Степь

–  Ты забыл, что в Лесу все вопросы решаются быстро. «Под сенью древ, сокрытые листвой». Знаешь, наверно, эту песенку?
– Даты шаман?..
– Нет, просто наш последний перед смертью все распевал этот гимн. Наверное, только его и знал. Повисло молчание. Глядя в усмехающееся лицо великана, Питти подумал, что его, Белки, гибель означает смерть и для степняков, даже в том случае, если он заберет с собой Оленя. Им просто не выбраться из Леса. Хорошо, он бросит сороконожку, как только ты уберешь топор.

–  Вот так бы сразу, - неожиданно легко согласился Локки, перекинул оружие обратно себе на плечо и собирался еще что-то сказать, но острие ножа шамана уже уперлось ему в кадык.

–  Вот что, человек из племени Оленей. Ты, кажется, совсем одичал тут в своих угодьях. Так давай-ка каждый пойдет своей дорогой.

–  Ты обещал, - прохрипел Локки, откидывая назад голову, за пончо ему скатилась первая капелька крови.
– Ты сказал свое слово…

–  Слово шамана свято, его можешь вернуть мне только ты.
– Теперь для Питти настала очередь улыбаться.
– Будешь возвращать? Или останешься тут лежать, сокрытый листвой?.. А сороконожку мы выкинем, не волнуйся.
– Я же пошутил, сумасшедший… Возвращаю тебе слово…

Питти не мог отпрыгнуть назад - спасибо копьям степняков, - поэтому сделал несколько шагов вперед, заставив Локки отступить. Умоляя духов, чтобы степняки не догадались снова прижаться к его спине, он быстро отступил и перехватил нож за лезвие.
– Мне это просто, - покачал он оружие.

–  Да уж, швырять ножи вы, Белки, мастера… - Локки провел рукой по шее и слизнул с ладони кровь.
– Только правильно про тебя говорили, шаман. Ты сумасшедший, для тебя нет закона. Я хозяин этих земель, я не разрешал охотиться, я простил охоту, но приказал оставить добычу… Это по правилам. А ты больше не лесной человек, да и никогда им не был.

–  Не соблазняй меня на убийство, - попросил Питти, хотя прекрасно понимал, что Локки и не подумает заткнуться.
– Давай разойдемся. Не тебе судить о том, нарушил я законы или нет.

–  Да… А я сразу, как тебя увидел, подумал: вот ненормальный, приплелся в Лес весь драный, приволок с собой каких-то… - собирался Локки развить свою оскорбительную мысль, но вдруг замолчал и перехватил топор обеими руками.
– Слышишь?

Раздался далекий дробный топот множества ног, такой частый, что, казалось, тропа заплясала под людьми. Локки поворачивал большую голову то в одну, то в другую сторону. Питти на миг обернулся и сделал степнякам знак ждать атаки со спины.
– Не пойму… - пробормотал Олень.
– Тропа извивается, не пойму, откуда…Ив это время - странно… - В сторону, надо сойти с тропы!
– Питти первым вломился заросли, окаймлявшие заячью дорогу.

–  Да их немного совсем… - остался на месте великан. Его уши, казалось, жили своей жизнью.
– Семь или восемь… Не больше десятка. Степняки нерешительно смотрели на Питти, который ножом расчищал дорогу. Через несколько шагов он оказался в более свободном, хотя и почти темном пространстве, потом быстро вернулся. Именно в этот момент появились зайцы.

Все-таки они атаковали со стороны Локки. Великан был прав: маленькая стая злых ушастых зверей насчитывала не больше десяти особей. Но нападающих это не остановило, и с громкими резкими криками зайцы кинулись на человека. Они неслись длинными высокими скачками, распахнув длиннозубые пасти и прижав к спине белые уши.

Локки пригнулся и, пятясь, заработал топором. С жалобным визгом звери, встреченные в прыжке, один за другим отлетали в стороны от тропы, теряясь в зарослях. При каждом ударе слышался хруст костей, летели брызги крови. Питти смотрел во все глаза, сжимая нож, - скорее всего, Локки не составило бы труда отбить лезвием его бросок.

Когда на тропе остались только два угрожающе рычащих зверя, атака прекратилась. Локки на миг повернул вспотевшее, довольное лицо.
– Вот и все, а вы боялись!

–  Опять бегут, - ответил на это бдительный Килк, и все услышали новый дробный топот, теперь еще более частый.

–  А вот это уже плохо!
– сообщил ему Локки и попятился к прорубленному Питти сходу с тропы.

– Давайте улепетывайте, степные души!

Шаман отступил в сторону и махнул степнякам рукой, те не заставили себя уговаривать и скрылись среди деревьев. Питти, все еще сжимая в руке нож, дождался, пока Локки, уже снова размахивающий топором, дойдет до него.

–  Их много!
– выкрикнул Олень, сходя стропы и на миг оборачиваясь.
– Не пойму, в чем дело! Малыши уже на деревьях?
– Сейчас!

Шаман едва не взвыл от злости на себя. Ну, конечно, надо было сразу залезать на ветви, а не сходить с тропы! Здесь, между деревьями, зайцы легко окружат их со всех сторон, и тогда гибель неизбежна.

Питти бросился к Касе, едва увернувшись от неловко выставленного ею копья, и легко поднял девушку вверх. Тэг и Килк, слышавшие слова великана, не рассуждая, полезли сами, с непривычки смешно болтаясь на ветках и роняя копья.

–  Выше, выше! Они прыгучие, эти звери, копья я вам подам!
– Питти оглянулся. Великан уже снова отступал, а на десять локтей левее него заросли дрожали от бешено протискивающихся зайцев, догадавшихся пойти в обход топора.
– Сюда, Локки, все уже готово!
– Да, иду! Лезь пока сам!

Шаман решил довериться более опытному человеку, бросил клинок в ножны, сгреб в одну руку валявшиеся на земле копья и мигом взлетел вверх. Присев на ветку, бросил взгляд под ноги - там среди налетевших со всех сторон на него зайцев яростно кувыркался Локки. Великан ревел, ругался, потом низко присел, так что прыгнувший ему на спину зверь пролетел мимо, и тут же скакнул высоко вверх, так высоко, что дотянулся до ветки. Питти присвистнул с уважением - ему бы и в голову не пришло пытаться.

Шаман и сам удивился, что у него в руках оказался лук с наложенной стрелой. На болтающемся в воздухе Локки повисли сразу несколько злобных существ, вцепившись зубами и стараясь разодрать кожу длинными когтями на задних лапах. Первый же выстрел сшиб сразу двоих, но еще пара, словно издеваясь, допрыгнула до ног Оленя и вгрызлась в сапоги.
– Подтягивайся!
– Топор мешает… - вздохнул Локки, более всего боявшийся потерять любимое оружие. Питти оставил лук и побежал по ветвям к великану, который теперь висел на одной руке, очищая себя от зайцев сжатым в другой топором. Но звери высоко выпрыгивали, снова и снова повисая на ускользающей жертве. Какой-то паук, маленький, с человеческую голову, угрожающе обнажил клыки в сторону пробегавшего мимо Белки, но решил все же не вмешиваться.

Шаман ухватил Локки за шиворот и рывком, едва не стоившим ему сухожилий, забросил великана поперек толстой ветви. Тот сразу же сунул топор себе за спину, сбив на землю целый ворох копошащихся зайцев, и звучно ударил друг о друга сапогами, избавившись от пары последних зверей.

–  Ох, порвали меня… - сквозь беспрерывное повизгивание стаи пожаловался он шаману.
– Все из-за вас… Как бы кишки тут не развесить… Помогая ему сесть на ветвь, Питти заметил струящуюся из-под пончо кровь.

–  Лапой скребанул, прямо по животу… Не дотащить мне свою требуху до деревни в таком виде… - вздохнул великан, устраиваясь на трещащей под ним опоре поудобнее.
– Зашить бы.

–  Игла есть, - откликнулся шаман, два раза пронесший через Степь длинную железную иглу.
– Нити у меня не осталось, придется пончо распускать.

–  Грязное оно у тебя, - качнул головой Олень.
– Наши теперь все чаще паутиной пользуются. Вон висит!

Паук, словно поняв их разговор, снова угрожающе зашевелил хелицерами. Питти сдернул с плеча лук и последней стрелой прошил Восьмилапого насквозь.

Пробираясь к тенетам, он бросил взгляд в сторону степняков. Они сидели смирно, крепко держась за дерево, только разобрали оставленные шаманом на ветвях копья.