Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время

Браслеты, бронзовые, железные и золотые, чаще всего делали из круглого или овального в сечении прута обычно с несомкнутыми и часто с заостренными концами (табл. 71, 9, 10). Известны такие же по форме, но редко встречающиеся кольца. Серьги были круглые или овальные (табл. 71, 14, 15). Среди них выделяются золотые с подвесками, иногда на длинных золотых цепочках (табл. 71, 3, 4, 17–20). Встречаются также каменные или костяные подвески, оправленные в золото (табл. 71, 5–7, 12).

Золотые или серебряные гривны обычно в виде круглого несомкнутого обруча (табл. 71, 1) носили не только как украшения, но, по-видимому, они служили символами власти для вождей или иных знатных лиц. Золотые нашивные бляшки (табл. 71, 26, 30) также нашивались на одежду знатных лиц, особенно женщин-жриц, которые имели иногда в костюме или на своих головных уборах тисненые золотые бляшки с зооморфными сюжетами. Очень редко для укрепления причесок употребляли головные булавки с округлым навершием на верхнем конце (табл. 71, 11). Для застегивания ремня использовались пряжки круглой или прямоугольной формы с подвижным язычком или прямоугольные в виде сплошной пластины с щелью для протаскивания ремня (табл. 71, 8; Новый Кумак, Старый Кумак). Вероятно, так называемые колчанные крючки использовались иногда и для застегивания ремня или борта одежды (табл. 65, 23–26).

Среди предметов ритуала следует обратить внимание на широкое распространение каменных переносных жертвенников или алтариков, которые являются обычной находкой в богатых могилах женщин-жриц Приуралья. Они составляют один из самых существенных признаков савроматской культуры южного Приуралья (табл. 66, 31; 69, 13–18, 24), хотя единицы их известны в Поволжье и даже западнее Дона (табл. 69, 1–3, 12). Каменные жертвенники, безусловно, служили для совершения каких-то обрядов, связанных с огнем. Их поверхность иногда носит следы огня, явно обожженных жирных пятен, сажи, угля или следы густой натертости красной краски — символа огня. Часто около них клали и многие «туалетные» предметы, связанные с отправлением религиозных церемоний женщинами-жрицами. Жертвенники бывают прямоугольной, круглой, овальной и ладьевидной форм, обычно на двух, трех и четырех ножках, иногда плоские. Их бортики и ножки часто украшены символическим криволинейным, зооморфным или рельефным орнаментом. Иногда жертвенники сопровождаются в погребениях глиняными курильницами со следами горения в них и с боковым отверстием для держания курильницы в горячем виде (табл. 69, 30–32).

На территории савроматской культуры Поволжья и южного Приуралья распространен особый вариант скифо-сибирского звериного стиля (табл. 66, 1-46), близкий и скифскому, и сибирскому, и среднеазиатскому (Смирнов К.Ф., 1976а). Как и на других территориях, им украшали главным образом оружие, зеркала, ручки ножей и костяных ложечек, ритуальные алтари-жертвенники, колчанные крючки, иногда золотые бляшки или предметы конской сбруи (псалии, подвески, пряжки, а также костяные подвески при оружии и конском уборе; табл. 67, 1-51). Савроматский звериный стиль использовался главным образом в качестве прикладного искусства, имел, как и везде, определенный магический смысл и отражал социальную дифференциацию в савроматском обществе, поскольку предметы, выполненные в зверином стиле, чаще всего встречались в особенно богатых захоронениях воинов и женщин-жриц. Происхождение савроматского звериного стиля так же неясно, как и в целом скифо-сибирского звериного стиля. Материальных следов его в конце эпохи бронзы на территории Поволжья и южного Приуралья нет. Наиболее ранние находки предметов звериного стиля на савроматской территории известны только с VI в. до н. э. Мотивы такого стиля у савроматов имеют много общего с мотивами его у скифов и других племен евразийских степей. Однако у савроматов преобладают изображения волка, медведя и полиморфных фантастических существ, великолепно представленные на зооморфных клыках из Блюменфельда и Привольного (нижнее Поволжье; табл. 66, 24–27). Савроматский звериный стиль не тождествен на всей территории распространения савроматской культуры. Так, на землях Волго-Донского локального варианта предметы, выполненные в зверином стиле, близки скифским Северного Причерноморья, Прикубанья и всего Северного Кавказа, а в самаро-уральских степях — сибирским и сакским Приаралья (Тагискен, Уйгарак). Композиции из зооморфных образов не характерны для савроматского звериного стиля, хотя в Приуралье они известны, но выполнены беспомощно и статично, как, например, на роговой пластине из Пятимаров (табл. 66, 30) или на одном из каменных жертвенников хут. Краснодворского (табл. 69, 2). Правда, отдельные образы порою переданы очень экспрессивно.

Основу хозяйства савроматов и близких им по образу жизни самаро-уральских племен составляло кочевое скотоводство (Железчиков Б.Ф., 1980а). Обилие дерева в оборудовании савроматских могил, масса погребального инвентаря в могилах, где преобладают вещи местного производства, видимо, свидетельствуют о налаженном местном производстве — ткачестве, обработке дерева, камня и кости, а также о металлургии (обработке цветных металлов), литейном и кузнечном деле. Однако неясно, где это все производилось, поскольку до сих пор нам не известны постоянные поселения савроматов. Открыты лишь временные стойбища этих кочевников по Ахтубе, где собраны фрагменты савроматской керамики и некоторых других вещей.

Савроматские курганы разбросаны по всей степи, но все же наблюдается некоторое скопление малых и больших курганных групп, сосредоточение их на отдельных участках степи, например, на левобережье Илека от Ак-Булака до Тамар-Уткуля, что отражает, по-видимому, существование определенных племенных центров. В социальном плане племена, оставившие памятники савроматской культуры, переживали эпоху классообразования с далеко зашедшим процессом имущественной и социальной дифференциации. Внутри племенного или даже ряда племенных союзов уже выделяются военные вожди, окруженные привилегированной военной дружиной, четко фиксируется слой богатых женщин-жриц. Об этом процессе свидетельствует ряд савроматских захоронений в южном Приуралье, где появляются сравнительно небольшие, но богатые курганные группы, такие, как Пятимары, Бис-Оба. Судя по составу оружия, золотым вещам и предметам звериного стиля, захоронениям боевых коней и металлическим остаткам сбруи в этих курганах была похоронена военная аристократия — военные вожди и их боевая дружина. Аристократия уже отделила себя от массы рядовых общинников, устраивая отдельно свои степные некрополи. Самым ярким примером такого явления служит группа курганов Пятимары I на Илеке, где сосредоточены наиболее богатые захоронения военной аристократии и, вероятно, вождей со своими боевыми конями. Так, в кургане 8 было устроено обширное деревянное срубообразное сооружение, под которым в отдельной могиле была захоронена, вероятно, семья вождя (могила ограблена, но сохранились отдельные кости мужчины, женщины и ребенка, остатки оружия, в том числе бронзовая булава как знак власти). Около могилы на древнем горизонте погребены, очевидно, убитые боевые кони, сбруя которых богато украшена изображениями, выполненными в зверином стиле. Рядом были положены вооруженные «стражники» — представители военной дружины, хорошо вооруженные, в том числе длинным мечом с обложенной золотом рукояткой. Дата захоронений — рубеж VI и V вв. до н. э. (Смирнов К.Ф., 1964а). Приблизительно такая же картина наблюдается в курганах «Три Мара» у с. Старый Кумак, где погребены воины V в. до н. э. с богатым инвентарем и захоронением боевого коня с богатой сбруей (Смирнов К.Ф., 1981).

В могильнике Пятимары I некоторые богатые могилы принадлежали, вероятно, женщинам, которые занимали важное и почетное место в обществе приуральских кочевников. Особенно выделяются на Илеке захоронения женщин (определение антропологическое) в группе Тара-Бутак, где могилы богатых жриц и наездниц со сбруей и каменными алтариками-жертвенниками (Смирнов К.Ф., 1964а, 1975б) сосредоточены в определенном месте могильника. Сведения письменных источников об особой роли женщин в савроматском обществе блестяще подтверждаются археологическими данными (Граков Б.Н., 1947в; Смирнов К.Ф., 1964а).

Для савроматов Поволжья и близких им по культуре кочевников (дахо-массагеты и исседоны?) оружие и предметы культа в женских могилах играли значительную роль. Около 20 % женских савроматских могил VI–IV вв. до н. э. Поволжья и Приуралья содержали оружие (главным образом наконечники стрел, редко — мечи, копья) и предметы конской сбруи. Как уже говорилось, в богатых женских могилах нередко встречались каменные жертвенники и предметы культа (зеркала, костяные и роговые ложечки в зверином стиле, раковины с различными минеральными красками), что особенно свойственно памятникам Самаро-Уральского варианта. Однако в последние годы жертвенники стали известны и у савроматов междуречья Дона и Волги (ставропольские степи, Астраханщина — могильник Кривая Лука).

Значительная роль женщин в общественной жизни савроматов, массагетов и исседонов — особая социальная черта этих восточных кочевников. Правда, раскопки последних лет обнаружили большое количество скифских женских могил с оружием в Северном Причерноморье. Возможно, это произошло не без влияния их соседей-савроматов, которые могли проникать на территорию Скифии уже с V–IV вв. до н. э. По сведениям Геродота (История, IV, 24) известно, что существовал торговый путь из Ольвии на Восток через земли савроматов. Б.Н. Граков (1947а) считал, что греки узнали про этот путь от скифов. Скифские купцы из Приднепровья доходили до земли исседонов, которая до этих пор «хорошо известна». Судя по археологическим данным один из путей шел через среднее Поволжье вплоть до района Орска, где были найдены ольвийские бронзовые зеркала с зооморфными ручками (куйбышевское Заволжье, Преображенка на Бузулуке, курган Бис-Оба под Орском, Аксеновский могильник на р. Аксай; табл. 69, 4). Кроме этого, существовали и другие пути, в том числе в страны Средней Азии и даже, вероятно, в Ахеменидскую Персию.

По своим культурно-экономическим связям различные районы савроматского мира имели разные ориентиры. Если волго-донские племена были более тесно связаны с Северным Кавказом и Скифией, то самаро-уральские — с Сибирью, Средней Азией, особенно с сакским Приаральем и Ближним Востоком. Об этом ярко свидетельствуют многие факты: керамика северокавказского и причерноморского происхождения, оружие скифского типа, некоторые золотые украшения, многие вещи звериного стиля и другие предметы, обнаруженные в савроматских памятниках волго-донских степей. В южном Приуралье, напротив, встречаются предметы ближневосточного импорта (ахеменидская печать — табл. 70, 13; бусы, некоторые золотые украшения, египетский алебастровый флакон, сосудики «финикийского» стекла, самшитовый гребень — табл. 69, 33, и проч.; Иессен А.А., 1952; Смирнов К.Ф., 1964а; Савельева Т.Н., Смирнов К.Ф., 1972). Это, вероятно, не только предметы торговли, но в некоторых случаях трофеи и дары военным вождям приуральских «савроматов», служивших в V в. до н. э. в Средней Азии и, может быть, в более отдаленных сатрапиях Ахеменидской державы вплоть до завоеванного ею Египта.

Собственно савроматы и родственные им племена южного Приуралья в VI–IV вв. до н. э. в основном еще сохранили территориальное status quo. Пока они не отваживались на большие и длительные завоевательные походы, но эпизодически расширяли свою территорию или мирно проникали за пределы своих земель. Судя по кургану савроматской культуры у с. Чукраклы западнее г. Уфы (Г.И. Матвеева) «савроматы» южного Приуралья проникали на земли современной Башкирии. На юге савроматские кочевья в V в. до н. э. доходили до степей между Тереком и Кумой (отдельные савроматские захоронения в Бажигане и Исти-Су — Крупнов Е.И., 1960), оказывая влияние на племена Северного Кавказа, в том числе и на меотское население Прикубанья (некоторые захоронения с западной ориентировкой в меотских грунтовых могильниках).