Стажер Ли Су Джин

— И вы хотите взять для этого Су Джина? — с удивлением, распахнув глаза, он обернулся ко мне. — Ты знал об этом?

— Впервые слышу, — уверенно ответил я, при этом пытаясь понять, в какой ещё бардак меня пытаются сейчас втянуть.

— Он говорит правду, — зачем-то подтвердил правдивость моих слов учитель и в своей экспрессивной манере продолжил. — Скажу честно, до сегодняшнего дня, я ещё присматривался к нашему юному дарованию, но услышав сегодня о возможности его скорого дебюта, решил, что допускать это не намерен.

— Постойте, господин Гю Бо, — выставил вперёд ладони менеджер, призывая мужчину сбавить обороты. — Какое ещё дарование? Су Джин трейни, которого выбрал лично генеральный директор Вон, как будущего участника новой айдол-группы. У нас есть утверждённое расписание и бизнес-план…

— Ваш план не имеет никакого значения, — отмахнулся он. — У Су Джина есть талант в музыке. И я сейчас говорю, о настоящем искусстве, а не о вашем музыкальном фастфуде.

«Так», — задумался я. — А не нарушит ли мне этот слон в посудной лавке сейчас все мои планы?'

— Талант? — искренне не понял менеджер и снова посмотрел на меня. — У него? Это, простите, какой?

— Я превосходно бросаю каштаны, — не выдержав творящегося абсурда, произнёс я вслух.

— Что?

— Э… — как-то странно уставился на меня учитель. — Я, вообще-то, говорил о твоих навыках композитора классической музыки.

— А-а, — покивал я. — Так вы об этом?

— Композитор? — как будто пытаясь понять, не послышалось ли ему, переспросил господин Кан. — Классической музыки?

— Именно. Всё так, — покивал мужчина. — Вот поэтому я и предлагаю нам всем пойти к директору Вону, чтобы Су Джина перевели, с трейни певцов ртом, в мои ученики.

— Простите господа? — с вопросительной интонацией обратил я на себя их внимание. — Насколько я понял предмет вашего спора, его можно разрешить без всякого вмешательства нашего руководства.

— Су Джин? — предложил мне продолжить менеджер.

Однако господин Гю Бо слушать меня, по всей видимости, не особо желал: — Если ты сейчас снова хочешь говорить об исполнении на фортепиано перед толпой подростков, то, пожалуйста, воздержись.

На мгновение я попытался вспомнить свою прошлую жизнь; мне будучи подростком, было также сложно убедить условно взрослых людей или это только в Корее все настолько упёртые?

— Господин Кан, — произнёс я в сторону менеджера. — Не могли бы вы оставить меня наедине с господином Гю Бо.

— Су Джин, я считаю, что с твоим преподавателем, лучше поговорить мне, а если мне не получиться его убедить, мы пойдём к господину…

— Менеджер Кан, — произнёс я, сделав ударение на его фамилии. — Выйдите с аудитории и дайте мне пообщаться с преподавателем.

Услышав мои слова, его щека дёрнулась.

Мои слова могли показаться грубыми, но у нас уже был опыт подобного общения, и, по всей видимости, он это тоже запомнил.

Единственное, что изменилось, так это то, что за этой сценой наблюдал Гю Бо.

— Ладно, — приподняв подбородок, согласился он. — У вас есть десять минут, и если вы не решите конфликт, мы пойдём к господину Вону.

Дверь снова со щелчком закрылась, и в аудитории мы остались только вдвоём.

— Это он чего так тебя слушает? — как-то задумчиво спросил он, показав глазами в сторону двери.

— Обычная реакция на вежливую просьбу, — пожал я плечами.

— Ладно, — с лёгкостью принял он такой ответ. — И что дальше, будешь убеждать меня, что хочешь быть айдолом?

— Нет, — сразу ответил я, но осёкся. — Вернее, да, ну или что-то близкое.

— Давай, — сложил он руки в замок у себя на груди. — У тебя есть десять минут, чтобы попробовать.

— Для начала, — захотел я уточнить. — Что вообще подразумевает ваше предложение? В прошлый раз вы говорили о поступление в какой-то университет искусств.

— Все крупные агентства плотно сотрудничают с государством и могут взять для себя социальные и культурные программы, — на контрасте с обычным своим тоном, миролюбиво объяснял он. — По такой я, к примеру, здесь через день и работаю, как приглашённый из государственной академии искусств тренер. Кроме айдолов, агентству выгодно выпускать как народных артистов, так и классических исполнителей. За это они получают дополнительное финансирование или уменьшение налогов.

— И в моём случае? — предлагал я ему продолжить, потому что он прервался.

— Мне ваш директор ещё при первом моём появлении, предложил обучить хотя бы одного исполнителя на фортепиано, — пожал он плечами. — Но я согласился только на преподавание класса клавишных.

— И вы теперь хотите обучать меня?

— Сначала пусть тебя переведут с трейни ко мне, — объяснял он свою задумку. — А через год, когда ты окончишь школу, я скажу, что обучать тебя лучше в университете. Трейни ты так и останешься, но зато вместо этих ваших кривляний, ты будешь учиться искусству.

— То есть, контракт останется прежним, — спросил я и увидел кивок. — Дайте подумать, — попросил я.

— Су Джин, у тебя действительно есть способности, которые можно развивать, а ещё я вижу в тебе желание и усердие, с которыми ты подходишь к музыке, — вздохнул он. — Я не хочу видеть, как талантливый парень, становиться жертвой музыкального фастфуда.

— Дайте подумать, — повторил я ту же фразу, и в этот раз, мужчина только развёл руками, предлагая мне время.

Если исключить часть об университете… На самом деле, его предложение было не таким уж и плохим. Как минимум оно подходило для того, чтобы избавить меня от дебюта.

И да, если бы я, действительно хотел, повторить свою прошлую жизнь и сосредоточиться только на бизнесе, тогда следовало соглашаться.

Но то, что я озвучил вчера в гостиной своей новой семье, было правдой. Я действительно хотел попробовать себя в музыке. В идеале, не как айдол, но и ограничивать себя одним фортепиано я не хотел.

— А что это даст? — спросил я мужчину, когда определился с ответом.

— Что ты имеешь в виду? — Не понял он моего вопроса.

— Что мне даст обучение у вас?