Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время

К периоду Iв относятся культурные слои, в которых найдена каменная парфянская гемма (определение В.Г. Луконина; табл. 25, 40). В кургане конца периода Iв (возможно, начало этапа II) найдены халцедоновые геммы (с прорезным растительным орнаментом и сценой охоты хищника на зебу) сасанидского происхождения (табл. 25, 41, 44) (Борисов А.Я., Луконин В.Г., 1963, с. 184).

Находки каменных и стеклянных бус египетского, сирийского, индийского происхождения, шелковых тканей, позднепарфянских и сасанидских гемм свидетельствуют о широких торговых связях джетыасарского населения.

Хозяйство, социальная организация.

Хозяйство обитателей городищ носило комплексный характер — скотоводство и земледелие сопровождались рыболовством и охотой. «Джетыасарцы» пытались максимально использовать природные ресурсы: паводковые речные разливы — для орошения полей, камышовые заросли — в качестве корма для скота, окружавшие оазис пески — для выпаса овец и верблюдов, многочисленные озера и речные заводи — для ловли рыбы. Скотоводство, игравшее преимущественную роль в хозяйстве, характеризовалось сочетанием разных видов скота при общем преобладании в стаде крупного рогатого скота. Интересна находка в одном из жилых помещений городища Джеты-асар 12 костей верблюдов и домашних свиней.

Немалое значение для жителей имело и земледелие. Следы ирригационных сооружений, зафиксированные по всей территории Кувандарьинского бассейна, обилие зернотерок во всех культурных слоях, многочисленные находки зерен проса и ячменя — все это подтверждает важность земледелия. Преобладали лиманно-озерные формы орошения с использованием нерегулярных речных паводков, обводненных стариц, небольших систем, не требовавших значительных трудовых затрат (Андрианов Б.В., 1969, с. 202–207, 227). В окрестностях некоторых городищ сохранились остатки водосборных бассейнов, постройкой которых жители пытались остановить и замедлить процесс исчезновения воды, вызванный заилением и отмиранием речных протоков.

Множество находок костей и чешуи рыб, рыболовных крючков и плетеных сачков, а также обилие костей диких животных в раскопанных помещениях свидетельствуют и о значительной доле рыболовства и охоты в комплексном натуральном хозяйстве «джетыасарцев».

Социальную организацию обитателей Джетыасарского оазиса можно попытаться реконструировать по характеру расселения, по внутренней застройке городищ и жилым секциям. Планировка городищ и форма расселения, возможно, свидетельствует о родо-племенной организации. Однотипная жилая внутренняя застройка, бесконечная повторяемость планировок соседних секций по всей площади городища и на протяжении многих десятилетий и даже столетий, связь каждой жилой секции с определенным глухим участком оборонительного коридора, отсутствие видимой имущественной дифференциации говорят о прочности патриархально-общинных отношений.

Это не могло не отразиться и на всем облике джетыасарской материальной культуры, придав особую архаическую окраску, консерватизм и традиционность. Необычайная устойчивость и консерватизм выразились в повторяемости на протяжении тысячелетия определенных форм и пропорций керамики, деталей орнамента, технологии изготовления сосудов и, наконец, почти полном отказе от известного гончарам ножного гончарного круга.

Трудно сказать что-либо определенное о религиозных верованиях жителей Джетыасарского урочища. Распространенный здесь тип антропоморфных изображений, вероятно, связан с фаллическим культом, а статуэтки и рисунки животных свидетельствуют об архаических воззрениях джетыасарского населения.

Джетыасарская культура на этапе I была связана с культурами соседних среднеазиатских районов. В период Iа жители Джетыасарского урочища поддерживали контакты с населением соседнего Жаныдарьинского бассейна, саками средней Жаныдарьи, оставившими памятники чирикрабатской культуры (конец V–II в. до н. э.). В периоды Iб и Iв джетыасарская культура была теснейшим образом связана с культурами среднесырдарьинских районов (каунчинской и прежде всего отрарско-каратауской). С двумя последними джетыасарскую культуру объединяет немало общих черт в типах расселения, близком внешнем облике городищ и даже характерном наборе посуды с близкой технологией ее изготовления. Эти общие черты в определенной степени могут быть объяснены одинаковым типом хозяйства, в значительной мере обусловленного спецификой физико-географических условий (Левина Л.М., 1981б, с. 170–175). Длительные и теснейшие культурные связи населения джетыасарской и отрарско-каратауской культур свидетельствуют о политических и, очевидно, этнических контактах.

Глава вторая Семиречье, Тянь-Шань, Фергана и Памир

Ранние кочевники Семиречья и Тянь-Шаня ( Ю.А. Заднепровский )

Горные долины Семиречья и Тянь-Шаня на протяжении почти всего I тысячелетия до н. э. населяли ираноязычные кочевые племена, известные под общим названием «саки». Эти два соседних региона в древности были тесно связаны. Семиречье — историко-географическая область, охватывающая юго-восточный Казахстан и часть северной Киргизии. В долинах Или, Каратала, Лепсы, Чу, Таласа и других рек располагаются сотни могильников ранних кочевников. Среди них выделяются огромные могильные поля, насчитывающие по нескольку сот курганов, относящихся иногда к разным хронологическим этапам. Но основную массу памятников составляют могильники из нескольких курганов или нескольких десятков курганов. В некоторых группах курганы располагаются правильными цепочками, вытянутыми в меридиональном направлении. Именно в Семиречье чаще, нежели в других районах, встречаются насыпи чрезвычайно больших размеров, называемые обычно «царскими» курганами, в которых погребены, очевидно, племенные вожди.

Точное количество раскопанных курганов указать невозможно. Ориентировочно можно говорить, что исследовано более 1 тыс. курганов сако-усуньского времени (карта 2).

Карта 2. Основные памятники Семиречья VIII в. до н. э. — первых веков нашей эры.

а — поселения; б — курганы; в — петроглифы; г — отдельные находки.

1 — Бесшатыр; 2 — Кзылауз; 3 — Биже; 4 — Джувантобе; 5 — Тенлик; 6 — Актас; 7 — Иссык; 8 — иссыкские клады; 9 — Талгар; 10 — клады Алма-Аты; 11 — Каргалинский комплекс; 12 — Каргалы; 13 — Тамгалы; 14 — Кырчинский комплекс; 15 — клад Каменка; 16 — Джергес; 17 — Соколовка; 18 — Чильпек; 19 — Чильпекский комплекс; 20 — Тюпскин клад; 21 — Тюпское поселение; 22 — клад Барскоон; 23 — Туура-Су; 24 — Кыз-арт; 25 — Турасу; 26 — Аламышик; 27 — нарынский жертвенник; 28 — Джергетал; 29 — Айгырджал; 30 — Бурана; 31, 32 — Кум-арык; 33 — Карабалты; 34 — Аламедин; 35 — отдельные находки в долине Чу; 36 — беловодский алтарь; 37 — Шамши; 38 — Ташарык; 39 — Тош-башат; 40 — Кенкол; 41 — Талас; 42 — Караша 2; 43 — Кзыл-Кайнартобе; 44 — Актобе 2 (Чар-дара); 45 — Дараут-Курган.

В истории изучения кочевников Семиречья и Тянь-Шаня можно выделить четыре периода. Первый (конец XIX в. — 1928 г.) был временем первоначального накопления археологического материала, полученного благодаря поступлению случайных находок и проведению небольших раскопок курганов любителями древности.

Второй период (1928–1942 гг.) начался с первых научных раскопок М.В. Воеводского и М.П. Грязнова в 1928–1929 гг. в долине Чу и в котловине Иссык-Куля. Раскопанные могильники исследователи сопоставили с усунями, обитавшими здесь, по сведениям письменных источников, во II–I вв. до н. э. Результаты этих работ были опубликованы в 1938 г. и сразу же привлекли внимание (Воеводский М.В., Грязнов М.П., 1938), Однозначное определение этнической принадлежности памятников вызвало критику А.И. Тереножкина (Тереножкин А.И., 1941), который отметил, что в рассматриваемое время в Семиречье обитали разные племена и поэтому только часть курганов может быть отнесена к усуням. Споры возникли также о форме хозяйства, роли земледелия (Бернштам А.Н., 1941б) и социальном строе (Толстов С.П., 1938). Позднее спорные положения были забыты, и исследованные курганы стали рассматривать как эталонные памятники культуры кочевых усуньских племен. В 1929 г. А.И. Тереножкин обследовал Чуйскую долину и обнаружил к северу от г. Фрунзе поселение усуньского времени Аламедин (Тереножкин А.И., 1935), расширив тем самым круг изучаемых памятников.

Много внимания уделялось также изучению сакских памятников. В этой связи большое значение имела статья А.С. Стрелкова (1934), посвященная анализу бронзового жертвенника — культового памятника сакских племен Семиречья. С 1937 г. археологические исследования здесь проводил Б.М. Зима. Позднее он опубликовал замечательный клад сакских котлов и жертвенников (Зима Б.М., 1941). Важные результаты были получены в ходе планомерных работ Семиреченской экспедиции Института истории материальной культуры АН СССР, работавшей под руководством А.Н. Бернштама в 1938–1940 гг. на территории юго-восточного Казахстана и северной Киргизии, где в нескольких пунктах исследовались курганы сакского и усуньского времени. Был опубликован ценный памятник прикладного искусства усуней — каргалинская диадема (Бернштам А.Н., 1940а). В это же время в могильнике Кенкол (Таласская долина) было начато изучение курганов с захоронениями в катакомбах (Бернштам А.Н., 1940б). В 1941 г. крупные археологические работы были проведены на строительстве Большого Чуйского канала (БЧК).

Первые обобщающие исследования по истории кочевников Семиречья принадлежат М.П. Грязнову и А.Н. Бернштаму (Грязнов М.П., 1939б; Бернштам А.Н., 1941а; 1941б). Завершился этот период в истории изучения кочевников Семиречья и Тянь-Шаня в 1942 г., когда А.Н. Бернштам в работе по древней истории Киргизии суммировал все накопленные материалы по культуре древних кочевников (см.: Бернштам А.Н., 1950; 1952). Это определило дальнейшее развитие исследований на следующем этапе.