Стажер Ли Су Джин

Но нанятым учителям спешить было некуда, и, кроме базовых знаний, они вводили нас в культурный контекст, совмещая домашние задания с изучением поэзии и художественной литературы. Тот же Сон в красном тереме, из-за нашего преподавателя по китайскому, я помнил, чуть ли не наизусть, а это целый роман на восемьдесят глав автора оригинала и ещё сорок, от его потомков.

«Нет лучшего произведения, чтобы начать знакомство с языком Поднебесной!» — любил повторять он. — «Как только вы сможете свободно обсудить „Сон“ в оригинале, можете считать, что выучили пекинский диалект! И только выучив ещё семь, имеете право сказать, что в совершенстве знаете китайский».

Правда, он не уточнял, что и сами китайцы не знают всех диалектов своей страны, а некоторые даже друг друга не понимают.

И да, к самостоятельному изучению восьмого и самого непопулярного «Хой» я так и не приступил. Как и наш учитель, тот знал в идеале только три.

— Итак, — пока я перебирал в памяти подходящие к уроку стихи, госпожа Чи воодушевлённо обратилась к классу. — Кто первым готов подарить нам своё творчество?

По внешнему состоянию моих одноклассников было видно, что перспектива что-то и кому-то дарить их совсем не впечатляла. Возможно, они были бы и рады, поскорее закончить с заданием, но энтузиазм этой женщины слишком пугал.

Оставалась надежда, что она не будет спрашивать всех поголовно и ограничится письменным заданием.

Но… Нет, эту учительницу, идущую по пути посвящения заблудших, во мраке невежества, умов было уже не остановить. И в порядке очереди, не по именам, но по местам, первой встала отвечать какая-то девочка.

— Сигу называется «Рыбы и я», — девушка с туго завязанной косой, стояла у своей парты и нервно начала читать с тетради. — Река течёт по долине. Воды её очень чисты. Рыбы плывут, в воде они свободны. Но вода холодная, а я просто стою на берегу.

Дослушав, улыбка на лице госпожи Чи застыла и стала натянутой.

— Стихотворе-ение, — протянула она фразу, пытаясь подобрать слова. — Выполнено правильно, с точки зрения структуры. Ты сохранила трёхчастное деление, вступление, развитие и завершение. Однако образность и поэтичность… Возможно, это просто не твоя сильная сторона, — договорив, она выдавила из себя улыбку. — Давай перейдём к китайскому творчеству, какую форму ты выбрала?

«А как по мне норм,» — подумал я. — «Я бы тоже в холодную воду к рыбам не полез. Если, конечно, я правильно понял мысль».

В этом, по сути, и была проблема всей поэзии Дальнего Востока. Если ты не носитель культурного кода, то оценить их стихи становится очень нетривиальным занятием. Там дело было и в нужных образах, и в том, как он звучит по расстановке слогов. Нет, конечно, что-то из технической части я знаю, но вот проникнуться творчеством древнего Китая, Кореи или Японии я так и не смог.

Урок продолжался, а выражение лица госпожи Чи, с каждым новым юным поэтом, становилось всё более невыразительным.

///

— Вчера купил я кусок сыра, он был большой и жёлтый… — начало было звучать действительно что-то интересное, по моему мнению, в аудитории. Но на жёлтом сыре от очередного моего одноклассника терпение женщины дало трещину.

— Ащщ, — скривилась учительница и замотала головой. — Какой ещё кусок сыра?! Это сигу, здесь важен образ. Вы не можете просто с серьёзным лицом рассказывать чушь, соблюдая нужное количество строк и слогов.

«А на что она вообще рассчитывала?» — размышлял я. — «Что у неё тут все школьники — это скрывающиеся в тени поэты?»

Как по мне, мои одноклассники ещё и неплохо справились. Задание выполнили, в рамки жанра практически все уложились. Ну а то, что в их работах, по её мнению, нет художественной ценности, ну так они на неё и не претендуют.

///

— Су Джин, — услышал я своё имя после того, как с выступлением закончила моя соседка. Её, кстати, госпожа Чи похвалила, что за весь урок случилось всего лишь в третий раз.

Когда я встал, на лице преподавательницы уже никакого предвкушения. Лишь упрямство, с которым она хотела довести дело до конца.

— Сига — «Весенний дождь». — сказал я и стал читать по памяти:

Пролился дождь на травы в поле,

И слился с ветром в небесах.

Я взял весеннюю свирель,

Чтоб с ней, мелодией дождя

Петь песню жизни, без конца

Под щебет птиц и шум реки.

Секунд на десять в аудитории повисла тишина. Учительница ушла на перезагрузку, а моя соседка, широко распахнув глаза, обернулась на меня.

— … и шум реки, — выйдя из ступора, повторила за мной преподавательница и быстро подхватила со стола ручку. — Я должна это записать.

«А может это была не такая уж и хорошая идея использовать стих Юн Сон До?» — появилась у меня мысль, наблюдая, за тем, как женщина с горящими глазами, записывает его у себя на листе.

На самом деле, художественная ценность такой поэзии для меня была под большим сомнением. Юн Сон До, писав этот стих, был уже популярным философом и поэтом, и прославился он своим сборником из сорока стихов, объединённых в песню. Так что эта сигу, по моему мнению, была интересна только тем, что её написал нужный человек и в нужное время.

— Дальше?! — обратилась госпожа Чи ко мне, резко подняв голову, словно в фильме ужасов.

— Сочинение китайской формы? — уточнил я.

— Нет, — резко ответила она. — Корейской, конечно. Я ни за что не поверю, что это твоё первое стихотворение и у тебя нет других. Возможно, не сигу, а гаса, или даже чханга?

— Я придумал только одно корейское и одно китайское, — уверенно сказал я, не оставляя места для её домыслов. — Стихи я не пишу.

Кем точно я не хотел становиться в этом мире, так это поэтом. Начнём с того, что на этом банально, нельзя заработать, а закончим тем, что поэзия и тем более восточная мне вообще была неинтересна.

Но моё утверждение далеко не сразу убедило госпожу Чи и всю остальную часть урока, она бросала на меня испытывающий взгляд и приводила мои стихи в пример, чтобы объяснить разницу между творчеством двух стран.

Самое непредсказуемое случилось позже, после урока. Она попыталась подписать меня на какой-то литературный конкурс, но, еле отбившись от нее словами, что с этим стихом она может делать что угодно, а я больше ничего писать не собираюсь, я наконец-то обрел свободу.

///

[Сиа Групп. Двадцать пятый этаж. Коммерческий Отдел. Руководитель Пак Джан Ди]