Стеклянный Дворец

Конечно же, мать заметила, как она выходит из комнаты пуджи.

– Манджу, ты ли это? Что ты здесь делаешь? У тебя неприятности?
– она подозрительно вгляделась в лицо Манджу.
– И зачем столько пудры? Ты так теперь одеваешься, когда идешь в колледж?

Манджу ускользнула, сделав вид, что направляется в ванную комнату, чтобы умыться. Она быстро спустилась на улицу, к трамвайной остановке. Опустив лицо, Манджу накинула сари на голову, в надежде, что соседи не заметят, что она ждет не тот трамвай. Как раз когда она решила, что ей удалось не привлечь внимания, из аптеки на Лейк-роуд выбежал старый Нидху-бабу.

– Это и правда ты, Манджу-дидмони?
– Он подхватил дхоти и согнулся, чтобы заглянуть в прикрытое сари лицо.
– Но почему ты ждешь на другой стороне улицы? Так ты доедешь до Толиганджа.

Пытаясь совладать с приступом паники, Манджу изобрела историю о том, что собирается навестить тетю.

– Да?
– почесал затылок аптекарь.
– Но тогда лучше подожди в лавке. Не следует стоять на солнце.

– Со мной всё в порядке, честное слово, - взмолилась она.
– Не беспокойтесь обо мне. Со мной всё хорошо. Вернитесь в аптеку, прошу вас.

– Как скажешь, - он поплелся обратно, почесав затылок, но минутой спустя снова вернулся, на сей раз с помощником, который притащил стул.
– Если тебе приходится ждать здесь, - сказал старик-аптекарь, - по крайней мере уж сидя.

Помощник поставил стул на трамвайной остановке и показным движением отряхнул его.

Похоже, проще было сдаться, чем настаивать. Манджу позволила усадить себя на стул, прямо у пыльной трамвайной остановки. Но через несколько минут стали явью ее худшие страхи: рядом собралась толпа зевак.

– Дочь Роев, - услышала она объяснения аптекаря.
– Живет там, вдоль по улице, вон в том доме. Собирается посетить тетю в Толигандже. Пропускает колледж.

Потом, к ее облегчению, наконец-то показался трамвай. Аптекарь с помощником отодвинули остальных, чтобы Манджу смогла войти первой.

– Я пошлю известие твоей матушке, - прокричал ей старик, - дам знать, что ты благополучно отправилась в Толигандж.

– Нет, - взмолилась Манджу, заламывая руки и высунувшись из окна.
– Право же, нет нужды...

– Что-что?
– аптекарь поднес руку к уху.
– Да, я отправлю кого-нибудь с запиской к твоей матушке. Нет, никакого беспокойства, ничего подобного...

Потрясенная таким неблагоприятным началом, Манджу смутилась еще больше, прибыв на студию. Она ожидала чего-то шикарного, вроде Гранд-отеля, Метро-синема или ресторанов на Парк-стрит с яркими огнями и красными маркизами. Но вместо этого вошла в здание, которое выглядело как склад или фабрика - большой сарай с жестяной крышей. Внутри вовсю трудились плотники и другие рабочие, развешивая полотняные задники и возводя бамбуковые леса.

Привратник отвел ее в гримерную - маленькую каморку без окон с деревянными стенами, сделанными из распиленных ящиков из-под чая. Внутри на кривых стульях развалились две женщины, жующие бетель, их полупрозрачные сари сияли в ярко освещенных зеркалах за их спинами. Оглядев Манджу, они прищурились, двигая челюстями в унисон.

– И почему эта одета словно медсестра?
– пробормотала одна другой.

– Может, думает, что пришла в больницу.

Последовал взрыв хохота, а потом в руки Манджу сунули сари - отрез темно-пурпурного шифона с ярко-розовой каймой.

– Давай. Переодевайся.

– Почему в это?
– отважилась запротестовать Манджу.

– Под цвет лица подходит, - таинственно буркнула одна из женщин.
– Надевай.

Манджу огляделась в поисках места, где можно переодеться. Его не было.

– Чего ждешь?
– рявкнула женщина.
– Шевелись. Сегодня к господину режиссеру придет важный гость. Его нельзя заставлять ждать.

За всю свою взрослую жизнь Манджу ни разу не переодевалась на глазах у кого-либо, даже перед матерью. Когда до нее дошло, что придется раздеваться под оценивающими взглядами двух жующих бетель женщин, у нее онемели ноги. Мужество, с которым она сюда вошла, начало ее покидать.

– Давай, - торопили ее женщины.
– Директор пригласил бизнесмена, который хочет вложить в фильм деньги. Он не может ждать. Сегодня всё должно быть тип-топ.

Одна из женщин выхватила из рук Манджи сари и начала ее переодевать. Где-то поблизости остановился автомобиль. За этим последовал обмен приветствиями.

– Гость прибыл, - прокричал кто-то через дверь.
– Быстрее, быстрее, режиссер захочет ее видеть с минуты на минуту.

Две женщины подбежали к двери, чтобы поглазеть на вновь прибывшего.

– Какой же у него важный вид, борода и всё такое.

– И погляди на костюм, прямо с иголочки...

Женщины с хихиканьями вернулись и усадили Манджу на стул.

– Достаточно одного взгляда, чтобы понять, как он богат.

– Ох, вот бы он на мне женился...

– На тебе? Почему не на мне?

Манджу ошарашенно уставилась в зеркало. Лица женщин казались чудовищно огромными, с гротескно большими и нелепыми глупыми улыбками. Ее голову поскреб острый ноготь, и Манджу возмущенно воскликнула:

– Что вы делаете?

– Просто проверяю, нет ли вшей.

– Вшей?
– гневно вскричала Манджу.
– Нет у меня вшей.

– А у последней были. И не только на голове, - за этим утверждением последовал взрыв хохота.

– Вам-то откуда знать?
– бросилась в атаку Манджу.

– Когда она сняла сари, оно ими просто кишело.

– Сари!
– Манджу с криком вскочила на ноги, вцепившись в сари, которое они ей всунули, пытаясь его сорвать.

Обе женщины покатились со смеха.

– Это просто шутка, - они снова зашлись смехом.
– То было другое сари.

Манджу начала всхлипывать.

– Я хочу домой, - сказала она.
– Пожалуйста, разрешите мне уйти. Не отправляйте меня к ним.

– Так говорят все, кто сюда попадает, - приободрили ее женщины.
– А потом остаются навсегда.

Они подхватили ее под руки и повели в залитую ослепительным светом студию. Теперь Манджу чувствовала себя совершенно потерянной, с нервами на пределе. Чтобы удержаться от рыданий, она вперила взгляд в пол, набросив сари на голову. В поле зрения появилась пара начищенных черных ботинок. Манджу услышала, как ее пригласили к режиссеру. Она сложила руки и прошептала приветствие, не поднимая глаз. Потом она увидела вторую пару ботинок, приближающихся к ней по полу.