновь применив придворные уловки, король стал уверять Тенчинского, что сможет носить обе короны, и в качестве наиболее весомого аргумента подарил ему бриллиант. Растроганный граф вернулся в Краков, а Генрих последовал дальше, во Францию, таким образом завершив свое нелепое польское приключение.