Стебалово

– Что здесь ва-а-аще происходит?
– срывающимся голосом спросила Маша.

Не ответив, Шарик вынул дрожащей рукой сигарету, закурил и осмотрелся.

– В этом доме есть что-нибудь выпить?
– произнес он с наигранной непосредственностью.

– Принести?
– предложила Маша.

– Я бы не отказался, - кивнул Шарик.

Полагая, что перед ней не бандит, а просто герой рыцарского романа, красиво вступившийся за честь и достоинство обнаженной женщины, Маша с радостью накинула на плечи полупрозрачный халат и сбегала за литровой бутылкой джина. Она не подозревая, к каким последствиям может привести невинная просьба Шарика выпить, поэтому без колебаний вручила своему спасителю полный пузырь и чистый стакан.

– Спасибо, - сказала она, мило улыбнувшись.
– Вы так добры! Если б не вы, этот маньяк, уж не знаю, что бы со мной сделал.

– Фигня, - скромно ответил Шарик, отшвырнув стакан.
– Это я должен сказать спасибо, хозяюшка. Вы так добры…

Он приложился к горлу бутылки, слегка сполоснул рот и... двумя-тремя глотками ополовинил емкость. Словно пил на жаре "кока-колу".

Маша невольно отшатнулась - физиономия Шарика стремительно багровела. От благородства не осталось ни шиша.

Но тут очухался связанный Марик.

– Маша!
– простонал он.
– Ты что, ему дала?!

– Дала, - призналась девушка, не зная, куда ей теперь прятаться и кого бояться.

– Что ты ему дала?!

– Джин.

– Этого только не хватало!
– взвыл Марик.
– Ты сумасшедшая! Представляешь, что тут сейчас будет?

Маша уже ничего не представляла и была готова расплакаться.

– Никогда, - прохрипел Марик.
– Никогда не давай ему выпить!

Однако было слишком поздно.

– Из-за острова на стре-е-жень, да-а-а-а на-а-а просто-ор речно-ой волны-ы-ы-ы...- запел окосевший Шарик.

Потом он умолк, но лишь затем, чтобы добить литровый пузырь до дна. Он выбросил пустую бутылку в закрытое окно и под звон разбитого стекла страшным голосом заорал:

– Выплыва-а-а-али росписны-ы-ы-ые Стеньки Ра-а-а-а-азина челны-ы-ы-ы!

Бухой бандит сидел в центре комнаты, раскачивался не в такт исполняемой песне, и было в нем что-то, что заставило загорелое лицо Маши Типовашеевой побледнеть. Хотя, справедливости ради, Шарик и не помышлял домогаться ее прелестей.

– Я вызову охрану.
– Маша нерешительно поплыла к двери.

– Бесполезно, - сказал Марик.
– Охрана перебита. Мы в доме одни.

– Что же теперь делать?

– Для начала развяжи мне руки, шоколадка. А уж я тебе скажу, что делать.

– Что-то не светит мне развязывать твои присоски, - возразила девушка.
– С меня достаточно.

– Хорошо, - крикнул Марик.
– Сидим, ждем Лысого.

Маша потерянно озиралась по сторонам и безуспешно искала решение. Ничего не приходило ей в голову, абсолютно.

– Возвращается Лысый, - вслух предположил Марик.
– Застаёт нас в таком виде... Ты можешь прикинуть, что начнется?

– Боже, какой сюр!
– поняла, наконец, Маша.

– Хуже, Маня. Нас всех закинут в один общий унитаз и спустят воду.

– И меня?

– Разумеется, тебя в первую очередь, конфетка.

– Мне так глючно! Так глючно!
– ужаснулась девушка.
– А что же делать?

– Еще раз для глупых канареек: развязывай руки - и я уведу отсюда этого бухого идиота.

– Думаешь, я тебе поверила?

– Думаю, у тебя нет других вариантов.

– Не хочу в унитаз!
– По Машиной щеке скатилось несколько слезинок.

– Тогда развяжи меня, черт бы тебя оттрахал!
– сорвался Марик.
– Не реви, не буду я на тебя прыгать, ясно?! Я уже кончил по милости этого алконавта!

– Правда?

– А ты не заметила?

– Я… я… не запомнила.

– Чего ты не запомнила, дуреха?! Развязывай руки, я сказал! Вот, петунья! И как тебя Лысый только терпел?

– Не обеща-а-айте деве й... й... йу-у-у-у-у... йу-у-уной, -- пропел Шарик на мотив Стеньки Разина.
– Любови ве-е-е-ечной на земле-е-е-е!

Пьяный преступник все ближе подползал к Маше, в надежде получить очередную бутылку, не прибегая к насилию, задобрив, так сказать, женское сердце лирическими песнями и широтою души.

– Хозяюшка, в этом доме найдется чего-нибудь выпить? А? Я был бы очень признателен. Ну? Я жду.

Отскочив от нализавшегося Шарика, Маша переметнулась к связанному Марику, решившись-таки освободить его руки от ремня.

– Давно бы так, - похвалил Марик.
– Теперь идем!

– Куда?!

– К Серафиму.

– Да на хрен мне встало?!
– удивилась Маша.

– Шар!!!
– поторопил Марик, невзирая на ее возражения.

– А?!

– Живее сматываем!

– А я не понял...
– Шарик неловко передернул затвор автомата. В этом доме есть что-нибудь выпить, или обязательно применять оружие?

Он разочарованно нажал на спусковой крючок. Загремела автоматная очередь. Марик схватился за голову: Маша Типовашеева упала без чувств к его ногам. А Шарик как ни в чем не бывало запел новую песнь:

– У приро-о-о-оды нет плохой пого-о-о-оды!

– Этого нам только не хватало!
– Марик склонился над девушкой.
– Ты знаешь, кого замочил, бодун кривой?!! Знаешь, что за это будет?

Однако, покрутив и так и сяк тело мисс края, Марик не нашел в нем ни одного пулевого отверстия.

– Ка-а-аждая пого-о-ода бла-а-агодать...
– ответил бухой коллега.

– Засохни!
– закричал Марик.
– Что ты с ней сделал?! Что мы повезем Серафиму?!

К счастью, все пули из автомата Шарика ушли в потолок, не задев Машу Типовашееву. Мисс края просто не выдержала нервного напряжения и лишилась чувств от испуга. В принципе ее можно понять.

Мешкать было уже нельзя. Взвалив красавицу на спину, Марик схватил Шарика за волосы и потащил обоих к выходу.

– В конце концов, мы пьем или не пьем?!
– удивлялся по дороге Шарик, цепляя все и вся на своем пути.

Недаром его прозвали Шаровой Молнией (Шарик - лишь сокращенный вариант полной клички): пока приятель волок его по длинным коридорам бляхинских владений, Шарику удалось устроить что-то вроде землетрясения: светильники, комоды, зеркала в скульптурных рамах - все летело на пол от его прикосновений. То ли он не допил, то ли перепил - один бес разберет.