Ставка на мертвого жокея (сборник рассказов)

Вскочив с кровати, Барбер быстро оделся и вышел, заперев за собой дверь на ключ. Невмоготу сидеть в холодной комнате, где царит беспорядок, и тупо глядеть в эти карты.

Все утро он бесцельно бродил по городу, машинально разглядывая витрины, думая, что купит, когда у него будут деньги, много денег... Один раз, отвернувшись от очередной витрины, заметил полицейского: внимательно за ним наблюдает... Вопросительно посмотрел на него,-- маленький человечек с обычным, невыразительным лицом, с тонкими усиками. Глядя на него, Барбер вспоминал рассказы о том, как полицейские издевались над подозреваемыми, допрашивая их с пристрастием в задних помещениях местных префектур. Схватят с пятьюстами тысячами английских фунтов под мышкой -- тут уж нечего полагаться на американский паспорт.

Впервые в жизни, размышлял Барбер, медленно продвигаясь в плотной толпе пешеходов на улице, он собирается преступить закон, и с таким спокойствием. Интересно, чем это объяснить -- влиянием кинофильмов, газет? Из-за них преступность становится чем-то обычным, доступным, в некотором роде даже гуманным. Ты об этом не думаешь и вдруг, неожиданно, когда возможность совершить преступление входит в твою собственную жизнь, воспринимаешь ее как почти нормальное, повседневное событие. Полицейские, вероятно, знают об этом, но они-то смотрят на проблему с другой стороны. Перед ними толпы прохожих, замкнутые, обычные лица, и им приходится на кого-то обращать внимание, они обязаны заранее определить, кто намерен совершить кражу, убийство, изнасилование... С подозрением относятся к каждому, и это наверняка сводит их с ума, так что они готовы арестовать любого...

Барбер наблюдал за ходившими по кругу в паддоке перед началом шестого заезда: разминаются, ждут... Кто-то легко коснулся его плеча.

– - Берти, мальчик, ты?
– - не поворачиваясь, произнес он.

– - Прости, что опоздал.-- Смит облокотился на поручень рядом.-Наверно, боялся, что вообще не приду?

– - Ну, что сказал тебе жокей?
– - тихо поинтересовался Барбер.

Смит подозрительно оглянулся, улыбнулся.

– - Жокей уверен, сам ставит.

– - Какой номер?

– - Пятый.

Лошадь под пятым номером -- легкая гнедая кобылка, с изящной, благородно вскинутой головой; хвост и грива заплетены в косички; шерсть поблескивает, вышагивает споро, ровно -- явно хорошая выучка. Жокей -- лет сорока, с длинным, кривым французским носом; уродлив,-- когда открывает рот, видно, что нет передних зубов. Темно-бордовый картуз надвинут на уши, белая шелковая рубашка в звездах того же темно-бордового цвета. Барбер, глядя на него, думал: как могут подобные уроды скакать на прекрасных лошадях?

– - О'кей, Берти, мальчик. Пойду к кассе.

Поставил десять тысяч франков -- опережение на нос; ставки показались вполне приемлемыми -- семь к одной. Смит поставил двадцать пять тысяч франков. Вместе подошли к трибуне, забрались на самый верх. Лошади уже выходили на беговые дорожки. Народу немного, а на такой высоте, где оказались они, и вовсе никого.

– - Ну, Ллойд,-- начал Смит с серьезным видом,-- ты изучил карты?

– - Да, посмотрел.

– - Ну и что скажешь?

– - Очень хорошие карты.

Смит бросил на него острый взгляд; долго размышлял, что сказать, но решил отделаться, как всегда, презрительным фырканьем.

– - Зачем водить меня за нос? Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Решился?

– - Я...-- начал было Барбер, глядя вниз, на пущенных легким галопом лошадей,-- скажу после скачек.

– - Ллойд!
– - крикнул ему кто-то снизу, с правой стороны.

Барбер повернул голову: по лестнице, тяжело ступая, поднимается к нему Джимми Ричардсон -- собственной персоной. Толстячок, пухленький, как ребенок,-- парижская кухня не пошла ему впрок, ничуть не похудел. Тяжело дышит, полы расстегнутого пальто развеваются, демонстрируя всем пиджак в клетку; спешит к Барберу...

– - Ну, как поживаешь?
– - произнес он, задыхаясь, когда поравнялся с ними, и шлепнул Барбера по спине.-- Увидел тебя снизу и подумал -- нет ли у тебя надежной подсказки на этот заезд. Сам никак не вычислю, все это меня просто убивает целый день. Я такой недотепа в скачках с препятствиями...

– - Хэлло, Джимми!
– - радушно приветствовал его Барбер.-- Познакомьтесь: мистер Ричардсон -- мистер Смит.

– - Очень рад с вами познакомиться! А как правильно пишется ваше имя?
– Ричардсон первый громко заржал над своей шуткой.-- Послушай, Ллойд, скажи честно: ты что-нибудь знаешь или нет? Морин убьет меня, если я вернусь домой пустым.

Барбер бросил вопросительный взгляд на Смита -- тот доброжелательно разглядывал Ричардсона.

– - Ну, вот мальчик Берти говорит -- кое-что слышал.

– - Мальчик Берти,-- Ричардсон так и обратился к Смиту,-- очень прошу вас, если...

На губах у Смита появилась тонкая улыбка.

– - Номер пять как будто выглядит совсем неплохо. Но поторопитесь -через минуту старт.

– - Номер пять,-- повторил Ричардсон.-- Вас понял. Скоро вернусь.-- И галопом понесся вниз по бетонным ступеням -- полы пальто развевались за спиной.

– - Этот парень, скорее всего, душа доверчивая, а?
– - поинтересовался Смит.

– - Единственный ребенок в семье,-- пояснил Барбер.-- С тех пор так и не может преодолеть в себе этого недостатка.

Смит вежливо улыбнулся.

– - Откуда ты его знаешь?

– - Летали в одной эскадрилье.

– - В твоей эскадрилье?
– - недоверчиво переспросил Смит, глядя вслед быстро уменьшающейся в размерах фигуре.-- Тоже пилот?

– - Угу.

– - Хороший пилот?

Барбер пожал плечами:

– - Лучшие погибли, а худшим достались все медали полкового ящика.

– - Чем он занимается в Париже?

– - Работает в какой-то фармацевтической компании.

Ударил гонг -- лошади помчались к первому препятствию.

– - По-моему, твой друг опоздал.-- Смит поднес к глазам бинокль.

– - Да, скорее всего,-- согласился Барбер, наблюдая за сбившимися в кучу лошадьми.

Лошадь под пятым номером упала, не преодолев четвертого препятствия. Сначала вырвалась вперед, вместе с еще двумя лошадьми, но вдруг упала на землю и покатилась. Основная группа обошла ее по сторонам. Четвертое препятствие в самом дальнем конце дорожки, и отсюда трудно сказать, что там произошло. Однако через несколько секунд кобыле с трудом, но все же удалось встать на ноги, и она на легком галопе поскакала за остальными, волоча за собой разорванные поводья. Барбер заметил, что жокей все еще неподвижно лежит на земле -- в неловкой позе, лицом вниз, голова оказалась под плечом.

– - Деньги потеряны,-- спокойно констатировал Смит; отвел бинокль от глаз, вытащил из кармана кипу билетов, разорвал, бросил на бетонную скамью.

– - Дай-ка мне твой бинокль!
– - Барбер протянул руку.

Смит, сняв через голову кожаный ремешок, передал бинокль. Тот настроил его порезче на далекое препятствие, где все еще не двигаясь лежал жокей. К нему подбежали двое, перевернули его на спину... Вот обе фигуры, склонившиеся над безжизненным телом в рубашке со звездами темно-бордового цвета, в фокусе. Даже в бинокль видно, как двое отчаянно суетятся, делая какие-то непонятные движения. Наконец, они подхватили жокея с обеих сторон и неловко побежали со своей ношей прочь с ипподрома.