Стать победителем

Словно в подтверждение последнего высказанного предположения, дико заблеяли овцы, им вторили козы и коровы, а потом местность основательно встряхнуло. Все люди к этому отнеслись как-то без испуга – но! Все! Буквально все как один повернули головы в сторону статуи и с минуту взирали на нее, как на барометр, предсказывающий ураган. Леса из бревен чуток поскрипели, монумент устоял, и все вернулись к своим обыденным делам. Что самое загадочное, так это факт, что и с той стороны, куда могла рухнуть накренившаяся постройка, тоже разместился лагерь таких же беженцев, как и все остальные. На эту тему осмелилась пошутить смотревшая вниз и на леса Катерина:

– Подо мной собрались либо самые отчаянные оптимисты, либо крайние фаталисты. Но вверх, словно прямо мне в глаза, и они смотрели после сотрясения почвы.

Самая интересная позиция в плане понимания сути «Ласточки», как единогласно решили окрестить статую гостьи из иного мира, досталась Марии. Она отчетливо видела вздыбившиеся, даже приподнявшиеся над землей огромные пальцы монолитного сооружения, именно к ним вела, пожалуй, самая широкая и прямая дорога в лагере, и на этой дороге стояла живая очередь из женщин, стариков, детей и даже осанистых воинов. Когда им предоставлялась возможность коснуться большого пальца статуи на левой ступне, они не только что-то бормотали, но и громко выкрикивали, порой задирая голову к лицу «Ласточки». Некоторые слова казались вполне знакомыми и разборчивыми, но за всеобщей мешаниной шумов ничего толком разобрать не получалось.

– Кажется, они воздают молитвы своей святыне, – предположила лидер трио Ивлаевых. – Только вот непонятно, зачем они все здесь собрались?

– Что тут непонятного! – Катерина, словно бабочка, порхала по всему помещению, заглядывая в каждое оконце. – Это же паломники! Они узнали, что их почитаемый монумент падает, и теперь собрались у подножия и ждут, пока рухнет окончательно. Даже молятся об этом!

– Что за чушь? – скривилась Вера.

– Ну да! Они ведь тоже знают, что внутренности полны сокровищ, поэтому хотят дождаться падения и получить каждый свою долю! Иначе бы так они сюда и приперлись! Так что… – Она ухватила на руки солидный сундучок и, сгибаясь под его тяжестью, поковыляла к восьмиугольной плите. – Начинаем помаленьку эвакуацию нашего приданого. Уф! Ну и тяжесть! Мужичков бы нам с десяток!

Она оставила сундучок на плите и стала уже примеряться к другому, когда у нее на пути встали обе Ивлаевы:

– Чего ты хватаешься за чужое?

– Тебе разрешали что-то трогать?

Катерина в недоумении отступила:

– Да вы чего?! Рехнулись? – и обернулась к зуаве: – Тетя Апаша, скажи им, пусть и сами приступают к работе. Не ровен час завалимся на головы бедных паломников.

Но та, задумчиво перебирая те драгоценности, что валялись рассыпанными, несколько отстраненно пробормотала:

– Это достояние не нашего рода. Скорее всего, оно принадлежит этому миру. Вы его нашли, вам и решать, как с ним поступить.

– Вот и мне показалось, что здесь все не так! – решительно заявила Мария и чуть ли не замахнулась на пытавшуюся что-то вякнуть Катеньку. – Помолчи! Вначале нам следует как-то прослушать, что творится внизу. У кого переговорные? – (Младшенькая из близняшек с неохотой стала стягивать вещмешок у себя со спины.) – У кого леска? – (Старшенькая с готовностью выудила из своих карманов моток тоненькой лески.) – Тетя Апаша, нужен твой меч. Иначе боюсь, нам нечем будет выбить маленький кусочек окна в самом его основании.

Получив меч, Ивлаевы стали действовать. Проверили переговорное устройство, затем, чтобы оно не слишком кидалось в глаза, обернули его кусочком серой материи. Привязали к кончику лески и с мечом подались к выбранному окошку, которое, можно сказать, находилось в правом соске «Ласточки». Перед тем как пустить древнее оружие в ход, Мария оглянулась на Грозовую. Но та уже ничему не удивлялась и даже возможную порчу своего фамильного оружия воспринимала как одно из очередных приключений на дороге превратностей судьбы.

А старинный меч и в самом деле чуть не сломался, служа в качестве грубого, вульгарного лома. Но с удара десятого таки пробил некое подобие стеклобетона. Несколько кусочков при этом полетели вниз, разлетаясь веером, но, по счастливой случайности, ни на кого из стоящих в очереди паломников не попали. Если кто и заметил нечто упавшее, скорее всего, подумал, что ему показалось. Но зато маленькое переговорное устройство в виде наушника и непосредственно передатчика легко в дырочку проскользнуло. Сложность заключалась лишь в том, что опустить прямо над кричащим не получилось бы при всем желании из-за слишком большого наклона. Поэтому устройство опустили до соприкосновения с коленкой, и дальше оно уже скользило по покрытию статуи. Наблюдали за этим действом не только Ивлаевы, но и пыхтящая у них за спинами Грозовая. Наступил момент, когда приемник с передатчиком вот-вот соскользнет по ноге в сторону, но тут что-то бормочущую женщину у большого пальца сменил отрок с коротким мечом на поясе. Достал рукой до блестящего от прикосновений пальца, поднял голову и стал говорить громко и отчетливо.

Так что спуск устройства прекратили и теперь ловили каждое слово несколько исковерканного, но вполне понимаемого языка, на котором общались почти все люди в мире Трех Щитов:

– Герчери! Я счастлив, что стою у твоих ног и прикасаюсь к твоему подобию. И хочу похвастаться своей вчерашней победой. По результатам учебного боя я победил, и в награду мне отец подарил лучшего жеребца из нашего табуна. Если пожелаешь, то можешь увидеть, какой он статный, прекрасный и быстрый как ветер! Когда он вырастет окончательно, мы будем побеждать на всех скачках. И победы посвящать тебе, милая Герчери! Можешь гордиться нами и награждать своими дарами!

Голос отрока сорвался, и он странно примолк, застыв в прежней позе. Никто сзади его не подгонял и не высказывал недовольства. Что при таком столпотворении паломников приятно поражало. Но суть таинственного момента стала понемногу проясняться, да только обменяться мнениями девушки и зуава толком не успели. Капризным тоном заканючила Катерина:

– Ну что, убедились по поводу этих глупых и жадных паломников? Им подавай только лошадей, скачки и дары! Мне даже слышать такое противно… Ай!

Вскрикнула она по причине, что Вера схватила ее за волосы с одной стороны, а Мария с другой, и сестра зашипела:

– У тебя совсем мозги отшибло от блеска алмазов и золота!

– Займись лучше делом! – прикрикнула и лидер компании. – Вон, пока мы тут прослушиваем, смотайся лучше в остальные три мира, которые ведут с плиты! Они тоже в кружках и тоже с молнией рядом, так что оттуда тоже есть переходы обратно. Пошла!

Страшно обиженная любительница танцев подалась к восьмиугольной плите с жутким недовольством и озлобленным ворчанием:

– Сами… дуры. И сами заслеплены! Мозги бы вам прочистить, да нет на вас Бореньки! Он бы вам показал, как меня за волосы дергать! – (В ответ от окна ей просто молча показали кулаки, намекая, что сейчас еще набавят, а то и вообще волосы выдернут.) – Ничего-ничего, вот брошу вас, найду своего лейтенанта Миурти, и будете вы без меня плакать. Никогда больше к вам не вернусь! Злые вы! И без капельки романтики. А все потому, что вас никто не любит. Никто! Даже…

Она запнулась на полуфразе, видя, как все три воительницы повернули в ее сторону лица в ожидании конкретного имени. Кого это, мол, не любят?