Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Камень довольно широко использовался ранними сарматами южного Приуралья. Как и у «савроматов», он служил вместе с землей для сооружения насыпи, иногда сплошь образуя каменную насыпь, панцирь кургана, кромлехи вокруг главных могил и их заклады. В ряде случаев камни образовывали кучи или заклады в виде пирамид над отдельными могилами (Граков Б.Н., 1928).
В Поволжье, где камня почти нет, в савроматское время все же в отдельных местах сооружали каменные курганы («Царские могильницы» с. Пролейки; Синицын И.В., 1956), а в IV–III вв. до н. э. насыпали каменные кучи в курганном могильнике у с. Аксенова в междуречье Волги и Дона (раскопки В.П. Шилова, не опубликованы), видно, следуя еще савроматской традиции.
Культ огня сохраняет по-прежнему свое ведущее значение у ранних сарматов южного Приуралья (особенно в IV–III вв. до н. э.). Правда, уже нет подожжений мощных надмогильных сооружений и полных сгораний погребенных, как в савроматское время, зато также часты разведения погребальных костров над могилами и положение угольков
Всюду у ранних сарматов в могилах много оружия. Сарматы — поистине вооруженный народ. Оружие богато представлено во всех мужских могилах, довольно много его и в женских, особенно IV–III вв. до н. э. Наряду со скифскими акинаками в IV в. до н. э. у ранних сарматов Приуралья появляются мечи прохоровского типа, имеющие прямое перекрестье и серповидное, реже — прямое навершие (табл. 65, 34, 35, 37, 51–54). Но в это же время сохраняется еще много переходных форм, появившихся уже в V в. до н. э.: мечи с дуговидным или сломанным под тупым углом брусковидным перекрестьем и слабо изогнутым коротким навершием (табл. 65, 29, 30, 49). Правда, в Башкирии в IV–III вв. до н. э. бытуют еще поздние варианты скифо-савроматских мечей (табл. 65, 28, 50). Среди мечей прохоровской культуры много и длинных всаднических длиной до 1,30 м. Раннесарматские воины часто носили слева очень длинные мечи, а справа — короткие кинжалы типа скифского акинака, но уже прохоровской формы. У ранних сарматов Северного Кавказа, особенно на Ставрополье, с IV–III вв. до н. э. появляются мечи и кинжалы так называемого синдо-меотского типа (табл. 65, 27; Смирнов К.Ф., 1980). Они становятся известны почти по всему степному сарматскому миру в IV–III вв. до н. э. — от правобережья Дона до Оренбуржья, включая район Орска (Ново-Кумакский могильник), и даже в Башкирии, где они явно местного производства, но сделаны по заимствованным синдо-меотским образцам.
Колчаны ранних сарматов, особенно в погребениях конца IV и IV–III вв. до н. э., полны стрел (табл. 64, 6, 7). Иногда в одном колчане их бывает более 300, иногда при погребенном положено даже 2 колчана. В погребениях IV–III вв. до н. э. преобладают бронзовые втульчатые трехлопастные наконечники довольно небрежной отливки, свидетельствующие о массовом производстве для нужд войны. Довольно часто на их лопастях сохраняются сделанные при отливке поперечные или косые валики — знаки мастеров или подобные же процарапанные бороздки — знаки владельцев стрел. С III–II вв. до н. э. все более и более увеличивается количество железных трехлопастных черешковых стрел, особенно в Поволжье и Приуралье, а на Дону особенно широко распространяются, начиная с IV в. до н. э. железные втульчатые трехгранные и трехлопастные наконечники стрел. Обе формы стрел в раннесарматский период становятся характерными для всех народов Подонья и ранних сарматов междуречья Дона и Волги, населения Северного Кавказа, в том числе меотов Прикубанья. У ранних сарматов Поволжья и Приуралья изредка встречаются также железные наконечники с длинными черешками, которые, вероятно, использовались с тростниковыми древками.
При колчанах довольно часто встречаются колчанные крючки (табл. 65, 38, 42, 43, 46), различные пронизки и ворворки (табл. 67, 63, 73), связанные с системой прикрепления колчана к поясу или к воинской портупее.
Прочее оружие, в том числе оборонительное, встречается довольно редко. Но в богатых могилах ранних сарматов, в частности в одном из Прохоровских курганов, найдена железная кираса (табл. 65, 45). А на Дону и в междуречье Дона и Волги за последние годы появились такие погребения ранних сарматов, где, кроме мечей, кинжалов и стрел, представлены также массивные копья, дротики, рюмкообразные втоки, шлемы и панцири — целые или пластины от них (табл. 65, 39–41, 44, 47, 48). Перед нами — полная паноплия тяжеловооруженных воинов типа скифских или меотских.
Среди конской сбруи ранних сарматов по-прежнему встречаются железные удила (табл. 67, 56, 65, 66, 71), костяные (табл. 67, 70) — только в IV в. до н. э. и железные псалии (табл. 67, 55, 58, 64, 67–69, 71), бронзовые бляшки, пронизки и ворворки от уздечки (табл. 67, 53, 57, 60–63, 72–77). Уздечные наборы находят обычно в захоронениях IV–III вв. до н. э. Железные псалии имели форму прямых стержней или были С-видные с двумя отверстиями. С конца III, но главным образом во II–I вв. до н. э. начинают распространяться в Поволжье, на Дону и на Украине в захоронениях богатых конных воинов наборы сбруи с серебряными фаларами или фаларами, сделанными на медной основе, обложенной позолоченным серебряным листом с растительными или мифологическими сюжетами.
Они круглые, выпуклые, иногда полушарные (табл. 67, 52, 54).Среди орудий труда, как и у сарматов, встречаются той же формы железные ножи с прямой и горбатой спинкой и узким черенком, обычно с деревянными, очень редко — с костяными ручками, точильные бруски и плитки, изредка бронзовые и железные иглы и шилья, железные топоры и кельты, много пряслиц, плоских, круглых, конических и биконических из глины и кости (табл. 68, 49–60, 62–83).
Плоские дисковидные пряслица, часто изготовленные из толстостенных черепков местной посуды с примесью талька, — особенность южно-уральского региона (табл. 68, 80–83). Среди металлической утвари (табл. 68, 42–44, 48, 61) известны бронзовые литые котлы — круглодонные, шаровидные или такие же на высоком коническом поддоне и с одним или тремя гвоздевидными выступами на ручках (табл. 68, 42, 43, 61). Все они очень похожи на скифские, встречающиеся в царских скифских курганах.
Раннесарматская глиняная посуда, с одной стороны, тесно связана с посудой савроматского времени, с другой — испытывает большое влияние извне. Последнее особенно касается керамики южноуральских районов. По составу керамических форм и орнаментов, особенно в IV в. до н. э., эти районы резко отличаются от сарматских Поволжья и Подонья. В Приуралье преобладают круглодонные формы с примесями талька (табл. 72, 1–9), которых почти нет в Заволжье и совсем нет в керамике из памятников междуречья Волги-Дона. Весьма разнообразен в Приуралье, особенно в Башкирии, орнамент. Он образует подчас сложный узор, особенно по плечикам сосудов, из сочетания бороздчатых, желобчатых, штампованных линий и фигур или наколов разных форм (табл. 72, 1–3, 8, 9, 11–18). Орнамент поволжской и донской посуды, часто дающий те же фигуры, значительно проще (табл. 72, 28, 33, 34, 37–46, 54, 55). Там главным образом в IV в. до н. э. преобладает посуда, генетически более тесно связанная с савроматскими формами. В могильнике Мечет-Сай круглодонная и плоскодонная посуда представлена приблизительно поровну. В III–II в. до н. э. происходит значительная нивелировка в формах посуды. Всюду распространяются плоскодонные с уплощенным дном и круглодонные сосуды с относительно узким горлом, с ребром, отделяющим горло от тулова, с налепами на корпусе. Довольно часто сосуды имеют небольшие петлевидные ручки-ушки, поверхность их серовато-желтого, иногда красноватого цвета сглажена или даже прилощена.
Гончарные красноглиняные ангобированные сосуды среднеазиатского производства встречаются в могильниках Башкирии (Старые Киишки, Бишунгарово) и на Илеке (Мечет-Сай). Среди них есть фляги и кувшины, которые в раннесарматское время особенно распространяются в южном Приуралье и изредка встречаются в Заволжье.
В нижнем Поволжье и на Дону появляется античная посуда, в том числе чернолаковая и ранняя краснолаковая. Развитие местной керамики там явно идет под влиянием посуды оседлого населения дельты Дона и Прикубанья. В раннесарматских могилах глубинных степей изредка встречаемся с привозной сероглиняной посудой, изготовленной на гончарном круге на поселениях дельты Дона, в том числе и Танаиса, или на меотских поселениях Прикубанья. Среди нее попадаются серолощеные кувшины и миски, изготовленные на гончарном круге. Своего гончарного круга ранние сарматы глубинных степей Дона, Поволжья и Приуралья не знали. Очень редко в сарматских погребениях на Дону, в междуречье Дона и Волги находят и античные эллинистические амфоры.
Из предметов туалета в женских могилах встречаются туалетные костяные ложечки (табл. 66, 50, 57; 69, 60, 74, 75), гребни и навершия гребней (табл. 66, 51, 63–66; 69, 55–57, 71), бронзовые круглые зеркала (табл. 69, 34–40, 76–80), румяна в раковинах и маленьких глиняных сосудиках. В ранних погребениях туалетные ложечки очень похожи на савроматские. Концы их ручек бывают украшены сильно стилизованными зооморфными изображениями (табл. 66, 57). Позднее формы ложечек значительно упрощаются, головка плавно переходит в ручку, составляя с ней единое целое (табл. 69, 60, 74). Иногда овальные головки ложечек четко отделяются от ручки (табл. 69, 61, 75).
Ранние прохоровские зеркала — плоские с большими круглыми дисками и плоскими ручками (табл. 69, 76, 77). Некоторые из них уже в IV в. до н. э. снабжаются чуть заметным широким валиком по краю. Ведущим типом прохоровских зеркал являются зеркала с большими дисками диаметром 18–20 см и довольно массивным валиком, часто снабженные ручкой-штырем для деревянной или костяной рукоятки (табл. 69, 34–39, 79, 80). Вариантом этого типа были зеркала с умбоном в центре (табл. 69, 35), прототипом для которых послужили, видимо, малоазийские экземпляры, такие, как, например, зеркало из богатой женской могилы IV в. до н. э. с религиозной сценой на тыльной стороне (Смирнов К.Ф., 1968, с. 116–122). Очень редко встречались тонкие плоские зеркала без ручки с вертикально приподнятым краем, в том числе прикубанского меотского происхождения, например, зеркало из кургана 3 у с. Политотдельское в Заволжье (Смирнов К.Ф., 1959, с. 236, рис. 13, 8).