Stay alive

— Да, Стеф. Мы всё ещё здесь. Мы находимся под деревянным пирсом, который выходит от парка на Бруклине. Прямо напротив Статуя Свободы и он единственный на этой стороне. Найдёте быстро, — звучит утвердительный ответ из наушника, а затем связь отключается. Стюарт вырывает устройство у меня из руки, засовывая в карман джинсов.

Молчит, заставляя меня нервничать. Прикусываю губу, отводя забитый взгляд на гладь воды. Стюарт же, наоборот, не пренебрегает возможностью рассмотреть меня, облизывая пересохшие губы. Из-за линз очков с чёрной оправой кареглазый скользит взглядом сначала по моему лицу, а затем по шее и ключице. И возвращается обратно, задерживая свой взор на моих опущенных глазах.

— Это сейчас ты серьёзно смутилась, или просто красиво притворяешься? — Стюарт спрашивает с удивлением, отчего я моментально поднимаю голову, встречаясь с его расширенными зрачками. Хлопаю ресницами, тихо говоря:

— О чём ты…

— Ладно, проехали, — едва сдерживаю себя, что бы не выдохнуть с облегчением. Не знаю, но только что мне почему-то стало так неудобно перед ним, будто бы я сделала что-то и вправду слишком вызывающее.

Стоп, похоже повышенная эмоциональность вампира сыграла свою роль? Опять?

— Кстати, спасибо тебе, — внезапно молвит, поправляя очки на носу. Проводит рукой по влажным тёмным волосам, блуждая взглядом по мне.

— За что? — изумлённо спрашиваю.

— За то, что не бросила меня, — чувствую, как мои щеки приобретают розоватый оттенок, отчего я поспешно предпочитаю окончательно распустить волосы, чтобы те хоть чуть-чуть прикрыли мои пылающие щёки.

И всё равно я не укрываюсь от пристального взгляда Стюарта, на губах которого играет едва заметная усмешка.

***

[Соз­да­валось под: Ramin Djawadi — Light of the seven]

Медленные шаги и тихое дыхание. Тишина вокруг. А она идёт, молча всхлипывая. Сжимает пухлые губы, моргая.

Вытирает слёзы тыльной стороной ладони, снова чувствуя, как перехватывает дыхание.

И делает маленькие шаги по лестнице, поднимаясь на последний этаж. Будучи незамеченной, легко проделать таковое.

Снова прижимает руку к стене, едва держась на ногах от боли. Душевной и физической.

Тело будто горит в аду, а мысли медленно возвращаются только к одному предложению.

Шаг. Всхлип. Падает.

Снова встаёт на ноги, не обращая внимания на содранные в кровь колени. Смахивает слёзы, продолжая идти по лестнице вверх.

Потому что ей нельзя оставаться. Потому что пока есть шанс, она должна им воспользоваться. И она это сделает.

Да, она признаёт, что слабая. Признаёт, что не может. Признаёт, что трусиха. Признаёт, что она недостойна.

Ей плевать на других, ведь собственный океан боли уже закрыл ей глаза на остальной мир, давая возможность лишь видеть и чувствовать, как сердце разрывается внутри. Как боль, словно цунами, накрывает её с головой.

И почему-то именно сейчас холод и флегматичность пропадают, давая волю чувствам. Почему-то только сейчас она начинает буквально тонуть в собственном омуте страданий.

Тяжело открывает железную дверь, ведущую на крышу. Втягивает носом холодный воздух и едва не падает на шершавое покрытие, когда сильный ветер врезается в лицо и тело, пытаясь сбить девушку с и так слабых ног.

И теперь она не всхлипывает, а лишь сквозь слёзы смотрит на город. Но не чувствует ничего — ведь пустоту внутри невозможно искоренить.

И желает в этот момент она лишь одного. И эта мечта должна исполниться.

Начинает накрапывать слабый дождь, пока она кидает в сторону мобильник и лёгкую куртку, оставаясь в одних черных джинсах и яркой желтой майке.

И тогда она подходит к краю. И тогда она смотрит вниз.

Ранее…

Летящей походкой иду по коридору, держа в руке белую чашку со свежим капучино. Улыбаюсь прошедшей мимо меня Джейн, которая кивком приветствует меня.

Прохожу одну из больших комнат, замечая впереди два знакомых силуэта. Одного брюнета я сразу же узнаю, а именно Алека Лайтвуда, который о чём-то говорит с азиатом, что ниже его ростом всего лишь на несколько сантиметров. Я тихо подхожу к ним, ожидая, когда они закончат, чтобы поприветствовать. И спустя секунду маг с кошачьими глазами поворачивается ко мне, улыбаясь:

— Эмили, если я не ошибаюсь?

— Именно так, а вы, насколько я знаю, Магнус, — улыбаюсь в ответ, отпивая горячего кофе. Замечаю пристальный взгляд Лайтвуда, который молча стоит рядом. — А вы встречаетесь, как я поняла? — спрашиваю.

— Женаты, — усмехается Бейн, показывая мне свою руку, на которой, среди прочих колец, я вижу обручальное.

— Оу, извините за моё невежество, — улыбаюсь, пытаясь сделать невинный вид. Продолжаю свой путь вместе с букой-Алеком, который буравит меня взглядом и милым Магнусом, который продолжает говорить:

— Ну что ты, ничего страшного. Алек, перестань смотреть так на девушку, я от тебя уж точно до конца веков не смоюсь, — целует Лайтвуда в губы, просто беспардонно останавливаясь, пока я, ухмыляясь, закатываю глаза. Они и вправду подходят друг другу. И я в этом точно уверена.

Чувствую, как вибрирует в кармане джинсов мобильник, отчего я спешу вытащить его свободной левой рукой и принять вызов отца, оживлённо говоря с радостью, ибо слишком давно я слышала родной голос:

— Привет, пап. Как дела? — захожу в комнату, в которой сейчас находятся все участники стаи Маккола, Барри, Маркус, Саймон, Иззи и Стюарт, который прячет глаза от меня.

— Привет, Эмили, — голос отца почему-то звучит с некой грустью, отчего я настороженно вслушиваюсь в динамик. Киваю всем, чуть улыбнувшись. Прижимаю телефон к уху, в это время снова отпивая глоток кофе.

— Пап, что случилось? — спрашиваю, хмуря брови. — Пап, у вас там всё в порядке? — взволнованно останавливаюсь, пройдя всего лишь пару шагов от дверного проёма.

— Эмили… — голос отца срывается на шёпот. — Я…я не знаю, как тебе это сказать, но… — замолкает, отчего мне отвечает лишь дребезжание в динамике.

— Пап, что случилось?! — спрашиваю напряженно, повышая голос. Ребята напротив, что стоят сейчас в метрах пяти от меня, переводят на меня озадаченные взгляды, на что я лишь делаю небрежный жест рукой, говоря, что всё под контролем.

И хренов контроль исчезает практически в ту же самую секунду.

— Лорэйн, Эмили… — озадаченно хлопаю ресницами, внезапно чувствуя, насколько горячей кажется мне чашка в правой руке. Всё ещё прижимаю телефон к уху, ожидая, что скажет отец. Нет, он никогда не произносил имя мамы так. Никогда он так не делал.