Степь

Енот остановился, не дойдя пары метров. Положил автомат на сгиб руки, не снимая пальца со скобы.

— Здарова… — неожиданно тонким голоском проскрипел спасенный. — А ты что за хрен с горы?

— Я Енот. — Чистильщик усмехнулся. Хотя человечек его и забавлял, но терять внимания никак нельзя. — А ты кто такой?

— Горностаем кличут. Ты с Михакком?

— С ним. Ничего, что тебе помогли?

— Помогаи, ничего не скажешь. Ну, типа это… — мутант помедлил. — Спасибо, короче.

— Да, пожалуйста.

— А ты ему кто, корешок, э?

— Я его охраняю.

— Да? А где его парни?

— Убили.

— А… то-то я смотрю — и чего Михакк с чистыми делает?

Чистыми? Енот нахмурился, не понимая, о чем тот говорит, но вспомнил быстро. Чистыми многие мутанты называли обычных людей. А вот это неожиданно его успокоило. Хотя признаваться самому себе в собственном страхе казалось не самым лучшим делом, но Енот порадовался тому, что первый встреченный житель Иркуема не обладал способностями Высшего и не почувствовал в нем часть измененной крови.

— Да. Мы его теперь охраняем. У тебя в этой колымаге есть что-то типа лежанки?

— Вон для тех красивых сисек?

— Не только.

— Это ж Семерка, так? — мутант хихикнул. — Надо же, как интересно складывается судьба. Я с ней знаком.

— Очень рад этому. — Енот сплюнул. — Так есть лежанка?

— Найдется. Слышь, охранник?

— Что?

— Вы куда путь-то держите?

— В Иркуем. С Михакком.

— Ишь как… — подивился мутант. — Ну, как скажешь. Подвезу, чего уж там.

— Спасибо. — Змей внимательно присмотрелся к боку автобуса. — А это у тебя часом не человеческая кожа по бокам идет?

— Ага… Страшно тебе, чистый?

— Да нет. Со стороны красиво смотрится.

Горностай захохотал, ухая филином, и зашел внутрь своего транспорта.

Глава 11 Тот самый город, косые взгляды и дуэль

«На площадях следует щедро сеять семена лжи, зерна раздора и стремление к ложной свободе. Только так можно разобщить народ, чтобы пожать после бури власть»

Из наставления «Biblionecrum», гл. «Ложь». M.A. Erynn, ph.d., Culto Nocto

Длинная мускулистая оглобля, зовущаяся Рваным, свирепо пялилась на Семерку. Та в ответ смотрела на него как на говно. Рваный, даже сидящий на коленях, все равно был выше женщины на две головы и шире раза в полтора. А еще он казался страшным как саблезубый туранский кот. Но именно это сейчас не играло никакой роли.

Основную роль играл ствол револьвера Семерки, прижатого к яйцам Рваного. Мутант свирепо оскалился, чуть пошевелившись. Шесть пальцев левой руки дрогнули.

— Отстрелю к жареной собаке. — Семерка нажала на место соприкосновения ствола и организма Рваного. Правая грудь, тяжелая, с матово-белой кожей и свежими царапинами, качнулась в разодранной рубашке. — Встал и медленно отошел, гнида.

Енот, закончив бить близнеца Рваного, откликавшегося на Жадину, об пол головой, выпустил продолговатый череп. Тем более что тот, в смысле Жадина, а не череп, уже не подавал даже признаков жизни.

Чистильщик ощущал себя не менее свирепым, чем шестипалый здоровяк. А как еще могло быть, если приходится просыпаться от вонючей ладони, пытавшейся зажать ему рот и нос? Что именно хотели два брата-акробата его не волновало. Предоставив Семерке разбираться с помощью ее горячо любимого револьвера, он сам принялся за одного из них руками и ногами. Мутант быстро понял разницу между собственной природной склонностью к насилию и полученной Енотом от тренировок способностью к ее изменению в противоположную сторону.

Сейчас Енот подозревал, что мутант скорее все-таки жив, чем мертв, но проверять этого не собирался.

— Ба, а что это у нас тут за веселые развлечения с фокусами-покусами? — Бирюк возник в заднем, спальном, отсеке транспорта. — Ай-ай, давайте попробую угадать…

Он прошел мимо встающего Рваного, мимоходом ударил того хитрым вывертом по корпусу, приложил в коленный сустав и сел в откидывающееся сиденье на стенке.

— Лежи не трепыхайся… — Закурил сладковатую привозную сигарету, приобретенную на рынке Гая вместо папирос. Сигар, равно как и их огрызков, найти не удалось. — Почему-то я склонен считать, уважаемый Рваный, что вы с братцем положили глаз на единственную присутствующую девушку в нашем мужском коллективе. Если я прав, прошу кивнуть головой. А, извиняюсь, внесу уточнение. Гораздо более, учитывая обстоятельства, склонен считать, что дело не только в ее прелестях, несомненно заслуживающих внимания. Дело в снаряжении? Снова угадал? Ба… какой я умник, надо же.

Енот прошелся в сторону проема, ведущего вглубь транспорта. Углядел Горностая, стоящего возле кабины вместе с Михакком. Посмотрел на Бирюка. Тот помотал головой, мол, не надо ничего делать. И снова вернулся к Рваному.

— Предлагаю такой вариант, скотина… слушаешь? Так вот, упырь недоделанный, я тебя пожалею и не убью. Хотя могу. И вряд ли твой наниматель что-то захочет мне за это предъявить, как-никак мы ему жизнь спасли. Улавливаешь ход моих мыслей?

Рваный согласно проворчал что-то с пола.

— Молодец. — Бирюк убрал ногу с его шеи. — Извинись перед дамой.

— Извинения прошу, — мутант смотрел под ноги. — И за брата тоже.

— Молодец, — повторил Бирюк. — Пошел на хер отсюда. И дерьмо родственное тоже забери.

Он проводил взглядом мутанта, утащившего брата в сторону узкой щели, где хранился всякий хлам.

— Вот уроды. Дорогая, ты как?

— Хорошо. — Семерка села на узкой откидывающейся и грязной лежанке.

— Давай я тебе рану осмотрю.

— Ой, иди ты, а? Мне Змей поменял повязку часа три назад. Как там наши лошадки?

— Вот и заботься после этого о ней. Эх, старость не радость, девушки совершенно не любят. Раньше, помнится, в очередь выстраивались, чтобы я им там помог, хоть даже по мелочи…. Лошадки? Да бегут себе, что им будет? Скоро доберемся, темнеть уже начало. А там их поставим отдохнуть. Хорошо бы мастерскую там найти, техосмотр устроить. Я что-то даже считать не стал, сколько мы верст нарезали.

А ведь действительно… Енот прикинул и удивился. На одних только киберконях они проделали практически весь путь и даже уложились в отведенное время. Не иначе, как Семерка вела их по каким-то странным и нехоженым путям, давшим лишнее время.

— Змей снаружи? — Поинтересовалась женщина. Настолько спокойным голосом, что Енот сразу понял — тогда, в бункере КОНа, все было странной и нелепой ошибкой. И эта красивая женщина больше никогда не окажется в его руках.

— Точно. — Бирюк с усмешкой посмотрел на чуть поменявшегося во взгляде Енота. — Сел в наблюдательный скворечник, сидит, красоты разглядывает.

— Помоги мне, — она показала рукой на один из своих баулов. — Енот, дай мне его, пожалуйста.

Он отвернулся, когда женщина снимала разодранную сорочку и бюстгальтер. Спать она легла в ней и одних высоких теплых чулках. Только когда она попросила, подошел помочь с затягиванием ремней ее хитрого корсета. Енот старался не дотрагиваться до открытой кожи на запястьях и шее, почему-то стесняясь ее. Женщина посмотрела на него со странной благодарностью, но ничего не сказала. Хотя он и так почти догадался обо всем. Мысль подтвердилась очень быстро.