Степь 2

С рассветом старшая беззвучно выскользнула из шатра, проплыла словно тень мимо Асаргада с друзьями. Подошла к привязанному Уйбару и срезав плетёный канатик конского волоса освободила пленника и что-то ему высказала. Уйбар только слушал и словно болванчик кивал. Наконец по её знаку мужчине вернули штаны, и он, торопливо их натянув кинулся к друзьям, с нетерпением ожидавших развязки этой нервной ночи.

– Быстро собираемся, – чуть ли не заорал шёпотом подбежавший урартец, лихорадочно мечась в поисках своего седла и мешка, – они нас в главный стан отведут.

Друзья сначала тоже кинулись собираться, но с явно другими планами действий и когда услышали, что Уйбар в такой спешке собирается исключительно из-за того, чтобы не отстать от этих проклятых за ночь всеми словами дев, встали как вкопанные.

– Ты что сдурел? – прошипел Гнур делая при этом безумные глаза.

– Друг, – чуть не плача ответил ему бывший узник, – поверь, если она сказала, что мы должны следовать за ними, лучше так и сделать или мы не жильцы на этом свете.

Все четверо действительно по-настоящему напуганные, больше не задавая вопросов кинулись седлать коней, только в спешке их дальнейшее путешествие показалось им мытарствами по стране дэвов, 18 потому что ни один из них не позаботился ни о пище, ни о воде, запасы которых друзья за бессонную ночь ликвидировали.

18

Дэвы, дивы – сверхъестественные человекоподобные существа, имеющие вид великанов. Присутствуют в тюркской (азербайджанской, башкирской, татарской и др.), иранской, славянской, грузинской мифологиях и в зороастризме – злые духи.

В прохладе утра девы шли по степи бодро. Отряд молодых людей еле поспевал за ними держась на расстоянии, но, когда солнце стало припекать, передовой отряд скорость сбросил и пошёл шагом.

На первую стоянку встали, когда солнце достигло зенита. Только тогда спешились и расседлали коней давая им отдых. Собравшись кучкой на сухой как камень земле, принялись наконец пытать Уйбара по поводу того, что же старшая из дев ему наговорила.

Урартец не сильно стал распространяться о выволочке, устроенной ему, но объяснил, что наказали его за то, что позволил себе хлопнуть коня девы по крупу. Оказывается, у них это равносильно хлопку по заду самой девы и таких выходок они никогда не прощают. Но старшая, видя их молодость и полное незнание законов, решила их как «детей малых» на первый раз оставить в живых, лишь примерно наказав.

Пока мужчины шушукались к ним неожиданно и абсолютно беззвучно подошла одна из дев, и заметили они её лишь когда та устав ожидать на себя реакцию, хлопнула в ладоши.

– Где ваша еда и вода? – спросила она красивым разливающимся девичьим голоском.

Все как один языки проглотили и молча потупили взгляды в землю.

– Бестолочи, – тут же констатировала она всё тем же голоском нежного цветка, развернулась и не издавая ни одного звука, странной скользящей походкой пошла обратно.

Кто-то из мужчин поразился её точёной фигурке, кто-то нежностью её голоса, а Асаргад поразился её беззвучности, тут же сделав вывод, что это не отряд сопровождения как изначально подумал, а скорее всего разведчики, которые даже в обычной повседневной жизни передвигаются словно крадутся. Видимо по-другому уже не могут.

Некоторое время спустя к ним так же, не издавая звуков подошли две девы таща большую кожаную суму, наполненную водой, но пройдя мимо вскочивших на ноги мужчин, прошли к их коням и зашипев по-змеиному, в одно мгновение собрали скакунов вокруг себя будто домашних собачат на кормёжку.

Пошикивая и посвистывая выстроили толкающуюся скотину в очередь и развязав мешок принялись их поить. Притом давали каждому строго определённое количество, управляя четвероногим зверьём исключительно странными на слух звуками.

Остатки кинули Уйбару. Вдоволь там было не напиться, но промочить засохшие глотки получилось. Пили друзья под двумя ничего не выражающими взглядами вполне милых, если не сказать красивых дев, поэтому делёж воды прошёл мирно, без драки. Забрав пустой мешок одна из воительниц почти таким же голоском весеннего цветка, как и у той, что подходила первой, проговорила:

– Когда солнце будет вон там, – и она указала пальцем на точку неба, – доберёмся до воды. Речка будет.

Девы ушли. Мужчины облегчённо выдохнули.

Так в смешанном состоянии позора, страха, любопытства и не понимания своего туманного будущего молодые люди безропотно двигались куда-то туда, куда их вёл девичий отряд. Вскоре выжженная степь превратилась постепенно в бушующий травяной океан. Дышать стало легче.

Мелкая речушка с мутной и тёплой как моча водой не шла ни в какое сравнение с их горными реками, но вполне оказалась пригодной для того чтобы утолить жажду как самим, так и коням, показавшись путешественником в раскалённой и высохшей степи подарком самого Ахурамазды. А в конце дня, форсировали довольно большую реку и старшая, когда наконец горцы выкарабкались на противоположный берег, подъехала к горемыкам и спросила назидательным тоном:

– Урок усвоили?

Те в ответ лишь молча кивнули, опустив головы.

– Вот и хорошо. Привыкайте. Вы в степи, а не у себя в диких горах. Здесь правят законы и их надо знать и соблюдать. Исключения из этих законов нет ни для кого, даже для царей. Перед законами степей равны все.

После чего указала друзьям направление, куда им следует двигаться, однозначно давая понять, что наконец-то их пути расходятся.

Первое время раздельного путешествия Асаргад с друзьями никак не мог поверить, что эти девы-звери их вот так просто взяли и отпустили. За эти два дня они настолько свыклись с тем, что стали если и не рабами, то боевым трофеем этих воинствующих мужерезок, что никто даже не поверил в такое простое окончание мучительного перехода.

Какое-то время всё так же ехали молча, то и дело украдкой озираясь по сторонам, но, когда поняли, что свободны, устроили самую настоящую истерику.

Больше всех убивался Уйбар, которого наконец, прорвало и он, собирая все ругательства какие только знал, а какие не знал то тут же придумывал, выливал их на мерзких баб, грозя им отомстить всякими жуткими карами.

Лишь Асаргад удержался от высказываний, а просто взяв власть в четвёрке в свои руки, скомандовал привал прямо посреди чистого поля, чтобы успокоиться и собраться с мыслями перед дальнейшими испытаниями, а то что они будут, уже даже не сомневался. Всех остудила его безальтернативная фраза:

– Успокойтесь. Обратного пути у нас всё равно уже нет. Мы просто не сможем одолеть обратную дорогу без еды и воды. Или мы идём до конца, или убивайте себя сами, я вам не помощник.

Все тут же угомонились, задумались и со зверскими рожами завалились в траву спать. Бессонная ночь давала о себе знать, только жрать хотелось дико, но есть было нечего.

Глава третья. В поруби сидеть, не камни в гору переть. Взаперти не надорваться с натуги, зато на горке не свихнуться со скуки.

Темнота в бане, куда закрыли Райс была хоть глаз коли. Снаружи о стену что-то долго брякало. Складывалось такое ощущение словно заваливали вход большими брёвнами, и с каждым ударом звуки снаружи становились всё глуше и вроде как дальше. Толи Матёрые, запершие её отдалялись, толи она с этой баней проваливалась в тартарары.

Затем всё смолкло и наступила мёртвая тишина. С непривычки от такой звуковой изоляции даже в ушах зазвенело и засвистело на разные лады. Рыжая прощупала толстую входную шкуру, где при входе так и оставалась стоять как вкопанная, всё ещё не смерившись с действительностью и не веря в своё заточение. Так деву ещё ни разу не наказывали.