Статьи

Австралийская легенда рассказывает о птице Уер, которая по ночам оглашала окрестности душераздирающими горестными воплями, потому что в отличие от всех других птиц несла квадратные яйца. То, что происходит сейчас в научной и околонаучной публицистике, посвященной оценке и перспективам развития российских науки, образования и технологии, очень напоминает эти горестные вопли. Однако, вслушавшись повнимательнее в радио- и телепередачи, вчитавшись в журнальные и газетные статьи, легко заметить, что никакого единства в оценках.

Большинство рассуждений о науке основаны либо на личном опыте, либо на так называемом авторитете выдающихся ученых (а ведь далеко не факт, что крупный физик, химик или математик, разбирающийся в атомах, молекулах или уравнениях, так же хорошо разбирается в экономике, социологии, организации и закономерностях развития современной науки), либо на эмоциях униженных и оскорбленных ученых и недостаточно компетентных журналистов. К сожалению, науковедов, занимающихся изучением науки так же профессионально, как биологи изучают живые организмы, в России осталось совсем мало, да и те, которые остались, больше живут прошлым и пользуются методологией, бывшей в ходу в 60-е годы ХХ века. Поэтому в нескольких статьях, предложенных газете "Поиск", я постараюсь хоть немного расчистить мифологию, окружающую у нас проблему науки и современных технологий, и опираясь на последние исследования, проведенные мной и моими коллегами, представить читателю реальность, проблемы и возможное их решение с позиции профессионального науковеда.

Как известно (по крайней мере, так думает большинство обывателей), науку делают молодые. У нас же (и это очень затасканное положение) научные кадры стремительно стареют. По расчетам Владимира Арутюнова, в 2000 г. средний возраст академиков РАН был более 70 лет, докторов наук - 61 год, кандидатов наук - 52 года. А между тем РАН, "по мненью многих судей решительных и строгих" - интеллектуальный центр нашей науки. "Экстраполяция этих данных показывает, что примерно к 2016 г. средний возраст научных сотрудников достигнет 59 лет. Это не только последний год допенсионной жизни среднего россиянина мужского пола, но и среднестатистическая продолжительность его пребывания на этом свете", - пишет В.Арутюнов. Добавлю, что в общероссийском масштабе, включая вузы и отраслевые НИИ, возраст докторов 57-59 лет, а кандидатов - примерно 51-52 года. Если допустить, что нынешняя тенденция сохранится, то через 10-15 лет наука у нас должна исчезнуть.

Но вот что интересно. По официальным данным относительно высших учебных заведений в последние 10 лет конкурсы в вузы росли, а аспирантура и докторантура выпекали молодых ученых высшей квалификации прямо-таки рекордными темпами, которых не знала советская наука, еще не рванувшая в головокружительный и разрушительный штопор.

Так, если принять численность студентов, обучавшихся в вузах в 1991/1992 учебном году за 100%, то в 1998/1999 учебном году их численность возросла до 121,2%. Численность аспирантов НИИ в 1992 г. составляла 15168 человек, а в 1998 г. возросла до 15771 человека, численность же аспирантов вузов - еще более значительно - с 36747 человек до 82584 человек. Прием в аспирантуру в 1992 г. составил 11238 человек, а в 1998-м - 28940 человек, и, соответственно, выпуск из аспирантуры в 1992 г. составил 9532 (23,2% из них с защитой диссертации), а в 1998-м - 14832 человека (27,1% с защитой диссертации).

Вот здесь-то и закладываются первые кирпичики парадокса, который благодаря опоре на факты и их систематизацию наносит первый удар по нашей мифологии. Оказывается, подготовка молодых научных кадров довольно быстро растет, а кадры ученых между тем еще более стремительно стареют. Вам не кажется, что здесь достаточно пищи для размышлений? Вот еще более пикантные данные по подготовке докторантов в системе высшей школы: численность докторантов в вузах в 1992 г. составляла 1128 человек, а в 1998-м - 3238 человек .

Чего ж вам боле? Численность научного сообщества растет довольно высокими темпами. Но растет не только поголовье аспирантов, докторантов, кандидатов и докторов. Замечательно, и это следует только приветствовать, что число желающих получить высшее профессиональное образование, несмотря на так называемый демографический кризис и на общее постарение населения России, за десятилетие реформ существенно увеличилось. Конкурсы, особенно в престижные вузы, возрастают, и выглядит это все следующим образом: если в 1990 г. на 100 мест в государственных вузах было подано 194 заявления, то в 2000 г.
– уже 286 заявлений. Справедливости ради отмечу, что были и спады. Так, например, в 1995 г. на 100 вакантных мест было подано 184 заявления. Но все же число желающих учиться в вузах почти в два раза превышало число вакансий.

Казалось бы, при таких конкурсах, при таком стремлении молодежи учиться остается только выбирать наиболее способных, целеустремленных и давать им путевку в большую науку, тем более что общая численность студентов за 10 лет в вузах России тоже значительно возросла. Как говорится, выбирай - не хочу. Но молодежь, оказывается, не очень-то стремится к лаврам ученых. Почему? Да очень просто. С одной стороны, лавры, и особенно доходы, а также образ жизни даже наших доморощенных бизнесменов и политиков напрочь затмевают все, на что могут рассчитывать российские ученые, а во-вторых, в сознании студентов за 10 лет сложился крайне негативный образ ученого. Социологические опросы, проведенные моими коллегами из Центра ИСТИНА под руководством доцента Ольги Савельевой в двух престижных университетах - педагогическом и технологическом, показали, что для студентов ученый - это "плохо одетый, изможденный старый человек, человек без будущего, человек, который не может содержать семью, вечно жалуется и ходит с протянутой рукой". К сожалению, это близко к правде, и никакие злыдни империализма, агенты ЦРУ, гангстеры Бродвея и акулы Уолл-Стрита здесь ни при чем. Заслуга в создании такого имиджа российской науки и ученых целиком принадлежит нашим либеральным и демократическим лидерам, большинство из которых сами были докторами и кандидатами наук.

Так что вопрос о том, что происходит с кадровым потенциалом и почему он непрерывно стареет при постоянном приливе свежих студенческих, аспирантских и докторантских контингентов, решается совсем не просто, и здесь нужны не мифы, не стоны птицы Уер, а серьезные науковедческие исследования. Без правильной диагностики эффективная терапия невозможна.

Итак, с научными и профессорско-преподавательскими кадрами дело обстоит отнюдь не так просто, как следует из нашей мифологии. Количественно они растут, но фактически их для развития науки не хватает, и эта странная несообразность нуждается в понимании и объяснении. Несколько вполне разумных ответов можно предложить прямо сейчас. Во-первых, по окончании вузов далеко не все студенты и студентки рвутся в аспирантуру, а многие идут в нее для того, чтобы избежать армии или обеспечить себе вольготную жизнь в предродовой период. Во-вторых, защитившиеся кандидаты и доктора наук до последнего времени могли найти достойную их звания зарплату не в государственных НИИ, КБ, ГИПРах и вузах, а в коммерческих структурах, оставляя своим титулованным наставникам возможность спокойно стареть.

Я поручил моим сотрудникам в Центре ИСТИНА изучить спрос в учреждениях и предприятиях коммерческого сектора на молодых специалистов с высшим образованием и учеными степенями. Они изучили около тысячи web-сайтов фирм и рекрутерских организаций с предложениями работы, и результат оказался таким: как правило, средняя заработная плата выпускников вузов - около 300$, экономистов, бухгалтеров, менеджеров и маркетологов - 400-500$, программистов и высококвалифицированных банковских специалистов и финансистов - 350-550$, квалифицированных менеджеров - 1500$ и более, но это уже относительная редкость. Достойно внимания, что среди всех этих предложений нет даже упоминания о научных работниках, исследователях и т.п. Допустим, что их находят не через рекрутерские фирмы, но это означает лишь, что коммерческие заказчики, коль скоро речь идет о нашей стране, учеными и исследователями не интересуются. Первый вывод - что наша экономика до этого не дозрела, а второй - что в ближайшем будущем без специальных усилий со стороны государства, без государственного стимулирования инноваций и модернизации не дозреет. Наконец, третий, очевидно, таков: те предприятия, которые стремятся к производству конкурентоспособной продукции, будут искать ее источники в забугорных технологиях, знаниях и ноу-хау, а не в нашем научном потенциале. Таким образом, молодой кандидат или доктор наук либо обречен жить в среднем вузе или НИИ на зарплату, эквивалентную 30-60$, и при этом постоянно мотаться в поисках стороннего заработка, совместительства, частных уроков и т.п., либо пойти работать в фирму не по специальности, используя кандидатский или докторский диплом как сертификат своей интеллектуальной доброкачественности.

Но есть и еще две очень важные причины, потому что - и это нужно хорошо понять, особенно руководящим дядям, и притом на самом верху - не хлебом единым жив человек, и нужна ему еще возможность совершенствоваться, реализовать себя, завоевать высокий рейтинг, престиж, утвердиться в жизни, видеть перспективу и чувствовать себя, по крайней мере, на одном уровне с зарубежными коллегами. А в наших условиях это невозможно. Почему? Потому что, во-первых, наука и опирающиеся на нее высокотехнологичные разработки очень мало востребованы в нашей стране или вообще не востребованы. Во-вторых, экспериментальная база, учебно-исследовательское оборудование, аппараты и приборы в учебных заведениях физически и морально устарели на 20-30 лет, а в лучших, самых передовых университетах и НИИ - на 8-11 лет (а при условии, что смена технологических поколений в наукоемких производствах происходит в интервале от 6 месяцев до 2 лет, такое отставание равно бесконечности). Наконец, в-третьих, вся система организации, управления и поддержки науки и научных исследований, а также информационное обеспечение, что особенно важно, соответствуют советским образцам 60-70-х, в лучшем случае - 80-х годов, и поэтому моральный долг каждого действительно способного, а тем более талантливого молодого ученого, если он не хочет полностью деградировать, смыться куда угодно - в коммерческую структуру или за бугор - как можно скорее.

Относительно последнего утверждения отмечу следующее. Бытующее у наших патриотов чисто мифологическое представление, смешанное с хронической обидой, что западные страны сманивают наших ученых и живут за счет нашего интеллектуального потенциала, совсем не соответствует действительности, и отдельные факты ничуть не опровергают этого утверждения. У нас, по официальной статистике за 2000 г., 890,1 тысячи человек занято в науке. Для сравнения укажем, что в 1990 г. занятых в науке было 1943,3 тысячи. Так что сокращение численности занятых в науке за 10 лет произошло примерно в два с небольшим раза, что, конечно, не радует, но тем не менее не в 4-5 раз, как гласит наша мифология.