Стать сильнейшим
Шрифт:
И все равно было паршиво. Мужчина нахмурился и, как и договаривался с капитаном Куротсучи, связался напрямую с ним.
– Ого, как быстро ты закончил!– донесся до него возбужденный голос ученого.
– У меня для тебя есть сто девяносто три превосходных образца квинси всех полов и возрастов.
– Ух ты!– несказанно обрадовался ученый.– Я сейчас же буду.
Кеншин сунул рацию на карабин под хаори и взмахнул рукой. Невыносимо яркий шар сокацуя метров восемь в поперечнике превратил замок в дымящиеся руины. «Я сбросил большую часть излишка энергии, с оставшейся как-нибудь справлюсь»,– удовлетворенно
Двенадцатый отряд сработал быстро. Куротсучи с горящими глазами рассматривал подопытных, даже не обратив внимание на происходящее вокруг него, в то время как его подчиненные квадратными глазами осматривали груды праха посреди живой природы и нетронутого ландшафта (разнесенный на кусочки замок не в счет).
– Что это было?– тихо спросил Акон– самый адекватный в двенадцатом отряде. Кеншин не стал таить очевидного:
– Мой банкай. И не трогайте прах, пусть удобряет почву. Места-то какие, а?
– Да уж, здесь красиво,– признал Акон, хотя пробирки ему как-то ближе. «Васнецова за шкирку и сюда, пусть рисует»,– подумалось мужчине. У него в кабинете висит одна картина российского художника: степь и три могучих всадника на не менее могучих конях. Весьма внушительная картина.
«Вы в порядке?– раздался в голове встревоженный голос Кьюкетсуки.– Хозяин… как вы?»
«Ну, если отбросить то, что я прикончил больше ста тысяч человек, причем не только мужчин, но женщин, детей и стариков, а так же превратил город в руины, то да, я в порядке».
«Но они направили оружие против вас!– встала на защиту хозяина Ёроони.– Они посмели бросить вам вызов!»
«Да-да-да, если берешь в руки оружие, будь готов убить и быть убитым, я знаю,– мысленно вздохнул капитан десятого отряда, внешне оставаясь безмятежно спокойным.– Однако менее паршиво мне от этого не становится. Еще никогда я не устраивал таких массовых побоищ».
«Все когда-то бывает в первый раз,– глубокомысленно заметила Кьюкетсуки.– Это же вы сказали нам, когда победили нас».
Кеншин усмехнулся. Двенадцатый отряд уже сворачивался, ему здесь делать точно нечего.
Конец флешбека
Мужчина улыбнулся каким-то своим мыслям и поднялся. Несколько поленьев отправились в потрескивающее пламя камина, где-то неподалеку возникла реацу Пустого, которого тут же уничтожили местные квинси. Этих Сообщество Душ оставило в живых, но лишь потому, что квинси поклялись своей честью, что будут убивать Пустых лишь для защиты своей семьи и своей территории. Клятва честью подкрепилась мимолетным заверением Бьякуи Кучики, на чьей совести лежали переговоры с ними, что в случае несоблюдения он лично покрошит всех в капусту.
Утром следующего дня он познакомился с квинси, убившим ночью Пустого. Знакомство состоялось весьма необычным способом: в спину Кеншина ударила выпущенная из-за угла стрела. Конечно же, выстрел юного квинси не нанес ему ни малейшего вреда, а сам пацан поспешил удрать, постоянно оглядываясь. «Черт, черт! Я не смог его убить!»– паниковал сопляк и налетел на кого-то. Взгляд
скользнул по сандалям, по хакама к оби и косоде, по накинутому поверх всей одежды хаори.– Еще никогда меня не приветствовали таким глупым и безрассудным способом,– ухмыльнулся капитан десятого отряда.– Это ты прихлопнул вчерашнего Пустого?
– А тебе какое дело, синигами?– с вызовом спросил пацан, но было видно, что внутри он дрожит от страха. Вон как бегают глазки и как вспотел лоб, а дрожащие, беспокойные руки не оставили ни малейших сомнений относительно душевного состояния пацана.
– Скажем так, интересуюсь, на что способен сопляк, бросивший мне вызов.
В левой руке мужчины полыхнула синяя полоса, превращаясь в тати в ножнах.
– Это– территория моего клана,– нервно облизнул губы паренек.– Если ты нападешь…
– Я просто вырежу весь твой клан, вот и все,– тот же спокойный и даже дружелюбный голос, но почему серебряноволосому мальчишке стало так страшно? «Он и правда вырежет весь клан?»– в глазах промелькнул испуг.
– Кеншин Карасу, капитан десятого отряда Готей-13,– неожиданно представился мужчина и дематериализовал занпакто.
– Рюукен Исида,– настороженно отозвался мальчишка.
– Хех, до встречи,– махнул рукой капитан и скрылся в сюмпо так быстро, что неплохо владеющий хирэнкяку Рюукен даже не заметил его движения.
*Я тут подумал и пришел к выводу, что глупо ограничивать только капитанов и лейтенантов из бойцов лейтенантского и капитанского уровней. Они все разные, поэтому в моей работе ограничение ставится не на капитанов и лейтенантов, а на любых синигами, способных навредить своей реацу живым людям. Так что какого-нибудь пятого офицера ограничат примерно в два раза, а вот капитана первого ранга– не менее чем в десять раз.
**Используется в значении «воины в масках»*
***Всепоглощающая Ярость Императора Теней
====== Глава 44 ======
Пятьдесят лет спустя
За широким окном во всю стену медленно разгорался рассвет. Первые солнечные лучи разгоняли серые предутренние сумерки, пронзая воздух, играли в каплях росы на траве, разбиваясь на цветные блики. Край багрового солнца медленно поднимался над горизонтом, становилось все светлее, и вот уже первые лучи коснулись век крепко спящего мужчины. Веки тут же открылись, а вполне осмысленный взор синих глаз несколько минут любовался горным склоном с медленно вспыхивающими вершинами. Рассвет в горах– зрелище, уступающее лишь закату. Прекрасное зрелище.
Несколько минут он слушал тихое дыхание женщин, любуясь их безмятежными улыбками, после чего снова провалился в сон. Если он поднимется, то непременно их разбудит, а будить их совсем не хочется.
Утреннее собрание капитанов и лейтенантов. Все, как обычно: отчеты о проделанной работе, нагоняи от старика Ямамото, после официальной части– обсуждение последних событий в Сообществе Душ и Мире Живых. Высокий черноволосый мужчина на вид лет тридцати усмехнулся: вот уже два месяца его коллеги перемывали косточки капитану шестого отряда, принявшему в клан безродную руконгайку,с которой встречался уже три года. Мало того, что Бьякуя Кучики принял в клан Хисану Инузури, так еще взял ее в жены, и лишь его непоколебимый авторитет и жуткая репутация не позволили старейшинам слишком громко бухтеть.