Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
В отличие от материалов из нижних слоев городища Афрасиаб в Согде и верхнего слоя Елькендепе в Парфии, в которых находит аналогии чирикрабатская гончарная керамика, в последней отсутствуют баночные формы с подкосом в нижней части сосуда, характеризующие так называемый ахеменидский комплекс посуды. Этот момент представляется весьма существенным, потому что и Афрасиаб, и Елькендепе — крупные археологические памятники со сложной стратиграфией, где выделить хронологически «чистые» слои, несомненно, более трудно, чем на однослойных или относительно простых по стратиграфии чирикрабатских. Исчезновение баночных форм с подкосом служит, вероятно, хронологическим индикатором. В то время, когда складывалась чирикрабатская культура, куда вошел практически весь набор гончарных форм из южных районов Средней Азии (Согд и Парфия во всяком случае; для Бактрии мы не имеем синхронных материалов), баночные формы с подкосом уже вышли или выходили из употребления. Но поскольку есть основания связывать сложение чирикрабатской культуры с последним этапом существования Ахеменидской державы, можно думать,
14
Среди неопубликованных материалов из раскопок В.Н. Пилипко на территории северной Парфии (к востоку от Ашхабада) есть керамический комплекс усадьбы, наиболее близкий жаныдарьинскому материалу. Баночные формы с подкосом там тоже отсутствуют. В.Н. Пилипко датирует этот памятник IV–III вв. до н. э.
Если происхождение чирикрабатской гончарной керамики можно связать с южными районами Средней Азии, то дальнейшее ее развитие происходило в иной исторической обстановке, когда культурные связи с югом значительно ослабели. Одновременно активизировались связи с Хорезмом, что фиксируется на этапе III культуры в отдельных заимствованиях, например, приемов обработки керамики лощением. Вероятно, тем же объясняется и наличие с конца этапа I и особенно на этапе II чирикрабатской культуры значительного числа форм, характерных для соседней джетыасарской культуры. Последнее свидетельствует не только о связях, но и о синхронности существования чирикрабатского и джетыасарского комплексов.
Остатки производственной деятельности и орудия труда. Следы развития местного гончарного ремесленного производства обнаружены неоднократно. В 6 км к юго-востоку от Бабиш-Муллы 1 на поселении найдены развалины гончарных обжигательных печей. Они открыты также в слое между двумя строительными горизонтами «Большого дома» Бабиш-Муллы 1.
Повсеместно на поселениях встречаются следы обработки кварцита, из которого изготовлялись зернотерки, каменные ядра, терочники. По мнению С.П. Толстова (1962б, с. 156, 157, рис. 87), часть кварцитовых сколов использовалась в качестве простейших домашних орудий. Большое количество кварцита на поселениях он считал отличительной чертой чирикрабатской культуры. Следы бронзолитейного производства обнаружены на Бабиш Мулле 1.
С изготовлением и обжигом грубых лепных статуэток и шариков (типа головок к статуэткам; табл. 13, 35, 36) связаны два производственных комплекса — на поселении к северу от Бабиш-Муллы (точка 254) и на пристройке этого же памятника.
Из орудий труда, кроме зернотерок и оселков (табл. 13, 33), изредка встречаются фрагменты железных ножей с прямой и дуговидной спинкой и выделенным черенком. Иногда ножи имеют костяные резные рукояти (табл. 13, 16, 17; 14, 15). На памятнике Баланды 2 засвидетельствована необычная для этих мест находка — костяное веретено греческого типа (табл. 13, 1). Это полая костяная резная трубка, внутри которой находился граненый железный стержень. Концы его выходили за пределы трубки и могли снабжаться дополнительными костяными деталями, фрагменты которых найдены рядом. Подобные веретена известны в скифских памятниках IV–III вв. до н. э. (Яковенко Э.В., 1973; Мелюкова А.И., 1975, с. 172).
Оружие и конское снаряжение. Оружие представлено ограниченным количеством предметов, так как в рядовых мавзолеях его практически нет, а богатые — разграблены. Наиболее массовой категорией находок этой группы являются наконечники стрел (табл. 9, 2-58). Все они принадлежат к типам, характерным для сарматских памятников IV–III вв. до н. э. (Смирнов К.Ф., 1961; Мошкова М.Г., 1963). Преобладают трехлопастные и трехгранные стрелы с выступающей и скрытой втулкой. Найденный в слое Бабиш-Муллы 1 экземпляр двухлопастного листовидного наконечника (табл. 9, 3) вряд ли может служить основанием для «удревнения» всего набора бабиш-муллинских стрел, укладывающегося в рамки IV–II вв. до н. э. Железные наконечники стрел единичны (табл. 9, 11, 47, 48). Отсутствие археологически «закрытых» комплексов не позволяет надежно сузить датировки. Особый интерес представляет костяной наконечник из Бабиш-Муллы 1, имитирующий втульчатый бронзовый (табл. 9, 10).
Единственный меч, найденный в кургане на городище Чирик-Рабат (табл. 9, 1), по аналогиям из Приуралья, Западного Казахстана и других районов (Граков Б.Н., 1928, рис. 1; Синицын И.В., 1952,
рис. 27; Смирнов К.Ф., 1964, рис. 22, 40; Мошкова М.Г., 1963, табл. 18, 3) датирован рубежом V–IV вв. до н. э.Плохой сохранности и неясной формы кинжал обнаружен вместе с фрагментами пластинчатого железного доспеха (табл. 9, 59, 60) в круглом погребальном здании на Чирик-Рабате (Толстов С.П., 1962б, с. 148–150; Трудновская С.А., 1963). Кинжал найден также в погребении Баланды 4.
Из предметов конского снаряжения встречены лишь один целый двудырчатый роговой псалий и один фрагментированный (Бабиш-Мулла 1; табл. 9, 61, 62).
Украшения. Наиболее полно комплекс украшений представлен в погребальных сооружениях, особенно в мавзолеях Бабиш-Муллы 2, Чирик 2, Асар, круглом и квадратном мавзолеях Чирик-Рабата. Здесь были найдены золотые, серебряные и бронзовые бляшки, серьги, подвески, перстни, пронизи, колокольчики, каменные скарабеоиды и халцедоновая ахеменидская печать (табл. 14). Особенно разнообразен и многочислен набор всевозможных бус: из стекла (крупные синие бусы с белыми глазками; такие же, обведенные красными ободками; мелкий синий бисер; подвески; табл. 14, 75), бусы из стекла с внутренней позолотой, золота (массивные бусы с зернью; табл. 14, 11, 12, 35), кости (бусины и подвески-пронизи цилиндрической и усеченно-конической формы; табл. 14, 40, 42, 47), камня (яшма, гагат, сердолик, янтарь, ляпис-лазурь, халцедон, черный камень с белым орнаментом).
Многие украшения, в том числе и бусы, имеют достаточно близкие аналогии в инвентаре раннесарматских (прохоровских) погребений Нижнего Поволжья и Южного Приуралья (Мошкова М.Г., 1963, табл. 29, 1–4; 30, 16, 23, 26; 31, 12, 16; 32, 10–12 и др.). Костяные подвески-пронизи почти тождественны находкам Актамского могильника в Фергане (Горбунова Н.Г., 1962, рис. 3, 41). Бабиш-муллинские серьги со вставками (табл. 14, 32) очень близки экземплярам, обнаруженным в одном из ранних погребений Тулхарского могильника (Мандельштам А.М., 1966а, табл. I; IX, 6), а серьги с жемчужинками и веточками кораллов подобны семиреченским (могильник Коктул) (Акишев К.А., 1983, с. 140). Все приведенные аналогии чирикрабатским украшениям укладываются в рамки IV–II–I вв. до н. э., а халцедоновая ахеменидская печать датируется V–IV вв. до н. э. (Трудновская С.А., 1963, с. 213).
Предметы туалета. Дошедшие до нас предметы туалета чирикрабатской культуры представлены костяными и бронзовыми туалетными ложечками, обломками деревянных точеных сосудиков типа античных пиксид (Бабиш-Мулла 2, Асар; табл. 7, 5), костяными гребнями, бронзовыми зеркалами, обычно с утолщенным валиком по краю диска и боковой ручкой-штырем, реже — в виде плоских дисков с выпуклостью в центре и валиком вокруг нее (табл. 13, 13, 14). Часть из этих вещей находит аналогии в раннесарматских памятниках (Мошкова М.Г., 1963, табл. 11, 20, 26–28), а деревянные пиксиды близки по форме костяным северопричерноморским, характерным с IV–III вв. до н. э. вплоть до рубежа нашей эры (Сокольский Н.И., 1971, табл. XXVIII, 12).
Особый интерес представляет набор костяных орнаментированных пластин и выточенных из слоновой кости небольших наверший и столбиков с глубокими кольцевыми пропилами, заполненными синей пастой. Все эти костяные детали украшали деревянную парадную шкатулку с усеченно-конической крышкой (Баланды 1; табл. 13, 2–8). Деревянные плоскости стенок шкатулки имели роспись (сохранились пятна алого цвета и следы позолоты) и были обложены с обеих сторон слюдой. Обнаруженные рядом со шкатулкой вещи составляли, очевидно, ее содержимое. Это были обломки золотых и серебряных ювелирных изделий, жемчужины, фрагменты маленьких стеклянных сосудов с росписью, позолотой и рельефными узорами (вероятно, сирийское производство). Поблизости от шкатулки найдена небольшая каменная скульптура фантастического зверя (табл. 13, 34).
Предметы культа. Грубые лепные обожженные статуэтки, несомненно, связаны с весьма архаической местной традицией (табл. 13, 35, 36). Большинство из них схематически передает человеческое туловище с грубо выделенными конечностями, чаще всего без головы. Встречаются странно изогнутые части фигурок, но, может быть, это бракованные изделия, так как они найдены на месте их производства. Вместе с фигурками встречаются глиняные гладкие обожженные шарики. По размерам они могут соответствовать «головкам» статуэток, но все же назначение их неясно. Скорее всего это культовые предметы. Какую-то роль в культовых церемониях играли и курильницы из серого и светло-серого талька — салицитового сланца.