Степи нужен новый хозяин

— Молодцы. А скажи мне, Артем Валерьевич, слабо твоим ребятам на Эльбрус залезть?

— Да нет, — Кузнецов ответил сразу, без сомнений. — Гора несложная. Главное, акклиматизацию грамотно организовать.

— Вот на акклиматизацию времени и нет. Два дня до вершины! Точнее, трое суток от старта до финиша.

— Савва Тимофеевич, давайте конкретно. Что надо, как надо, какие ограничения.

Морозов рассказал. В подробностях. С кем спорил, о чём спорил… Даже сумму пари скрывать не стал. Артем надолго задумался. Сидел, упершись взглядом в чашку с чаем, мешал ложечкой сахар. Пять минут, десять… Савва Тимофеевич терпеливо ждал. Наконец, Кузнецов отмер, залпом выпил остывший чай, поднял глаза:

— Технически и физически это не так уж и сложно, моим пацанам точно по силам. По времени — люди и за три часа бегают. Но мы этим людям не чета. К тому же они круглогодично из гор не вылезают! С другой стороны, у нас не три часа, а три дня. Была бы акклиматизация… А кто нам мешает? Старт назначен на третье августа? Первого июля уматываем на Памир. На Кавказе до второго августа не имеем права появляться, а про другие горы речи нет. Месяц торчим в горах, отрабатываем маршрут, ночуем до шести тысяч включительно. Второго августа утром стартуем в Оше, а вечером высаживаемся на поляне Эммануэля. Третьего поднимаемся на скалы Ленца, четвертого — на седло, ставим лагерь и делаем "крест". То есть обе вершины. Сваливать в тот же день не будем, зачем ломаться? К обеду пятого будем в Терсколе. Два с половиной дня. Полдня и ночь на резерв. И не просто восхождение, а обе вершины плюс сквозное прохождение седловины. Куда эффектней?! Хотя… Нет, старт второго августа в Оше — не оптимальная стратегия. Весь день уйдет на перелеты, пересадки и заброски. Логичней стартовать из Оша первого, заночевать в Мин. Водах, раз в горы нельзя, а с утра доехать до места. Второго получится почти день отдыха и третьего — в бой. Надо ещё расписание самолетов глянуть. Ну да это уже мелкие технические детали! Доработаем.

— Состав?

— Один взрослый. Я. Шесть десятиклассников, в том числе одна девушка. И семиклассник. Чистая детская группа.

— Семиклассник? — удивился Морозов.

— Олег Лабжинов.

Савва Тимофеевич кивнул: про этого даже он слышал. Усмехнулся:

— Теперь про плюшки. Что нужно?

— Помощь в оформлении похода. МКК нас на Эльбрус не выпустит. На Памир — тем более. Куча дурацких правил.

— МКК — это что?

— Общественная организация при городском клубе. Справки о походах выдает.

— Выпустят и выдадут. Ещё что?

— Финансирование всего мероприятия. Хотя бы частичное. Сами не потянем, в общих вагонах ездим.

— Полное. Ты же слышал сумму пари! Ещё? Вам и вознаграждение положено.

— Ещё снаряга нужна! — выдохнул Артем. — Если с вознаграждением — то на десять человек и не только горную, а всю! Лыжи в Уфе закажем, волокуши нормальные. Рюкзаки, палатки, спецуху… Одежды по два комплекта, дети растут. Чтобы нам лет пять ходить и ни о чем не думать! В деньгах это тысяч по сто пятьдесят с человека!

Кузнецов уставился на Морозова, явно шалея от собственной наглости. А ведь слышал сумму пари, должен понимать, что все его просьбы — копейки. Но нет, не представляет такие деньги. Для него это просто "цифирки на бумажке". Савва Тимофеевич улыбнулся:

— Договорились. Заказывай всё самое лучшее.

Процесс подготовки Морозов контролировал сам. Конечно, были и выделенные сотрудники, и привлеченные консультанты, но личное впечатление ничем не заменишь. Да и не жалел Савва Тимофеевич о затраченном времени, хотя из всех предприятий, реализованных за долгие годы, именно это меньше всего нуждалось в контроле. Дети пахали, как проклятые. Пять тренировок в неделю и выход в лес на выходные.

Особенно Морозова впечатлил пятидесятикилометровый переход с неподъемными с его точки зрения рюкзаками, завершившийся на старте того самого первенства школьников. И само первенство. Бездарно организованное, с многочисленными накладками и нестыковками, суетящимися и бестолково носящимися судьями и командами. И единственным островком спокойствия: всё время между марш-броском и стартом "волчата" спали. Потом встали и вышли на дистанцию.

Разница с противниками была заметна невооруженным взглядом: "волчата" не суетились, не носились взад-вперед, не хватались по двое-трое за каждый карабин, не орали друг на друга благим матом и просто матом. Каждый знал свои обязанности и выполнял их четко и быстро, без суеты и спешки. Действия отдельных людей сливались в четкую слаженную работу команды. За всю дистанцию ни одного лишнего слова, вообще ни одного слова, кроме обязательных по регламенту фраз. Спокойно, не торопясь, внешне даже лениво команда от этапа к этапу наращивала преимущество, не обращая внимания на попытки судей придраться хоть к чему-нибудь.

Судейство же было настолько предвзятым, что один раз Морозов не выдержал и собрался вмешаться. Всё понятно: и своим помочь хочется, и справедливость понятие относительное, но иметь один секундомер для всех, и второй, тикающий в пять раз быстрее, для одной команды! Да ещё на этапе, где и так в контрольное время уложились всего две команды и то с трудом… Даже слов нет! Не успел. "Волчата" запалили костер за считанные секунды, с запасом перекрыв нормативы даже по подставному секундомеру. А вечером, забрав очередной кубок, умчались на дистанцию ночного ориентирования.

И так полгода. А потом дети исчезли на Памире, чтобы, вынырнув второго августа, за два дня взлететь на седловину Эльбруса и сбегать на обе вершины, заставляя без пяти минут заместителя министра удивленно крякать и чесать затылок.

Группе оставалось только спуститься в Терскол, и, несмотря на резко ухудшившуюся погоду, спорщики уже не сомневались в исходе пари. Но через три часа Артем вышел на связь с Приюта Одиннадцати. И ошарашил:

— Савва Тимофеевич, тут японцы пропали. Надо искать. А здесь одни новички, кроме нас некому. Мы всё понимаем, времени мало, но погибнут ведь…

Морозов горько вздохнул: вот так и проигрываются уже выигранные партии. Не бросят "волчата" попавших в беду, хоть японцев, хоть кого. Такие люди. Правильные. Не умеют иначе. И ответил одним словом:

— Идите.

Повернулся к оппоненту:

— Вот такие у нас дети. Проиграл я. Со спасами не успеют.

Тот пожал плечами:

— Ты думаешь, раз чиновник, то сволочь? Считаешь, не знаю, что такое спасы? Я альпинист, между прочим, хоть и не мастер спорта. В общем, признаю поражение. Дети твои уже на Приюте, — и он с уважением закончил. — К тому же, они успеют. Даже со спасами. Волчата!

"Волчата" успели. Нашли японцев, довели до Приюта и ушли в ночь, чтобы, несмотря на неработающие подъемники, воющую пургу наверху и ливень внизу, войти в Терскол рано утром, за два часа до истечения оговоренного срока. Доползли до гостиницы и на сутки завалились спать.

С тех пор Морозов ни с кем из "волчат" не встречался, хотя из виду не выпускал. Кадры решают всё, а подбирать и готовить их лучше смолоду. Или хотя бы присматривать.

А сегодня позвонил Кузнецов и попросил встречи. Что удивительно хотя бы тем, что по сведениям Саввы Тимофеевича Артем сейчас должен топтать снег где-то на Крайнем Севере. Можно было помариновать просителя до понедельника или даже до после праздников, но Морозов такую практику не одобрял. Плох тот предприниматель, что не умеет раздвинуть текучку. К тому же неизвестно, с чем Кузнецов заявится. Окажется, к примеру, что они на маршруте пару тонн золота нашли. Так это Савве Тимофеевичу нужнее, чем детям. Так что Морозов назначил встречу на одиннадцать, предупредил секретаршу и до "без десяти" об этом забыл. И без того дел хватает.

27 декабря 2019 года. Рим

— Не понял! — Сиплый остановил машину. — Это что в натуре? Она изо льда, что ли? Пойди, глянь!

Кордона не было. То есть, возможно, он был, но проезд перегораживала стена высотой в три человеческих роста, если не больше. Снег перед стеной был расчищен и свален с наружной стороны получившегося рва. Подъехать можно, но только в одном месте. Лезть к самой стене Сиплый не решился. Пенёк вылез наружу, пересек ров, потрогал стену, повернулся к бригадиру: