Степи Евразии в эпоху средневековья

Второй тип — наземные жилища со стенами из плетня, обмазанного глиной. Размеры таких жилищ очень незначительны (3x7 м.), отапливались они небольшими очажками, что, по-видимому, может быть свидетельством использования таких построек только в летнее время. Остатки подобных жилищ обнаружены пока на одном памятнике — Карнауховском поселении [Ляпушкин И.И., 1958, рис. 15–20] (рис. 43, 7).

Третий тип — прямоугольные полуземлянки различной величины (от 7 до 20 м²). Крыши у них двускатные, на столбах, очаги расположены преимущественно в центре, но нередко их помещали у стены или даже в углу жилища, как печи у славянских жилищ. Очаги имели обычную форму — «тарелкообразную», хотя попадались и очажки, обложечные битым камнем. В редких случаях салтовцы сооружали и обычные глинобитные, на Каракасе печи, аналогии которым широко известны в славянских (роменских) памятниках. Стены жилищ укрепляли столбами и плахами, обкладывали сырцовым кирпичом или пластами глины (если грунт был сыпучим). На юге, в частности в Крыму, сырец заменяли обычной каменной кладкой, из которой строили цоколи и стены наземных жилищ [Гадло А.В., 1969]. Полуземлянки — самый распространенный тип салтово-маяцких жилищ. Правда, преобладают они на оседлых лесостепных поселениях, но и в степи на зиму сооружали, видимо, это утепленное жилище.

В последние годы на поселениях в бассейне среднего Донца были обнаружены «комбинированные» жилища — полуземлянки с почти наземной пристройкой, а иногда даже с узкими переходами-коридорами (рис. 43, 8). Интересно, что эти жилища, как правило, очень небрежно выкопаны в земле — котлованы неровные, косоугольные и неглубокие [Красильников К.И., 1976].

Четвертый тип жилищ — наземные постройки на каменных цоколях или полностью с каменными стенами. Мы уже говорили о них при характеристике городского строительства в приазовских морских городах. Распространены они были исключительно в Приазовье. Можно уверенно говорить, что это один из основных отличительных признаков приазовского и крымского вариантов (рис. 43, 15, 17).

В городах, основанных на развалинах античных портов, дома связывались в кварталы, расчлененные обычно мощеными улицами. Вообще же для салтово-маяцких поселений характерна разбросанная планировка. Усадьбы, обычно отделенные большим расстоянием друг от друга (от 10 до 50 м.), занимали очень большой участок берега. Иногда жилища располагались не усадьбами, а как бы «кустами»: пять-шесть домиков в каждом «кусте». Наконец, на ограниченной площади (например, в Саркеле) жилища беспорядочно лепились одно к другому, перерезали старые постройки, пристраивались к кирпичным стенам крепостей. Несомненный интерес представляет для нас прослеженная на Правобережном Цимлянском городище планировка «куренем», т. е. по кругу: большая юрта стояла в центре, семь — вокруг нее (рис. 41, 4). Это древнейшая планировка, известная среди кочевников вплоть до XIX в. (Плетнева С.А., 1967).

Большинство проблем, связанных с изучением салтово-маяцкой культуры, в частности возникновение ремесел, развитие торговли, вопросы социально-экономического неравенства, проблема этнического определения народов, создавших эту культуру, могут быть решены только с привлечением материалов, получаемых археологами при раскопках могильников. На территории распространения салтово-маяцкой культуры мы знаем сейчас четыре типа могильников: катакомбные, ямные (бескурганные), подкурганные ямные (подбойные), трупосожжения.

Катакомбные могильники являются определяющим признаком лесостепного варианта культуры. Как правило, располагаются могильники этого типа на высоком берегу, на меловых и глинистых склонах холмов. Каждая катакомба состоит из узкой входной ямы (дромоса), забитой почти целиком материковой землей, и погребальной камеры в конце дромоса (рис. 44, 17–21). Дромосы различаются длиной — чем длиннее дромос, тем богаче погребение в камере. В грунт они врезались «по склону», поэтому, несмотря на почти горизонтальное или слабо наклонное дно, один конец дромоса был сильно углублен в землю. Глубина дромоса соответственно увеличивалась при увеличении его длины (рис. 44, 25). Если же склон холма был недостаточно крутым, дно дромоса углубляли ступенями. Вход в камеру обычно перекрывали дубовыми массивными плахами. Камера имела полусферическую форму (в плане овальную). На плоском, хорошо заглаженном полу камеры погребали от одного до 10 покойников. После последнего захоронения (полного заполнения камеры) ее закладывали плахами и дромос утрамбовывали землей. Богатые камеры обычно, как и дромосы, тщательно забивали мокрой материковой глиной, отличить которую от материка при раскопках практически невозможно. В дромосы богатых катакомб укладывали убитых лошадей, реже — овец, собак, коз.

Погребения в камерах делятся по числу покойников на три типа: одиночные, парные (мужчина и женщина), групповые (семейные) (рис. 44, 1-12). Характерно, что мужчин хоронили на спине в вытянутом положении, женщин в подавляющем большинстве случаев — в скорченной позе, на правом или левом боку. Этот обычай распространялся и на детские погребения (девочек и мальчиков). Весьма распространен был обычай перемешивать кости покойников. При этом скелеты ранее похороненных просто сдвигали к внутренней стене и на их место укладывали новых покойников, кости которых затем тоже частично перемешивали (особенно кости ног). Нередко ноги перекрещивали и связывали ремешком. Обыкновенно парные погребения обсыпали углем, попадались угли и в групповых захоронениях. В камере и в дромосе помещали сосуды с пищей и питьем: число сосудов обычно соответствовало количеству погребенных, причем удалось проследить, что мужские захоронения сопровождались кувшинами, женские — горшками и корчагами, детские — кружечками [Плетнева С.А., 1967, с. 125]. Вокруг катакомб были расположены тризны — остатки заупокойных трапез, поставленных или брошенных в мелкие, даже не всегда доходящие до материка ямки. Тризны состояли из одного или нескольких сосудов (преимущественно горшков и корчаг), из сосудов и костей жертвенного животного — козы, свиньи, коровы, из костей животных без сосудов (рис. 44, 13–16). Интересно, что черепа животных сохранились полностью, следовательно, головы укладывались в яму нетронутыми. Остальные кости в тризне обыкновенно тоже целые в отличие от костей на поселениях, где не разбитые кости попадаются только в виде исключения. Очевидно, захоронение целых костей жертвенных животных является своеобразным обрядом, связанным с верой в воскресение погребенного животного.

Покойников в камерах сопровождал обычно более или менее богатый набор личных вещей. Воинов хоронили с оружием и поясами, украшенными серебряными и бронзовыми бляхами, свидетельствовавшими о воинском достоинстве погребенных [Плетнева С.А., 1967, с. 161–166]. Женщин погребали с украшениями, бусами, различными амулетами на поясе, зеркалами, копоушками и пр. Детей (примерно до 7 лет) хоронили без вещей; видимо, до этого возраста дети не имели личной собственности.

С вещами хоронили примерно 75 % взрослых покойников. Остальные 25 %, погребенные без вещей, — это беднейшая часть населения.

Большинство наблюдений деталей погребального обряда и подсчетов произведены нами благодаря раскопкам большого Дмитриевского могильника (Белгородская область, Шебекинский район), расположенного в бассейне верховий Донца. Там раскопано более 160 катакомб и 75 тризн. Могильник исследован почти полностью, благодаря чему удалось выяснить планировку могил на всей его площади. Они располагаются очень неровными рядами и в то же время группируются, как жилища на селище, «кустами» по 10–20 катакомб в каждом. Одна от другой такие группы могил отделены пространством, не занятым ни могилами, ни тризнами.

Помимо Дмитриевского и знаменитого Салтовского могильника, находящегося на 50 км. южнее Дмитриевки, в настоящее время в бассейне Дона известно еще девять катакомбных могильников. Все они принадлежат к лесостепному, так называемому аланскому, варианту салтово-маяцкой культуры, и все имеют ближайшие аналогии в катакомбных аланских могильниках Северного Кавказа. Помимо археологических данных о сходстве и даже почти тождестве аланских культур лесостепи и Предкавказья, их связывает еще и тождество антропологических материалов: черепа отличаются длинноголовостью (долихокраны), узколицестью [Дебец Г.Ф., 1948] (все определения черепов Дмитриевского могильника проведены Т.С. Кондукторовой).

В заключение следует отметить, что каждый из известных сейчас катакомбных могильников имеет ряд признаков, отличающих его от всех остальных. Пока мы можем только наметить некоторые своеобразные черты в частично исследованных могильниках.

Так, для Дмитриевского и Салтовского могильников характерно примерно равное количество полых и забитых камер, кроме того, первый отличается очень большим числом сосудов в дромосах и тризнах, а второй — отсутствием тризн, хотя возможно, что их просто не смогли обнаружить. Для Подгоровского могильника свойственны только полые камеры, для Ютановского — исключительно длинные и глубокие дромосы и большие камеры, сплошь забитые землей, в камерах Нижне-Лубянского могильника сооружались деревянные конструкции в виде помостов и полок и дромосы забивались землей с камнем, а маяцкие катакомбы — мелкие, небрежно выкопанные, с короткими и мелкими дромосами, забитые плотной глиной и, как правило, с небольшим количеством находок и совсем без сосудов — отличаются от катакомб всех вышеописанных могильников. Такие локальные особенности внутри варианта только еще намечаются; очевидно, каждый район был занят определенным родом или группой объединенных родов, характеризующихся при общем единстве своеобразными чертами, отличающими их от населения соседнего района.

Второй тип могильников — бескурганные ямные. Обряд погребения в них значительно проще (рис. 45). Ямы прямоугольные с закругленными углами, глубиной 0,6–1,5 м. Стенки их ровные вертикальные или с заплечиками на середине глубины, оставленными для опоры деревянного перекрытия.

На дно ямы часто насыпали слой угля или укладывали камыш. В поздних могилах (конца IX — начала X в.) применяли гробы различных конструкций: рамы, т. е. сооружения без дна, с плоскими крышками из двух досок, гробы-ящики, аналогичные первым, но с дном, и гробы-колоды, выдолбленные из половины распиленного вдоль ствола, из другой половины которого изготовлялась крышка. Такие гробы попадались в салтово-маяцкое время очень редко. В степях они появились позднее — в X в.