Стены вселенной

— Классно поработали, — высказал Генри свое первое и последнее суждение за день.

— Классно! — согласилась Грейс.

— Почти как пинбол, — сказал Джон.

— Как что? — переспросила Грейс.

— Пинбол. Наклонная доска — игровое поле. Вместо шариков — диски. А если еще добавить амортизаторы и флажки… — Его голос стал неуверенным. — Разве нет?

— О чем ты вообще говоришь? Какой пинбол?

— Да так, ничего особенного. Видел такую штуку ребенком… в Лас-Вегасе. Трудно объяснить.

Вероятно, это одно из тех отклонений, на которые он, случалось, натыкался, путешествуя по вселенным. Вроде странных названий напитков — «Пепси» и «Датчиз», вместо «Зотца» и «Колы». Или пожелания «спаси Бог!», когда кто-нибудь чихнет, вместо «будьте здоровы!». В этом мире не было пинбола.

— A-а, в Вегасе, — сказала Грейс. — Не хочешь пойти с нами в столовую?

Джон посмотрел на часы. Половина пятого.

— Нет, спасибо. Я обедаю дома.

— Ясно. Питаешься полуфабрикатами.

— Увидимся на следующей неделе.

— Конечно. Пока.

Генри что-то буркнул.

Пока разогревалась лапша, Джон приподнял доски в стенном шкафу, вытащил небольшой ящичек, набрал код и открыл. Внутри, завернутый в мягкую ткань, лежал прибор.

Сперва Джон вообще не хотел его снимать. А когда, наконец, решился, то понял, что останется в этой вселенной надолго. Кроме прибора, в ящике был набор ювелирных инструментов и лупа.

Тут не хватало еще одной вещи. Тетради. На занятии они с Генри переписали результаты эксперимента, зафиксированные Грейс, в свои тетради. И Первичный вел тетрадь, даже не одну. Ему, Джону, тоже нужно все записывать.

Он принялся рассматривать прибор через лупу, ища какой-нибудь зацепки, не замеченной прежде детали. Металл был гладкий и холодный на ощупь.

Пожалуй, ему следовало быть поприветливей с Генри и Грейс. С другой стороны, Джон боялся приобретать друзей. Здешние люди были лишь тенями и отражениями, копиями самих себя, отдельными экземплярами в числе миллиардов точно таких же. Какой смысл налаживать с ними отношения? Однажды он их все равно покинет.

На кухне засвистел чайник. Джон аккуратно сложил прибор и инструменты обратно в ящик. Было что-то успокоительное в решении исследовать прибор строго научными методами. Рано или поздно Джон раскроет его секреты.

Глава 17

— Расскажи подробней про ту игру, что ты видел в Лас-Вегасе. Пинбол.

— Зачем? — Джон посмотрел на Грейс, стоящую с другой стороны воздушного стола. Они изучали импульс при движении в двух измерениях: пускали на воздушном столе диски и сталкивали их друг с другом.

— Генри хочет разобраться, — пояснила Грейс.

— Правда? — спросил Джон у Генри. Тот пожал плечом.

— Он говорит, что искал материалы о пинболе в библиотеке и ничего не нашел, — пояснила Грейс.

Джон покачал головой.

— Ты собираешься запускать снаряд?

Генри запустил. Снаряд — движущийся диск — пролетел над столом и ударился в диск-мишень. Вверху несколько раз блеснула вспышка. Камера пожужжала и выдала тонкий лист с фотоснимками — двумя до столкновения и двумя после. С их помощью они рассчитают перенос линейного импульса от диска к диску. Потом Джон поставил в качестве мишени диск вдвое большей массы.

— С чего это вы взялись меня проверять?

Грейс посмотрела на него с удивлением, и Джон понял, что сморозил глупость. Нельзя быть таким подозрительным.

— Никто тебя не проверяет! Просто… нам стало интересно.

Джон вздохнул. Сам виноват. Следовало подыскать себе других партнеров после первой лабораторной. А он остался с Генри и Грейс. И кто его тянул за язык рассказывать о том, чего нет в этой вселенной? Правда, как узнать, что тут есть, а чего нет? Пока на тебя глаза не вытаращат? Лучше вовсе молчать. Теперь-то поздно. Надо как-то выкручиваться.

— Обычная игра. Не на деньги, а так, ради интереса. Может, ее всего одну сделали. И это было давным-давно, поэтому ты ничего о ней не нашел.

— Как она устроена? — спросил Генри.

Пластинка ударилась в тяжелый диск, и снова вспыхнула камера.

— Наклонная плоскость, шарик, флипперы, — начал Джон. — Когда шарик попадает в мишени, за это начисляются очки. И нужно, чтобы шарик как можно дольше не скатывался с поля.

— Ничего не поняла, — сказала Грейс.

— И я не понял, — кивнул Генри.

Джон стал объяснять подробно. О работе они тоже не забывали: провели сначала эксперимент с шестью дисками известной массы, потом еще с тремя, массу которых нужно было определить при помощи уравнений импульса.

— Хочу увидеть все своими глазами, — заявил наконец Генри. Это была самая длинная фраза, которую Джон до сих пор от него слышал.

— Мы ведь не можем поехать сейчас в Лас-Вегас! — недовольно сказал Джон.

— Зато можем сделать игру своими руками, — предложила Грейс. — Мы с Генри «лабораторщики».

— Лабораторщики?

— Ну да. Ты разве не слышал? Все первокурсники получали приглашение. Ты, наверное, свое выбросил. «Лабораторщики» — самое крутое студенческое объединение на инженерном факультете. Мы помогаем старшекурсникам и аспирантам в лаборатории, а за это имеем право проводить по вечерам собственные эксперименты. У нас есть ключи.

— Я не получал никакого приглашения, — сказал Джон.

— Ах да, ты же не обычный студент. Тебе повезло, что ты познакомился с нами. Мы заявим проект, а ты поможешь нам построить пинбол… автомат.

— Пинбол-машину, — невольно поправил Джон.

— Мне больше нравится «пинбол-автомат».

— Без разницы, — сказал Джон. — Мы не будем его делать.

Все это слишком напоминало Первичного с его планами обогащения за счет технологий других миров. Даже думать противно.

— Но что здесь такого…

— Нет, — отрезал Джон, складывая диски в коробку. Потом сунул тетрадь в рюкзак и выскочил из лаборатории.

Он не станет поступать, как Первичный. И речи быть не может. Межпространственный бизнес. Еще чего! Первичный — потребитель, паразит. У него, Джона, нет с ним ничего общего. А Генри и Грейс тоже хороши. Подавай им пинбол, и все тут! Лучше поменять расписание и ходить в лабораторию по понедельникам. Не дело завязывать близкие знакомства в чужой вселенной. Он покинет ее, как только разберется в приборе.