Стая

Кривцов махнул ей рукой и направился к машине. К храму он вернулся, когда служба уже закончилась, народ почти весь разошёлся. Машины с площадки разъехались и, поэтому стоящую в сторонке растерянную Ольгу он сразу обнаружил.

— Ты куда пропал? — спросила Ольга, усаживаясь на переднее сиденье.

— В город ездил, — ответил Кривцов.

— В салоне лекарствами пахнет, — потянула носом Ольга, — это, наверное, ты повёз ту старушку, которой стало плохо, в больницу?

— Да, попросили.

— Я так и подумала, сразу.

— Почему же ты не удивляешься? — спросил Кривцов.

— Почему я должна удивляться? Ведь русские своих в беде не бросают. Не так ли мы с тобой решили? — Ольга поцеловала Кривцова в губы, — ну, поехали домой?

— Поехали. Только, речь мы тогда в Аэропорте вели о том, что русские своих не бросают на войне.

— Беда — более широкое понятие. Так что, твоя война в неё вполне уберётся.

Ночью, насытившись друг другом, они лежали, укрывшись одеялом и тихо разговаривали. Кривцов снова пытался завести разговор о жизни за границей. Хоть это не вязалось с тем, что только что между ними происходило, тянуть дальше уже не было времени. Моня может позвонить в любую минуту.

— Оль, а если бы у тебя был выбор жить оставшуюся жизнь здесь или за границей, что бы ты выбрала? — спросил Кривцов.

— Чего это тебя так волнует? — полусонным голосом отвечала Ольга, — ты ревнуешь меня к тому немцу? Не переживай, я люблю только тебя и останусь с тобой здесь.

— Я не об этом. Если нам с тобой жить не здесь, а за кордоном?

— Это как? — встрепенулась Ольга.

— Ну, если, например, у меня есть возможность уехать навсегда. Ты поехала бы со мной?

— Олег, — Ольга даже присела на кровати, — откуда у тебя такая возможность? Я же не слепая. Ты же не богач, не олигарх. Я вижу, что эта квартира не твоя, машина у тебя отечественная. Если тебя и могут послать за границу, то только на работу. Но это ведь не навсегда? Зачем мне следовать за тобой, если ты скоро вернёшься. Я тебя дождусь, рабочая виза больше чем на полгода не выдаётся, значит, ты будешь приезжать.

Кривцов встал с кровати и заходил по комнате.

— Оля, — наконец сказал он, присев на краешек кровати, — я тебе как-то говорил, что работа у меня есть, и она очень хорошо оплачивается. Сейчас я решил эту работу оставить, ну, типа, на пенсию выйти. Моя работа нравилась не всем, и оставаться в стране мне нежелательно. За время работы я заработал целое состояние, которое хранится в одном немецком банке. Этих денег хватит на безбедную жизнь там до конца дней. Причём хватит и нашим детям, а может и внукам. Поэтому, если у тебя виза ещё не закрыта, поехали со мной. Не обязательно поселяться в большой и развитой стране. Я предпочёл бы маленькую, и подальше от Европы, где-нибудь на берегу океана.

В комнате воцарилось молчание. Ольга тоже присела в кровати, а потом тихо заплакала.

— Ты чего? — спросил Кривцов.

Ольга вытерла ладонями слёзы и, запинаясь, проговорила:

— Почему всё это опять мне? Чем я так прогневила Бога?

— О чём ты?

— Как о чём, Олежек? Если у тебя полно денег за границей, если ты хочешь уехать навсегда, если тебе в нашей стране лучше не оставаться, если всё это срочно, то вывод только один. Деньги твои не честные. И ты зовёшь меня тратить их вместе с тобой? И ты ждёшь от меня положительного ответа?

— Ты неверно всё поняла, — сказал Кривцов, — я прошу тебя мне поверить. Прошу поверить, что я буду любить тебя всю жизнь, что буду заботиться о тебе и никогда тебя не обижу.

— Спасибо, только ты не ответил на мои вопросы.

— Хорошо. Деньги в нашей стране честно зарабатывают только те граждане, которые не могут себе позволить даже думать о загранице. Таких большинство, согласен. Заработать много денег честно невозможно по определению. Я тут исключением из правил не являюсь.

— И всё же? Почему ты должен уезжать?

— Я не могу тебе сейчас это сказать.

— Тогда я не могу поехать с тобой, — Ольга снова заплакала.

— Оль, не надо, прошу тебя, — Кривцов погладил её по голове, — ты же не перестанешь меня любить, если я не совсем честно заработал свои деньги? Хотя это ещё вопрос.

— Не перестану. Можно же начать всё с начала.

— Правильно, — вздохнул с облегчением Кривцов, — вот давай вместе и начнём.

Ольга легла в кровать и протянула ему руки:

— Иди ко мне. Давай завтра обо всём поговорим. Должен же быть какой-то выход. Вместе его и поищем. Но только завтра, а сегодня я не хочу ничего. Только тебя.

Кривцов лёг с ней рядом. Он успел подумать, что всё ещё может получиться, и ему одному ехать не придётся. Она всё поймёт, а может быть, и простит.

ГЛАВА 31

3 января Четверг

Кривцов подъехал к своему дому, когда уже совсем стемнело. Припарковав машину он посмотрел на свои окна. На кухне горел свет, значит, Ольга была дома.

— Наверное, что-нибудь готовит, — подумал Кривцов. — По-моему, она со мной поедет. Во всяком случае, шансы мои велики. Виза у неё открыта, с работой вот только… Да, чёрт с ней, с работой. Зачем ей будет работать? Уволят, в крайнем случае, за прогулы, вот и вся проблема. Родственников у неё не осталось, беспокоиться некому. Как удачно всё получается.

Кривцов поднялся на свой этаж и позвонил в квартиру. Ольга, опять не спросив из-за двери «кто?», начала открывать дверь. Кривцов не успел рассердиться этой беспечности, дверь распахнулась. На пороге квартиры стоял следователь следственного комитета Одинцов, которого Кривцов ожидал увидеть в своей квартире меньше всего.

— Проходи, дорогой Терентий! — пригласил его улыбающийся Иван Андреевич, — сколько лет, сколько зим? Ну, что же ты не отвечаешь мне? Ты должен ответить: пока нисколько. Суд отложили.

Кривцов обернулся, на площадке между этажами стояли двое парней, всем своим видом показывая, чтобы он и не думал двигаться в их направлении. Кривцову почему-то вспомнился старенький немецкий профессор из известного фильма. Того тоже вот так обложили в подъезде. Кривцов пожал плечами и вошёл в квартиру.

— Что вы здесь делаете? И как вошли без ключа? — спросил Кривцов, снимая куртку.

— Решил в гости зайти, — продолжал веселиться Одинцов, — а ключи моему ведомству не нужны, тебе ли это не знать?

Кривцов и незваный гость прошли на кухню и уселись за стол друг напротив друга. Кривцов увидел на плите сковородку, от которой шёл запах только что приготовленного мяса.

— Ольга? — подумал Кривцов, — неужели она из их стаи? Не может быть! Я же помню, что подобрал её в аэропорту. Неужели это всё было подстроено? Но зачем?