Стена. Иллюзия одиночества
Шрифт:
Они вышли к опушке, за которой начинались сельские поля, и увидели на краю старую сосну, одиноко чернеющую безверхим дымящимся рогалем ствола. Молния, видимо, ударила по центру кроны, снесла верхушку, мгновенно сжигая её, и обуглила расщепленный ствол, оставив несколько корявых веток и сучков. На верхней ветке сидел чёрный ворон, как сторожевой, и следил за людьми, пытавшимися подойти к сожжённому дереву, но сделать это двум бородатым незнакомцам не удавалось. Они странно махали руками, ощупывали воздух, как слепые, и застывали в невероятных позах с вытянутыми руками.
– Что за чёрт,
Генри рассмеялся, глядя на невероятную позу скульптора, подошёл поближе, но сам упёрся во что-то невидимое. Смех сменился нервными восклицаниями, и молодой человек застыл рядом с Клювиным.
– Ha-поди, Генри, ты и сам влип в историю, – посмеялся над другом скульптор. – А я-то решил, что у меня началась белая горячка!
– Какая-то аномалия в этом месте. Сгущение пространства! – Генри ощупывал невидимое препятствие.
– Вот и я думаю, не спятили мы часом?
– Это из-за грозы произошло необычное явление в природе. Надо обследовать местность.
– Ты меня успокоил, Генри. Чертовщина какая-то! Иди-ка вправо, а я – влево, – Клювин медленно двинулся с вытянутыми руками, оглаживая ладонями воздух, словно штукатур, выравнивающий стену. Генри пошёл в другую сторону, тыча пальцем в пустоту. Невидимая плотность не кончалась, и мужчины вернулись к тропинке. Пройдя лесом километра два, они и там обнаружили препятствие.
– Похоже, невидимая стена образовалась после грозы, – сказал озадаченно Генри.
– Стена?!! Нам же не мерещится это, Генри? Э-э-гэ-гэ… Стена!
– Стена-а, – ответило эхо.
– Стена поворачивает к реке. Пойдём вдоль неё, и всё станет ясно.
– Генри, что станет ясно?
– У меня дурное предчувствие. Мне кажется, что мы внутри невидимой стены.
– Ха-ха!.. Ты хочешь сказать, что нас кто-то взял в плен? Потрясающе!
Они вышли на обрывистый берег, спустились по сыпучему склону: невидимая стена шла вдоль воды, уходила в реку и заворачивала по дуге опять в лес. Пройдя ещё километра полтора, они вернулись к обгоревшей сосне, грозно торчащей на невидимой границе. Чёрной птицы уже не было. Наступали сумерки и сгущали малиновые силуэты села и синь перелесков. Люди стояли в полной растерянности и глядели друг на друга.
– Ты прав, чёрт возьми, Генри! Мы окружены!.. Что скажешь?
– Сижу за решёткой в темнице сырой, вскормлённый в неволе орёл молодой…
– Ты-то орёл молодой, а я – с бородой. Утро вечера мудренее. Думаю, к завтраку стена рассосётся вместе с сегодняшним похмельем! Это из-за чудовищной грозы! Сгущение атмосферы! Генри, скорее обрадуем наше сонное общество, заодно примем сотенку граммов для успокоения нервишек…
Когда они, усталые, мокрые и грязные, подошли к серому от дождя особняку, часы на башенке бронзовыми зыками отбили десять часов вечера. Сумрак смешивался с сыростью, и близкая ночь уже пряталась в лесной чаще. Стена, обнаруженная людьми, не оказывала темноте никакого препятствия.
– Стена-а, – отзывалась в ночной мгле стена тёмного леса.
Глава 5
Поцелуй
стены– Боже мой, мученики наши! Мы уж собирались вас искать! – воскликнула Вероника.
– Они выкорчёвывали сосны, поваленные грозой, – весело предположил Тартищев.
– А у нас не показывает телевизор. Лёва залезал на крышу, спутниковая антенна повалена, но провода не оборваны. Он поправил. Всё равно телевизор не ловит ни один канал! – с недоумением произнесла Вероника.
Лёва живо подтвердил:
– Ни один канал не принимает сигнал! Странно… Приёмники в машинах тоже шипят. Телефоны молчат! Мы будто отрезаны от мира. Ничего не понимаю, гроза давно прошла.
– Где Виктор? – спросил Клювин, поспешно наливая себе большую рюмку коньяка. – В мастерской? Позовите его. Мы вам расскажем о чертовщине, случившейся со всеми нами. Вероничка, солнышко, Анна, предупреждаю заранее – это не для слабонервных!
– Что, Алексей, городская телебашня повалилась? – спросил с улыбкой Тартищев.
– Генри, рассказывай, мне они не поверят, – Клювин уселся на диван, когда Виктор спустился в зал.
– Лицо Вселенной открывало печаль таинственного дня, гроза стеной отгородила мир искушений от меня, – с чувством прочитал молодой человек, загадочно оглядывая присутствующих. – Ну что? Впечатляет мой экспромт?
Тартищев закурил сигарету:
– Генри, давай без выкрутасов.
– Хорошо. Мы окружены!
– Кем? – почти в один голос вскрикнули Вероника и Анна.
– Не кем, а чем! – ответил Генри.
– Ну, чем-чем? – с нетерпением вмешался Лёва.
– Стеной!
– Стеной?!! – подхватили присутствовавшие в зале.
– Стеной, чёрт возьми! Мы с Генри ощупали её всю! Она вокруг нас! Невидимая! От опушки – на востоке до косогора – на западе, от оврага – на севере до орешника – на юге. Чертовщина какая-то! – Клювин бил себя кулаками по коленям и сердито смотрел на каждого, будто именно он и повинен в случившемся.
Вероника возмущённо воскликнула:
– Вы глупо шутите, Алексей Григорьевич!
Клювин, хмурясь, ответил:
– Изящней шутки не придумаешь.
– Алексей, ты не перебрал сегодня лишнего? – ухмыльнулся Тартищев.
– Я думал вас обрадовать, а вы сомневаетесь в нашей искренности. Генри не будет шутить! – пробасил скульптор.
– Может, у вас крыша двинулась. Или глюки полезли? – покрутил пальцами у виска Лёва.
– Лёва! Ты же сам удивлён, что нет никакой связи с внешним миром. Почему?
– Почему? Нас отгородила стена, – горячился Генри. – Понимаете, стена-а!
– Этого не может быть! – махнул рукой Тартищев.
– Когда была гроза и я писал картину, у меня появилось странное ощущение, – задумчиво произнёс Виктор. – Я физически почувствовал, будто пространство вокруг уменьшилось. Ты говоришь, Генри, вокруг нас стена?
– Стена! Невидимая. Близ неё воздух плотный. Тяжело дышать.
– Странно. В молодости цыганка мне нагадала, что меня в будущем ждёт любовь, слава и стена синего солнца.
– Стена синего солнца! – воскликнул изумлённый Генри. – Красиво, странно и страшно. Я напишу поэму с таким названием, если ты, Виктор, не возражаешь.