Стеклянная тень

— Я соглашусь на ваши условия, но у меня есть и свои. Мне нужно знать, зачем вам дочь Сутягиной, какие обвинения собираетесь ей выдвинуть.

— Вполне закономерное любопытство. Вы человек опытный, настойчивый, в ваших способностях мы не сомневаемся. Она важна нам как свидетель. Очень важный свидетель. Девушку использовали, учитывая ее своеобразную неприкасаемость. Некий Филипп Жихарев набил запасное колесо Наташиной машины героином, чтобы она доставила его по определенному адресу. Есть предположение, что банда Жихарева ограбила местного наркобарона Леонида Бочкарева и решила реализовать добычу в другой области, так как в наших краях у Бочкарева все схвачено. Мы не знаем, почему девушка согласилась на эту аферу. По всей вероятности, ее сопровождал курьер, человек очень похожий на вас. После отъезда Наташи из города Филипп Жихарев был зверски убит, а магазин Бочкарева, где предположительно хранились запасы героина, взорван и сгорел. Сам Леонид Бочкарев находится в отпуске, нам не удалось связаться с ним. Если он объявится, мы можем только выразить ему сочувствие — на Бочкарева у нас ничего нет, кроме косвенных улик, а теперь даже их следов не осталось. Я не хочу забивать вам голову лишней информацией. Те, кто убил Жихарева, поехали следом за девушкой. Парня пытали, он знал, куда направлял Наташу, и проговорился. Это все, что мы можем вам сказать. Если будут возникать вопросы, Лариса на них ответит. У вас хватит времени для разговоров. Так что вы скажете?

— Против такой компании трудно возразить, но нам нельзя тянуть время.

— Я буду готова через десять минут, — улыбнулась Лара. — Мой чемодан в соседнем кабинете, там и переоденусь.

Когда она вернулась, я ее не узнал. Стопроцентное перевоплощение. Золушка превратилась в принцессу. Красавица леди.

— Я готова.

— Как только приду в себя, тоже буду готов, — пролепетал я.

7

Уходя из каземата, Артем запер решетчатую дверь и только после этого бросил Наташе ключи от наручников и обойму, изъятую из пистолета.

— Помни, девочка, я обязательно вернусь сюда с нашими деньгами. Если придет кто-то другой, можешь убить его.

— Тебя первого.

— Тогда не получишь денег. Сюда я их не принесу, а надежно спрячу на другом берегу. Я тебе нужен. Ты себе не представляешь, сколько народу желает твоей смерти, без меня тебе не выпутаться.

Когда шаги Артема стихли, Наташа дотянулась до ключей и расстегнула наручники.

Сутки она лежала, ходила, думала. Умирать в восемнадцать лет очень не хочется. Конечно, она прекрасно понимала, что Артем никаких денег не даст. Да и плевать ей на деньги. Бесила собственная глупость, вскипала жажда мести. В темнице горела керосиновая лампа, стоял рюкзак с едой и две бутылки воды. Неделю можно продержаться, а потом сдохнешь от жажды. О вере, надежде и любви у Наташи имелись свои представления. Надежда — это когда ты стреляешь себе в висок и думаешь, что умрет кто-то другой. Утешала не надежда, а расчет. Для этого типа ничего не существует, кроме денег. Ну достанет он из склепа Филькины деньги. Все. Зачем ему возвращаться? Он знает, кто ее мать, она трубила о ней всю дорогу. Этот ханурик придет к ней, выложит фотографию, которую сделал, прежде чем уйти, и потребует выкуп. Сколько? Не важно. Попросит много, получит мало — миллиона два. «Но надо знать мою мамашку, — думала Наташа. — Та еще змея. Денег не отдаст, пока не получит товар. Артем вынужден будет вернуться, и скоро, он должен застать меня живой. Ума ему не занимать. Узнав, что наркодельцы собираются нас шлепнуть, устроил фокус с джипом, подставив какого-то лоха, меня мог пришить здесь, но сделал пленницей. Для чего? Чтобы шантажировать мою мать».

Наташа достала из рюкзака сигареты, прикурила от лампы и начала ходить по камере из угла в угол. Она понимала, у этого прохвоста все продумано. Гаденыш! Все просчитал. Никакого насилия, ни одного синяка. На руках ее носил, а она, дура, возомнила, что встретила настоящего мужика. Такая же мразь, как остальные. Вешать их надо!

Внезапно девушка остановилась. Что-то ее насторожило, какой-то необычный звук под ногами. Она развернулась и прошла обратно. Стоп! Вот оно. На одной плите стук каблуков звучал иначе, будто под ней была пустота. Наташа встала на колени. Квадратные плиты были пригнаны плотно, стыки давно забились пылью и грязью. Девушка попыталась подцепить плитку, ничего не вышло, только ногти сломала. Она вспомнила о ноже, прихваченном в коттедже. Закатав джинсы, вытащила из-за голенища нож, самый обычный, средней величины, таким удобно селедку чистить. Просунула его в щель, он вошел наполовину. Девушка попыталась приподнять плиту, у нее это получилось. Через щель она увидела черную пустоту. Охватившую ее радость быстро сменила досада: лезвие сломалось, не выдержав нагрузки. Наташа повертела в руках обломок ножа. Ближе к ручке сталь становилась толще, но обломок был слишком короток, чтобы удержать плиту, если удастся снова ее приподнять. Наташа осмотрелась. Длины цепи хватит, чтобы подложить ее в образовавшуюся щель. Ей вспомнилась история о бесследном исчезновении монаха Мефодия. Может, он сидел в этой камере на цепи и копал подземный ход, как граф Монте-Кристо. Допустим, что так. В легендах все красиво и легко. Ну копать-то он копал, а куда девал землю? В камере выросла бы целая гора. Старик вроде бы говорил, что узников водили через поле в часовню, где они замаливали свои грехи. Монахи ходят в рясах, длинных балахонах. Мефодий мог собирать землю и высыпать ее по пути небольшими порциями. Земля к земле.

Так фантазируя, Наташа в поте лица продолжала трудиться. Подтащила цепь, поставила рядом лампу и долго вбивала в щель огрызок ножа. Получилось. Теперь надо действовать осторожней, другой попытки может не быть. Она приподняла плиту, ногой пододвинула цепь и столкнула ее в щель. Упершись в поднявшийся край, с трудом сдвинула плиту. Попав на гладкую поверхность пола, гранитный квадрат съехал с места. Наташа поднесла фонарь к зияющей дыре. Дна она не увидела. Если монах рыл так глубоко, как ему удалось выбираться наверх? Она опустила фонарь на ремне от джинсов и легла на живот. Ширина колодца позволяла изящной девушке нырнуть в него, но мужчине нормального телосложения такая задача не под силу. Хотя бедного Мефодия морили голодом, а монахи и без того себя не балуют. В стенках колодца были выбиты углубления для ступней ног. Молодец Мефодий! Уходя, он наверняка задвинул плиту, потому его исчезновение и приняли за чудо. Так родилась легенда.

Целеустремленный трудяга может горы свернуть, но достиг ли Мефодий своей цели? Вдруг там, на дне, покоится скелет бедняги? «Хотя бы и так, он все равно герой», — вслух сказала Наташа и начала готовиться к спуску. Она просунула ремень через петлю на поясе штанов, продела его через ручку лампы и застегнула. Нащупав первые ступени, вдела в них ноги, как в стремена. Фонарь болтался у нее между ног. Почти все силы пришлось напрячь, чтобы вернуть плиту на место. Это был отчаянный, но не очень умный шаг. Если она не найдет другого выхода, обратно уже не вернется, двигать плиту по плите — одно, а поднять ее — совсем другое, и вряд ли удастся. Но ничего не поделаешь, натура у девушки такая — всегда в омут с головой.

Спускаться вниз на ощупь, вылавливая острыми мысами сапог гнездышки для ступней, совсем нелегко, но, как говорится, смелый города берет. Наконец Наташа почувствовала под ногами дно. Глубина колодца равнялась глубине могилы, метра два.

— Вот так люди себя хоронят! — воскликнула она и тихо добавила: — Или спасают.

Присев на корточки, она увидела лаз, черный тоннель тех же размеров, что и колодец, но горизонтальный. Теперь придется ползти на животе. Ей хотелось пить, а рюкзак с едой и вода остались в камере. Надо хоть носом землю рыть, иначе сдохнешь, решила она и поползла, толкая перед собой фонарь. Вскоре впереди показалась стена. До нее оставался метр. Девушка остановилась, из глаз потекли слезы.

— Это ловушка для таких дур, как я! — закричала она во весь голос. — Где же твои кости, Мефодий?

И услышала в ответ:

— Их здесь нет.

Чей это голос? Ее же? Или с ней заговорила преисподняя?

— Ну все, крыша поехала. — Девушка перевела дух. — Это хорошо, дуракам умирать не страшно. Будем грызть землю зубами.

Наташа доползла до стены и увидела резкий поворот вправо, а там слабый свет. Черт! Монах ошибся в расчетах, а потом начал копать в другую сторону и угадал. Если она еще не рехнулась, то свет настоящий. Что-то блеснуло. Наташа подползла. Это был железный крест на полусгнившем шнурке, он даже не поржавел за столетия. Вот что служило инструментом Мефодию — большой крест, размером с ладонь, один конец, широкий нижний, отточен как бритва.

Дыра выходила в небо, по-другому не скажешь. Отвесная стена шла вниз метров на десять, слышался плеск воды. Почти стемнело, только кучевые облака все еще окрашивались в кроваво-красный цвет. Наташа догадалась, она на другой половине острова, берега здесь высокие, неприступные. Выход один — нырять рыбкой. Если глубина большая, выживет. Главное, не упасть на спину или живот. Вода — тот же асфальт, если не страшнее. Но тут нет трамплина. Высунешь большую часть тела из дыры, тебя потащит вниз, ну а как пролетишь это расстояние и чем шлепнешься, одному богу известно. Однако упрямица верила в себя, не зря же в детстве папочка за ручку водил ее в спортзал.

Утро вечера мудренее, решила девушка. Все равно сейчас прыгать нельзя, силы иссякли.

Наташа поцеловала найденный крест и убрала его в карман. На душе стало спокойно, она тихо заснула.

Часть пятая. Я В ТРЕТЬЕМ ЛИЦЕ

1

Первую остановку сделали на бензоколонке. Андрей с Ларисой изображали влюбленную парочку. Они очень подходили друг другу — симпатичные, обаятельные, ходят в обнимочку. Ну прямо молодожены. Ларисе приятна была роль подружки Андрея, он ей понравился, как только она его увидела, но показывать это всерьез характер не позволял. Она развелась два года назад, муж ушел к другой, назвав жену сушеной воблой. Возможно, по отношению к нему она таковой и была. Они вместе учились в университете и поженились на втором курсе. Студент влюбился в умную очаровательную студенточку, а она позволяла себя любить, вот и все. Что такое настоящая любовь, Лариса еще не знала. Ей нравилось ухаживание сокурсника — цветы и красивые слова, которые Гена умел говорить. Ее родителей объединяли общие интересы, в семье царило взаимопонимание и уважение друг к другу. Девушка считала, что такой и должна быть семья. Гена думал по-другому, он требовал большего, чего Лара не могла ему дать. Скоро у него появилась другая женщина. Быть частью треугольника Лариса не хотела, и они развелись по обоюдному согласию. Студенческие браки редко выдерживают испытания бытом и прочими житейскими трудностями. Девушка тяжело пережила предательство, в ее душе остался глубокий след. Теперь она смотрела на мужчин, как на самодовольных самцов. Когда обстоятельства столкнули ее с Андреем, Лариса готова была возненавидеть его за то, что он ей очень понравился, и подготовилась к отражению атаки. Но сыщик не обратил на нее никакого внимания, будто перед ним пень, а не женщина. Лариса сначала растерялась, однако быстро поняла, что это маска, способ самозащиты, что парень самодостаточен, этакий волк-одиночка. Когда ему предложили взять ее с собой, по лицу было видно — для него это обуза, но он вынужден согласиться, отказ грозил потерей лицензии частного детектива. Лариса действительно почувствовала себя обузой. Она привыкла быть нужной — Шкляров доверял ей самые сложные дела, и она никогда его не подводила. Новый ее напарник всю дорогу мрачно молчал, о чем он думал и что был намерен делать, неизвестно. Но когда они подъехали к бензоколонке и вышли из машины, вдруг повеселел и обнял девушку. Сердечко у нее екнуло, щеки зарумянились — застиг врасплох. Ей стало жаль, что все это понарошку.

В магазине запчастей покупателей не было, за кассой скучала полная женщина.

— Добрый день, любезнейшая, — улыбнулся Андрей, на его щеках образовались ямочки. — У меня к вам вопросик на засыпку. Стоимость ответа оплачивается, чека не нужно.

— Чего тебе? — спросила прокуренным голосом женщина.

Андрей достал фотографию и положил на прилавок.

— Ищу свою сестренку. Вроде бы она здесь проезжала пару дней назад. Может, видели?

Женщина глянула на снимок, потом на Андрея.