Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Множество курганов в бассейне среднего и верхнего Енисея, на западном Алтае было раскопано неутомимым полевым исследователем А.В. Адриановым. Он предпринял первые широкие разведки на территории Тувы (Адрианов А.В., 1886). Он оставил отчеты о раскопках и разведках, значительную коллекцию эстампов с писаниц и каменных изваяний (Дэвлет М.А., 1985). Ему же принадлежит первая попытка составления археологической карты Сибири. Часть материалов, добытых А.В. Адриановым, была опубликована самим исследователем (Адрианов А.В., 1906; 1908; 1916; 1902–1924), часть нашла свое место в работах советских археологов (Грязнов М.П., 1947; Киселев С.В., 1951, с. 221, след.).
С 1920 г. начинается новый этап изучения памятников Сибири и Алтая, связанный с именами профессионалов археологов, таких как С.А. Теплоухов, С.И. Руденко, С.В. Киселев, М.П. Грязнов. Особое место
Любое первоначальное упорядочение археологического материала начинается с систематизации, классификации памятников и создания периодизации. Именно к этой работе приступили в 20-х годах археологи Сибири. Для бассейна Енисея (Минусинская котловина) ее выполнили С.А. Теплоухов и С.В. Киселев (Теплоухов С.А., 1929; Киселев С.В., 1928; 1929), для Алтая — М.П. Грязнов (1930). Созданные ими локальные периодизации, или хронологические колонки, с появлением новых обширных археологических материалов, разумеется, претерпевали определенные изменения, которые мы и рассмотрим. Однако традиционное деление археологических периодизаций по регионам — Минусинская котловина, Алтай, Тува — в соответствии со сложившимися представлениями о культурных ареалах (несмотря на всю условность подобного разделения в некоторых случаях) по-прежнему принято в сибирской археологии и использовано нами.
Первая научная периодизация культур Минусинского края была создана С.А. Теплоуховым (1929) на очень небольшом материале. В ее основе лежат изменения могильных сооружений, погребального обряда и сопровождающего инвентаря, что позволило выделить ряд последовательно сменявших друг друга культур. Так, за карасукской культурой (поздняя бронза, X–VIII вв. до н. э.) следовала минусинская курганная культура, относимая С.А. Теплоуховым к скифскому времени. В ней он выделил четыре последовательных этапа.
С.В. Киселев (1928) предложил несколько иную периодизацию, в основу которой был положен комплекс взаимозависимых и взаимосвязанных характерных типов вещей. Он ввел и новое название культуры — тагарская, которое быстро привилось и существует по сей день. С.В. Киселев выделил три стадии татарской культуры: 1 — X–VII вв. до н. э.; 2 — VII–IV вв. до н. э.; 3 — III в. до н. э. — рубеж нашей эры. Несмотря на всю важность и значимость подобных работ, особенно в то время, обе периодизации были несовершенны, аргументация слаба. Особенно проблематична казалась нижняя дата стадии 1 по С.В. Киселеву (X в. до н. э.). Впоследствии критические замечания по этому поводу высказывались не раз (Членова Н.Л., 1967, с. 4; Дэвлет М.А., 1976в, с. 28). Хотя работа по систематизации археологического материала Минусинского края, проделанная С.А. Теплоуховым и С.В. Киселевым, была очень важна и необходима, они, однако, не решили один из главных вопросов: в чем же все-таки принципиальная разница между карасукской и татарской культурами, в чем их качественное отличие. Заслуга выяснения этой проблемы принадлежит М.П. Грязнову. Он обратил внимание на то, что археологический материал позволяет уверенно говорить о значительных социально-экономических изменениях по всей зоне степей Евразии в начале I тысячелетия до н. э. (Грязнов М.П., 1939а, с. 399–413). Им было введено и новое понятие для одного из следующих за эпохой бронзы этапов общественного развития — эпоха ранних кочевников, которое удачно отразило суть явления. Переход основной массы населения к кочевому и полукочевому скотоводству повлиял на все стороны хозяйственной и культурной жизни не только степных обществ, но в какой-то степени и на племена лесостепных культур.
Важной вехой в изучении археологии и истории народов Сибири явилась обобщающая монография С.В. Киселева (1949; 1951). Это был наиболее полный сводный труд, затрагивающий почти все вопросы становления и развития древнего населения Южной Сибири. Свое место нашла в нем разработанная и уточненная периодизация минусинских памятников скифского времени. Тагарская культура, по мнению С.В. Киселева, полностью сформировалась уже к. VII в. до н. э. и представлена тремя стадиями: I–VII — начало V в. до н. э.; II — V-III вв. до н. э.; III, позднетагарская, переходная — II–I вв. до н. э.
Почти в то же время (1950 г.) М.П. Грязнов создает свою периодизацию, которая была опубликована значительно позднее (в сокращенном варианте в 1968 г.). Тагарская культура была разделена М.П. Грязновым на четыре этапа: I — баиновский (VII в. до н. э.); II — подгорновский (VI–V вв. до н. э.); III — сарагашинский (IV–III вв. до н. э.); IV — тесинский (II–I вв. до н. э.). Позднее М.П. Грязнов предложил уточненную, более дробную (семь
этапов) периодизацию древних культур среднего Енисея (Грязнов М.П., Завитухина М.П., Комарова М.Н., Миняев С.С., Пшеницына М.Н., Худяков Ю.С., 1979). Начало татарской культуры определялось в ней временем около VIII в. до н. э. (баиновский этап), а конец — II–I вв. до н. э. (тесинский этап). Эта периодизация создана на основе обобщения нового археологического материала, полученного благодаря интенсивным работам Красноярской экспедиции и с учетом ранее созданных хронологических схем. Прекрасно понимая условность некоторых абсолютных дат и выделенных этапов, авторы указанной монографии рекомендуют придерживаться относительной хронологии как наиболее надежной и объективной, считая, что дробность периодизации татарской культуры позволяет объединить многочисленные памятники в компактные и взаимосвязанные внутри группы. Однако аргументация в пользу той или иной датировки, основание для выделения подобных этапов в этой книге не приведены.Еще одна периодизация для первой половины тагарской эпохи разработана Н.Л. Членовой. Она основана на корреляции взаимовстречаемости оружия и ножей из тагарских курганов и главным образом из случайных находок. Абсолютные даты предложены по аналогиям со скифскими и савроматскими древностями. Н.Л. Членова (1967) выделяет три последовательные хронологические группы, каждая из которых существует примерно 100 лет: это VII, VI и V вв. до н. э. Однако в этой периодизации не учитывалось развитие форм погребального обряда и не представлена аргументация в пользу существования полного параллелизма в эволюции форм и датах тагарских вещей, в частности оружия, с материалами скифо-савромато-сакских памятников.
Таким образом, определилось два подхода в создании периодизаций и их хронологических привязок. М.П. Грязнов, его ученики и последователи отдают предпочтение созданию стратиграфических колонок и относительной хронологии, в основу которой положена эволюция форм погребальных сооружений и различных предметов, свойственных тагарской культуре. Абсолютные же даты определяются сравнением всей хронологической колонки с такими же колонками, разработанными для культур того же типа соседних или отдаленных территорий.
С.В. Киселев и Н.Л. Членова в своих периодизациях основывались на принципе датировки отдельных вещей, главным образом оружия, по близким и далеким западным аналогиям. Определенные во времени вещи датировали и всю встреченную с ними свиту предметов, что давало возможность выделять группы и периоды.
В настоящее время наиболее распространена периодизация, предложенная М.П. Грязновым. Но, опубликованная лишь в кратком изложении, она требует дополнительного обоснования.
Один из главных вопросов периодизации памятников скифской эпохи Минусинской котловины — соотношение культур эпохи бронзы (в частности, карасукской) с тагарской, т. е. проблема происхождения тагарской культуры, дискуссионная и по сей день. С.А. Теплоухов (1929, с. 58) считал, что между карасукской культурой (X–VIII вв. до н. э.) и минусинской курганной (тагарской) в некоторых памятниках наблюдаются переходные формы, и усматривал в этом генетическую связь между двумя культурами. С.В. Киселев (1951, с. 190) также обращал внимание на переходные формы между карасукской и тагарской культурами и подчеркивал тесную связь между ними. Кроме того, он считал, что антропологический материал (изученный Г.Ф. Дебецом) тоже не позволяет говорить о каком-то перерыве в развитии или о кардинальной смене населения. С.В. Киселев выдвинул концепцию, согласно которой карасукская культура из Аньяна (XV–XIV вв. до н. э.) через Суйюань (XIV–XIII вв. до н. э.) проникла в XII в. до н. э. на Енисей, где в VII в. до н. э. на ее основе и сложилась тагарская культура. Опираясь на исследования Г.Ф. Дебеца, С.В. Киселев (1951, с. 116) отмечал крайнюю смешанность карасукского населения за счет инфильтрации с юго-востока и сохранения в этом измененном населении старых афанасьевско-андроновских типов, которые, по-видимому, сливались с пришельцами.
Автохтонной версии (карасук-тагар) в вопросе о происхождении тагарской культуры придерживался и М.П. Грязнов. Однако он разделил карасукскую культуру на два последовательных этапа: ранний, собственно карасукский (XIII–XI вв. до н. э.), и поздний, каменноложский (X–VIII вв. до н. э.), который непосредственно предшествует тагарской культуре и связан с ней генетически. Именно на каменноложском этапе, который рассматривается как переходный карасук-тагарский, появляется целый ряд признаков (особенно в погребальном обряде), несвойственных «классической» карасукской культуре и характерных затем для тагарской. В характеристике памятников каменноложского типа все исследователи более или менее близки, хотя называют их по-разному: лугавскими (Н.Л. Членова), бейскими (М.Д. Хлобыстина) и атипичными. Однако в вопросе о времени их бытования существуют серьезные разногласия. Так, Н.Л. Членова (1967) и М.Д. Хлобыстина (1963) считают, что каменноложские памятники сосуществуют с «классическими» карасукскими или являются даже более ранними. Разногласия по поводу дат каменноложского этапа и оценок взаимосвязи его с «классической» карасукской культурой породили противоположные концепции происхождения тагарской культуры. В настоящее время большинство исследователей придерживается мнения, высказанного М.П. Грязновым, что население, оставившее каменноложские памятники, было предками тагарских племен.