Степная сага. Повести, рассказы, очерки

– Думаешь, нечисто, опять народ дурят?

– А чего нас дурить? Мы весь век задуренные. Перемогаемся на своем базу помалу, и ладно. А вот тех, кто супротив ельцинского кагала пошел, депутатов и защитников их, могут замануть в ловушку да и прихлопнуть…

– Яша, ну вот и ты меня пужаешь. Я и так за Вальку трясусь вся. Ну што ево понесло в совет энтот? Зачем поперек Кремля пошел? Полковничий чин получил, квартиру в Москве дали, машина есть, жена, детишки… Про семью бы думал, как уберечь в такие-то времена… Таля жалилась, што не сидитса ему дома. Шатун, говорит. Неприкаянный какой-то последыш у нас получился. – Оксана Семёновна промокнула рукавом халата навернувшиеся на глаза слезы.

– С тово и неприкаянный, што душа болит от несправедливости и волчьих законов новых хозяев жизни. Мы ж ево не волчонком растили, а штоб про людей думал, по совести поступал.

– А другие – нешто волчатами?

– Кто как! У каво хватило ума детей не упустить, у каво и нет. Доброму-то учить надо. А зло само, как сорняки, подымитса.

– Яша, ты думаешь, их в ловушку заманывают?

– Не знаю я, Ксюша. Голова совсем дурная стала. Раньше такими цифрами ворочал, песен и стишков уйму помнил, хитрости разные разгадывал. А теперь все кругом идет. Мысли сбиваютса, путаютса. Токо я не забыл, как нас под Харьковом в котел заманули. Без артиллерии, без запаса патронов, без тылов. Вроде бы дали немцы слабину на нашем фронте, пока им под Москвой войска Жукова бока мяли. Тимошенко с Хрущевым тоже отличитса перед Ставкой захотели, погнали нас в контрнаступление. Образовался выступ, или мешок, на много километров. При первой же возможности фрицы и завязали его намертво… Малыми усилиями большие победы не даютса. Потому неспокойно мне.

Ты вот что, Ксюша, отбей Валентину телеграмму, что хвораю я дюже, можем и не увидитса, если вскорости не приедет. Фельшаром заверь. Может, и доведетса еще на этом свете нам встренутса? Совсем штой-то мне похужело. Знобит. Колючки по всему телу, особливо в ногах.

– Переволновался ты. Меня тоже со стороны в сторону хиляет. Наверно, давление прыгнуло? Давай я тебя чаем с малиной напою и прилягу, перемогусь трошки. Нельзя мне хворать, никак нельзя.

Оксана Семёновна сходила на кухню, принесла кружку с чаем и, поя мужа, увеличила громкость радиоприемника. Оба прислушались к новостям.

Диктор взволнованно оповещал, что тысячи сторонников Руцкого и Верховного Совета предприняли вооруженную попытку захвата Останкинского телецентра… Радиостанция «Маяк» вынужденно прерывает свои передачи.

– Господи, спаси и помилуй! – зашептала Оксана Семёновна, крестясь на латунную икону. – Отведи смерть от раба Твоего Валентина, сохрани его для нашей немочи!

Глава 2

Генерал Статейнов был не из обоймы ярых служак, не типичный образец ходульной выправки и лихой готовности то и дело вскидывать руку под козырек перед начальством или, для важности, без особой нужды отчитывать подчиненных, чтоб служба медом не казалась. Его округлое моложавое лицо, без резких морщин, и грустные серые глаза выдавали добрую и думающую натуру, а совершенно седой, аккуратный ежик густых волос подчеркивал породистую интеллигентность. Редкий типаж в Российской армии конца двадцатого века. На фоне массы армейских и милицейских «бульдогов» Ельцина он явно выглядел белой вороной. «Ему бы – в дореволюционные времена или в фильмы о закате русской элиты», – первое, что пришло на ум полковнику Середину, пока он шел по просторному кабинету к столу начальника.

Увидев вошедшего, генерал поднялся с кресла и вышел из-за письменного стола навстречу. Был он среднего роста, немного полноват для своих сорока восьми лет, несуетлив в движениях. Первым протянул руку для приветствия и некрепко пожал ладонь полковника, словно боялся ненароком причинить ему боль. Произнес с едва заметной грустной улыбкой:

– Ну, здравствуй, путчист! Жив, здоров?

– Здравствуй, Георгий Иванович! Как видишь, цел, условно здоров, если не считать нервных потрясений, – с горькой усмешкой, спрятанной под копнистыми усами, ответил Середин и тут же добавил: – Бог не без милости, а казак не без удачи!

– Не знаю, как смотреть на твою «удачу». Слышал уже, наверное, про приказ об увольнении всех офицеров, принимавших участие в защите Верховного Совета? Присаживайся, поговорим. – Генерал указал на стул с противоположной стороны стола для совещаний. Взял пепельницу и пачку сигарет со своего рабочего стола, заваленного рукописями, журнальными верстками и корректурами. – Кури.

– Да я уже два года как завязал с этой зависимостью. Решил, что лучше рюмку плеснуть на колосники, чем травить организм никотином. На сосуды отрицательно действует, на бронхи и легкие, отплевываться по утрам от мокроты надоело.

– Это верно, – согласился генерал и щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету. – А я вот никак не брошу. Слаб человек…

Несколько секунд он молча затягивался едким дымом и, чуть прищурив глаза, будто доктор, внимательным взглядом ощупывал собеседника. Убедившись, что видимых изменений во внешнем облике полковника нет, проговорил:

– То, что ты не попал под разрывы танковых снарядов и под омоновскую рихтовку, это, конечно, удача. Говорят, порезвились они в Белом доме и вокруг него?

– Всяко было, – щеку полковника искривила горькая гримаса. – Победителей не судят… Если б не альфовцы и дзержинцы, пришлось бы еще хуже… Рано или поздно воздастся ельцинским «героям» полной мерой за кровь мужиков-правдолюбов, молодых парней и девчонок, пришедших защищать не Хасбулатова с Руцким, а закон и конституцию, и убитых за это… Да что говорить? Ты же сам все понимаешь… Небось смотрел прямые репортажи штатовских телеканалов с крыши американского посольства и про бейтаровских штурмовиков слышал?

Полковник явно заводился. И, чтобы унять поднимавшуюся в душе ярость, умолк, глядя куда-то сквозь генерала. Темноволосый, с тонким прямым носом, смуглый от природы, резкий в движениях и словах, Середин был больше похож на кавказца, чем на русского, и напоминал в этот момент нахохлившегося беркута, сидящего на скале.

– Наверное, не все так однозначно? – нарушил молчание генерал. – Не обошлось, конечно, без влияния пятой колонны, но провокаторов и придурков в России и без них хватает… Ты разве не видел в Верховном Совете истеричных типов под красными знаменами или баркашовской свастикой?

– На митингах видел, на баррикадах не встречал. Орать в толпе – одно, а жизнью жертвовать – совсем другое.

– Зато телевидение ежедневно крупным планом показывало орущих: «Вся власть Советам!», «Долой жидов и банду Ельцина!»… Портреты Сталина таскали, как иконы. А штурмовать мэрию и «Останкино» разве не параноики придумали?

– Нет, – мрачно ответил полковник, – не параноики. Это только преподносится так для обывателей, слепо верящих телевидению и газетам. На самом же деле четко сработала система агентов-провокаторов из спецслужб, думаю, не только наших. Особенно кадры Савостенко постарались. Да какой только швали не было в их рядах!..

Генерал улыбнулся и не без иронии предложил:

– Тогда добавь в этот список и ЦРУ с МОССАДом…

– И они поработали, вне всякого сомнения, – серьезно ответил Середин. – Иностранцев из журналистской братии и прочих соглядатаев немало крутилось в Верховном Совете. Но они были как бы за кадром, а савостенковцы до введения в Москве чрезвычайного положения третьего октября, то есть до команды на отстрел депутатов и их сторонников, совершенно открыто расхаживали с мобильными рациями по кабинетам, собирали и передавали оперативную информацию. Многие защитники Белого дома недоумевали от их откровенной наглости и беспомощности службы безопасности Верховного Совета. Сейчас я не уверен, беспомощность ли это…