Старый новый дом

– Так, – у меня в голове все постепенно переворачивалось. – то есть, он сразу пошел к тебе и рассказал об этом.

– Да. Мы с ним в хороших отношениях, – она сделала паузу. – так вот, когда он рассказывал, я не видела, что он сожалел о том, что сделал. Он лишь боялся, что до него доберутся.

– Ага, – я старательно придумывал ему мотивацию, но так и не смог. – то есть, он ради шутки принес порошок помощнее, не останавливал Илью и потом побежал к тебе, даже не сожалея.

– Это то, что знаю я. А что было на вечеринке?

– Когда Илюше стало плохо, он просто попросил у меня прощения и собирался пойти к Ване. Сказал, что боится, что его примут. А еще сказал, что позвонит мне через пару дней.

– Ясно, – она опустила глаза.

– Ага.

– Мне жаль.

– Есть что-нибудь выпить? – с тихой злобой сказал я.

– У сестры стоит какой-то вискарь. Я выпью с тобой.

– Хорошо.

Вновь о себе напомнила головная боль. Пока Ангелина носилась в поисках бутылки и стаканов, я должен был успокоиться. Но я думал только о том, как может быть фальшив человек, и насколько он может быть в этой фальши правдоподобен. Меня не покидало тянущее ощущение в животе. «Никогда не предаст» – вспоминал я свои слова. И ведь казалось, что общение с Ваней в прошлом, с Ильей у нас вечные споры, но с Севой все было определено. Он казался самым адекватным из нашей компании. Да из-за него у меня пропало предвзятое отношение к наркоманам. И это сущий пустяк по сравнению с тем, что я поверил в то, что мы снова друзья.

Может быть, раньше он не был таким. А может он всегда нас предавал. Главное – мы не сомневались в его верности. Тот факт, что его забава обернулась смертью, меня не волновал. Меня беспокоило его безразличие. И как не вовремя к этому подключилась история с Ангелиной. Она добавляла Севе дополнительных баллов в графе «предательство».

И неужели дружба – это действительно пустой звук, доносящийся из тех времен, когда это понятие хоть что-то значило? Или это моя исключительность в плане поиска неудач? Наверняка существует дружба после школы, дружба на всю жизнь. Но как бы было проще, если бы я не вернулся сюда. Я бы плакался о своем одиночестве, не подозревая, что оно лучше предательства. Я бы оставил друзей, но они были бы живы, Илюша был бы жив. И всем было бы лучше. Но я тут.

Да, так или иначе, все что произошло – это данность. Всему были причины, а в последствиях событий сижу сейчас я. К тому же, тот вечер был лучшим вечером в моей жизни, несмотря на трагичный конец. И то чувство единства, что я испытывал, держа в руках гитару, невозможно затмить каким-то гнусным и трусливым поступком. Что же до Ильи? Он на это уже никак не отреагирует, да и он, по большому счету, шел к этому почти целенаправленно. А Сева? Сева пускай живет, как жил.

Слегка успокоившись, я встретил Ангелину одобрительным кивком:

– Ты-то как?

– Я в шоке, если честно, – ответила она. – я знала, что он не самый порядочный парень, но, чтобы так с друзьями поступать нужно быть сволочью.

– Это да. Давай забудем.

Мы сидели в кромешной тишине около пары минут, пока Ангелина не додумалась пойти и включить тихую музыку на фоне. Она вернулась в более приподнятом настроении и попыталась отвлечься:

– Ты не злишься из-за нас?

– Из-за того, что ты сразу же после расставания запрыгнула на моего друга? – я ухмылялся, наливая виски. – знаешь, если бы я узнал об этом около двух недель назад, я бы лишь добавил это в список своих переживаний и много бы об этом думал. Но сейчас все в порядке.

– То есть, ты не считаешь меня какой-то ветреной?

– Почему же? Считаю. Просто сейчас меня это абсолютно не волнует.

– Вот и хорошо, – она подняла стакан. – забудем все обиды?

– Если бы они были, – я чокнулся с ней. – к черту это все.

Она сделала легкий глоток и поморщилась. Я выпил свои сто грамм залпом и налил себе еще столько же:

– Ты же не против?

– Нет. Моя сестра вообще не пьет.

– Алиса не пьет? С каких пор?

– С тех пор, как мы отдельно от родителей живем, – она повернулась ко мне всем телом. – ну, рассказывай, что с тобой происходило последние пару лет, пока мы не виделись.

– Рассказывать толком нечего. Про моих родителей ты знаешь. Они продолжают ссориться, но теперь каждый это делает на своей территории, скажем так.

– В смысле?

– В том смысле, что от отца я слышу, какая плохая семейка у матери. Ее он продолжает называть лучшей женщиной в его жизни, но вот семью он не переносит. А мать при удобном случае постоянно мне напоминает о том, что я его отродье.

– А ты думал, что они забудут обо всем через время?

– Надеялся. Потому что прошло десять лет. Видимо, обиды живут дольше, чем я думал.

– Пока ты жив, они будут думать об этом. Ты ведь напоминание об их совместной жизни. И кому, если не тебе, они будут говорить об этом? Придется тебе терпеть, ты уже совсем взрослый мальчик.

– Я все понимаю. Просто самому не очень приятно вспоминать об этом всем.

– Зато мы начали хорошо общаться, когда они развелись.

– Ты считаешь, что это плюс?

– Отчасти.

– Разве что так, согласен.

– Что еще у тебя нового, помимо вечных семейных проблем?

– Ну, я закончил университет. Бегаю от армии, как могу. Долгое время я пил и пробовал разного качества и видов наркотики.

– А деньги откуда?

– А зачем деньги, если есть щедрые люди на этой земле?

– Мда.

– Да нет, порой я выходил на разные подработки. Охранником работал два дня, пару месяцев продавцом, время от времени грузчиком в ночь выходил, участвовал в инвентаризациях. В общем, скукотища. А деньги пропадали так же быстро, как и появлялись.

– Работать не пробовал?

– На постоянке? Нет. Еще на последних курсах я понял, что по специальности сложно что-то найти. Тем более, когда по всей стране самый большой выпуск за долгое время. Помимо того, что специалистов и так полно, их стало еще больше, да и такого качества, что страшно становится. А по другой специальности либо оплата не та, либо график убогий, либо начальство совсем уж вороватые подлецы.

– Тебе не кажется, что это твои капризы?

– Вполне возможно. Но то, что я не хочу делать – я делать не буду. А то, что мне нравится, увы, не приносит денег.

– Ты про свои рассказы?

– Какая ты догадливая.

– Ой, нашелся. Так ты еще пишешь?

– С переменным успехом. Пара-тройка рассказов в год будет. Остальное – попытки или мысли без сюжета. Все в стол. Публикаций никаких, потому что нет смысла. Нужны деньги и связи, а их нет.

– Не знаю, как там все устроено, но то что ты писал мне – это очень хорошо. Мне нравилось, что ты писал, – она улыбнулась, поставив стакан на пол.

– Еще бы тебе не нравилось! – я усмехнулся. – кому не понравится такое внимание к его персоне.

– Тем не менее, ты хорошо пишешь, – она отвела взгляд. – я помню, как ты написал рассказ о нас. Это был один из первых твоих рассказов. Ты подарил мне его на восьмое марта.

– Да. За пару месяцев до расставания. Как романтично, – я снисходительно выдохнул.

– Не причитай. Ты был романтиком. Я любила это в тебе.

– Мне нужно сказать спасибо?

– Нет, – она лукаво посмотрела на меня. – но скажи мне, ты любил меня?