Ставка на мертвого жокея (сборник рассказов)

Он фыркнул, и оба теперь смотрели на эту яркую точку у них над головами.

– - В прошлом году разразилась метель, и канатная дорога не работала целую неделю -- почти все электрические провода были порваны. Им пришлось пробыть там, в снежном плену, целых шесть дней: рубили на дрова стулья, питались шоколадом и супом из консервов, но не обмолвились ни словом.-Притчард задумчиво глядел на далекий свет в поднебесье.

– - Вполне сойдет за символ этого красивого континента в этом году,-тихо молвил он.

Вдруг Констанс осознала наконец, что ей хотелось ему сказать.

– - Алэн,-- она шла впереди него,-- я не хочу, чтобы ты уезжал.

Притчард только посасывал сигаретку.

– - Шесть дней и шесть недель...-- уточнил он.-- И все из-за черствости их сердец.

– - Я не хочу, чтобы ты уезжал.

– - Но я пробыл здесь достаточно долго. Мы воспользовались самым лучшим снегом.

– - Женись на мне. Я так хочу этого!

Притчард с изумлением взглянул на нее. Она видела -- пытается улыбнуться.

– - Вот что самое чудесное в двадцатилетнем возрасте,-- произнес он.-Можно запросто, безотчетно говорить вот такие вещи.

– - Я сказала, что хочу, чтобы ты женился на мне, ясно?

Он выбросил сигарету -- еще горит на снегу... Сделал к Констанс шаг, поцеловал ее. Она ощутила слабый вкус бренди вперемешку с табаком на его губах. Он прижался к ней на мгновение, потом, отступив немного, стал расстегивать пуговицы на ее шубе -- очень осторожно, словно нянька, помогающая маленькой девочке раздеться.

– - Алэн!
– - воззвала Констанс.

– - Беру все свои слова назад: ты совсем не похожа на девушек, которые рекламируют мыло и пиво в американских магазинах.

– - Прошу тебя, не нужно делать мне больно!

– - Но что ты знаешь обо мне?
– - Сбив пушистый снег с перил моста, он уперся в них грудью, стряхивая снежинки с рук сухими хлопками.-- Разве тебя никто не предостерег, не рассказал о молодых людях, которых ты можешь встретить в Европе?

– - Прошу тебя, не сбивай меня с толку, не смущай, прошу!
– - умоляла она его.

– - Ну а что скажешь по поводу того парня в кожаной рамочке?

Констанс глубоко вздохнула -- холод пробрал легкие.

– - Не знаю. Его здесь нет.

Притчард фыркнул, но фырканье получилось не веселым, а печальным; сказал:

– - Затерян... Затерян в океане.

– - Дело не только в океане.

Снова молча пошли вперед, прислушиваясь к поскрипыванию снега под ботинками на замерзшей тропе. Между пиками гор выплывала луна, бросая на снег молочный свет.

– - Тебе полезно узнать кое-что.-- Голос Притчарда звучал тихо; взор не отрывался от длинной тени, сотворенной на их тропинке лунным светом.-- Я был женат.

– - Ах это!
– - Констанс ступала осторожно, стараясь попадать в следы тех, кто протоптал эту дорожку.

– - Все было, конечно, несерьезно.-- Он поглядел на небо.-- Мы развелись два года назад. Это тебя не останавливает?

– - Твое дело,-- ответила Констанс.

– - Нет, нужно как-нибудь обязательно посетить Америку,-- он насмешливо фыркал,-- там явно выращивают новый тип женщины.

– - Что еще?
– - поинтересовалась Констанс.

– - Второе еще менее привлекательно. У меня в кармане нет ни фунта. Я не работал с окончания войны: жил на драгоценности матери. Их было не очень много, последнюю брошь я продал в Цюрихе на прошлой неделе. Вот почему мне нужно возвращаться, даже если бы не было никаких других причин. Как видишь,-- угрюмо улыбнулся он,-- ты получила приз за дохлую лошадку.

– - Что еще?
– - упорствовала Констанс.

– - Разве этого тебе мало? Хочешь услышать еще?

– - Да, хочу.

– - Я никогда не стану жить в Америке. Я уставший, нищий, списанный старый летчик Королевских ВВС, и мое место не там. Ну, пошли!
– - И, резко подхватив ее под руку, потащил за собой, словно больше не хотел разговаривать на эту тему.-- Уже поздно. Пошли лучше в отель.

Но Констанс выдернула руку.

– - Ты что-то от меня все равно утаиваешь.

– - Неужели и этого недостаточно?

– - Нет.

– - Ну хорошо. Я не могу поехать с тобой в Америку, даже если бы этого очень сильно хотел.

– - Это почему же?

– - Потому что меня туда не пустят.

– - Почему?
– - Констанс недоумевала, ничего не понимая.

– - Ты помнишь швейцарский эвфемизм "хрупкий"?
– - хрипло проговорил он.-- Лоуренса Д.-Г. выдворили за это из штата Нью-Мексико, позволив ему умереть на Ривьере. Но их, конечно, нельзя винить, у них и своих болезней полно. А теперь пошли в отель.

– - Но с виду ты такой здоровый, такой крепкий... Занимаешься лыжами...

– - Все здесь умирают с виду здоровенькими,-- мрачно возразил Притчард.-- У меня болезнь то обостряется, то ослабляется, наступает ремиссия. Один год, кажется, я уже избавился от нее,-- пожал он плечами, почти неслышно хмыкнув,-- а на следующий -- на тебе, снова является. Доктора вытягивают шеи, когда видят, как я поднимаюсь в гору на подъемнике. Так что поезжай домой,-- решительно заключил он,-- я тебе не пара! Я угнетен; ты, слава Богу, этого не чувствуешь. В конце концов, это был бы, по сути дела, смешанный брак -- между белой и черным. Мы когда-нибудь вернемся в отель?

Констанс кивнула; медленно пошли назад. Городок, расположенный на холме впереди них, теперь окутала плотная темнота, но в ясном ночном воздухе до них доносилась танцевальная музыка -- играл маленький ансамбль.

– - Мне наплевать!
– - заявила Констанс, когда достигли первых домов.-Мне на все наплевать!

– - Когда мне было двадцать, я говорил то же самое.

– - Прежде всего, будем людьми практичными,-- продолжала Констанс.-Чтобы остаться здесь, тебе нужны деньги. Ты их получишь завтра же.

– - Я не могу взять от тебя деньги.

– - Они не мои,-- уточнила Констанс,-- отцовские.

– - Англия останется в вечном долгу перед тобой.-- Притчард пытался улыбнуться.-- Но только поосторожнее со мной.

– - Что ты имеешь в виду?

– - Мне все больше кажется, что меня все же можно утешить.

– - Что же в этом дурного?

– - Это может иметь смертельный исход,-- прошептал ей Притчард, неловко, по-медвежьи, обнимая ее,-- для тех из нас, которые безутешны.

Когда проснулись на следующее утро, то вначале были подчеркнуто вежливы и, не упоминая о том, что произошло, как ни в чем не бывало обсуждали погоду: если судить глядя через щель в неплотно прикрытой шторе, она ненастная, безрадостно серая, неопределенная.