Stella Gemina
Шрифт:
Темнота сперва показалась непроглядной, бездонной и неосязаемой. Примерно так Грег себя чувствовал, впервые выйдя в невесомость в открытом космосе, захотелось попробовать, идиоту… Правда, тогда он хотя бы ощущал собственные руки и ноги, а теперь будто растворился в этой черноте, где не было ни верха, ни низа. Совершенно тошнотворное ощущение…
«Нет, так не пойдет», — неожиданно обозлился Грег и решительно постановил, что низ будет вот с той стороны. А верх, соответственно, с другой. Себя он по-прежнему не ощущал, но появилась какая-то эфемерная уверенность, как тогда, в космосе, когда он перестал барахтаться,
«Я мыслю, следовательно, я существую, — припомнил он афоризм, вычитанный когда-то, и вдруг развеселился. — Хм, оглядеться бы! А как оглядеться, если я как бы бестелесен? Там хоть звезды подмигивали, а тут черным-черно! Ладно, если я не могу зажмуриться по-настоящему, я представлю, что зажмурился…»
Ощущение было забавным, а темнота вдруг оказалась не черной, она была разноцветной. Вряд ли бы Грег взялся описать это, не хватало слов, но чувствовал он это именно так.
А еще теперь он ощущал присутствие чего-то огромного. Вернее, это нечто не присутствовало, оно и было темнотой, а он сам болтался в этих неизмеримых глубинах крохотной песчинкой.
«Эй, где это я? — спросил Грег, решив, что раз тут что-то есть, почему бы ему не оказаться разумным. — Что происходит?»
Темнота излучала спокойствие.
«Да какое, к черту, спокойствие! — взбеленился он. — Выберусь живым, Рауль, убью тебя к такой-то матери!»
Из темноты повеяло явственной опасностью. Кажется, угрозы ей не нравились.
«Это фигура речи, — поправился Грег. Что, эта зараза воспринимает все буквально? — Он мог бы хотя бы предупредить… Что? Не мог? Ну ладно тогда, проехали… Стоп. — Его осенило, и от этого осознания несуществующие мурашки подрали по несуществующей спине. — Ты — Бета, да?»
Темнота выразительно промолчала.
«Ну и зачем я здесь? Чего-чего? — постепенно Мартас начинал лучше понимать не облеченные в слова обращения. — С целью познания? Ну, знаешь, я как-то против того, чтобы меня познавали вопреки моей воле!»
Грегу показалось, будто тьма содрогнулась: так мог бы колыхнуться от смеха океан.
«О-па! — мелькнула ядовитая мысль. — А я-то думал, у машин… прошу прощения, искусственных интеллектов нет чувства юмора! Ошибался, каюсь. Оказывается, есть… Кстати, могу я попросить кое о чем?»
Темнота вопросительно застыла.
«Не трогай Рауля. Что бы он ни делал, он делал ради Арау, как умел.»
И снова это жутковатое колыхание…
«Что? Ах ты ж!.. Ну конечно, я кретин! Как же ты могла не знать о таком… Но все равно… То, что натворил я — моя вина, не его, меня и наказывай, если есть, за что. А там такого наберется…»
Теперь выразительное молчание темноты можно было бы назвать скептическим.
«Ну, дело твое. А вообще, по-хорошему, Джейсона бы не мешало пропесочить.»
Темнота оплывала печалью.
«А? Да, поздно, я тоже так думаю… Ну ладно, бывай. Не скажу, что с непривычки было приятно пообщаться, но знакомство полезное… А, все-таки будешь познавать? Валяй, чего уж там!»
И тогда темнота затопила остатки его сознания, растворяя в себе и вбирая в себя…
Рауль с тревогой наблюдал за распростершимся в кресле Грегом. Любопытно, у него самого такое же лицо во время контакта с Бетой? Полное впечатление, будто Мартас с кем-то разговаривает:
вот выражение растерянности, потом злость, потом удивление, а вот он хмурится, улыбается, снова делается серьезным… А затем лицо его расслабилось и потеряло всякое выражение.Арье, закусив губу, занял второе кресло. Что бы там ни происходило, он обязан хотя бы попытаться…
— Я знаю, меня не приглашали, — он старался сохранять спокойствие. — Но я должен сказать: его вины здесь нет. Он просто действовал, как умел и как привык. А привез его сюда я, поэтому только мне держать ответ… Что? — Раулю с трудом удалось сдержать удивление. Впрочем, что его сдерживать, все равно ведь он перед Бетой как на ладони! — Да… Может быть. Просто он умеет отдавать всего себя. Джейсон тоже умеет, но он слишком быстро вспыхнул. Грег… горит, но не сгорает. Остальные это чувствуют, поэтому… Что? Ах вот как…
Беседа закончилась, Рауль встряхнул головой — если он так себя чувствует после короткого сеанса, что будет с Грегом? Кстати, тот начал приходить в себя.
— Грег, — позвал он. — Грег!
— Здесь я, — ответил тот, не открывая глаз.
— Плохо? — с искренним сочувствием спросил Рауль.
— Да уж не хорошо! — тот все-таки приоткрыл один глаз, поморщился от слишком яркого света и потянулся к голове. — Вот, значит, почему ты…
— Извини, я не мог сказать тебе тогда.
— Да я понимаю… — Грег осторожно потрогал висок и вдруг ухмыльнулся: — Похоже, это место надолго перестанет быть моей эрогенной зоной!
Рауль потерял дар речи.
— Оригинальные у тебя… эрогенные зоны, — сказал он наконец.
— Уж какие есть, — хмыкнул Грег и потянулся. Выглядел он на удивление неплохо. — А что, это каждый раз вот так?.. Ну… Ну, ты понял.
— Первый раз самый тяжелый. Потом уже легче, — немного покривил душой Рауль. Самому ему было скверно как после первого контакта, так и после всех последующих. Личная предрасположенность. — Пойдем.
— Ага, — тот поднялся на ноги, придержался за спинку кресла. — Ну и ощущения, как после центрифуги! Слушай, а ты там тоже был?
— Был, — неохотно сознался Арье. — Но тебя не видел, Бета ведь может вести тысячи бесед одновременно. А ты меня?
— Не знаю, вроде мелькнуло что-то такое… Но меня в тот момент разбирали на атомы, мне было как-то не до наблюдений, — поделился Мартас. — Ну что, меня измерили, взвесили, а признали ли годным? А то меня оттуда вышибло пинком, я так и не узнал результатов собеседования!
— Результаты вполне положительные, — заверил Рауль. — На этот счет не беспокойся.
— Да теперь-то чего уж беспокоиться, — фыркнул Грег. — Слушай, друг мой, на тебе лица нет! А я, если честно, зверски хочу есть и не отказался бы чего-нибудь выпить. Ты со мной?
— Конечно, — ответил тот. Надо же, как легко он отделался! — Пройдем в мой здешний кабинет, я прикажу подать что-нибудь.
— Правильно, до Хибанга я не дотерплю, — согласился Мартас. — А скажи мне вот что… С чего это вдруг Бете захотелось пошарить у меня в голове? Стой, сам понимаю, глупый вопрос.
— Ну отчего же глупый, — пожал плечами Арье. — Ей не чуждо любопытство. А после твоих успехов на консульском поприще она захотела узнать, чем они обусловлены.
— Узнала?
— Насколько я понял, да.