Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Степной рассвет
Шрифт:

У моста бомбардировка уже заканчивалась, и пары СБ, собравшись в колонну, двинулись в сторону своей авиабазы в Баин-Тумене. ПВО так и не успело прийти в себя до нового удара, после которого она просто перестала существовать как организованная сила. Вот в нескольких сотнях метров перед японским опорным пунктом из-за реки выскочили на бреющем шесть похожих на истребители самолетов. Вроде бы какую там нагрузку может нести какой-то учебный истребитель, хоть и дюралевый? Однако оружейники не зря, позабыв об отдыхе, готовили «Кирасиры» к этому вылету. На шесть имеющихся на борту каждого штурмовика пулеметов ПВ-1 приходилось в общей сложности около 5000 патронов. Под крыльями и под фюзеляжем было установлено одиннадцать точек бомбовой подвески. Четыре бомбодержателя Дер-31 под центропланом и один под фюзеляжем могли бы нести до 500 кг, но были загружены лишь пятью ФАБ-50. Шесть Дер-32 на консолях несли по одной АО-15. Итого 340 кг, больший вес самолет поднять просто не мог. Из верткого и довольно скоростного

учебного истребителя, он и так уже превратился в заторможенного и милитаризованного, брутального монстра. Зато, при необходимости, к тем же Дер-31 можно было подцепить штуки три стокилограммовые бомбы, для еще более мощного авиаудара, но такой задачи на начальном этапе операции не ставилось. В свете горящих на земле огненных пятен, «Кирасиры» на малой высоте атаковали еще оставшиеся боеспособными после недавней бомбежки позиции зенитных орудий. Пылающие на земле костры словно маяки четко обозначали летчикам район штурмовки. Японцам же эти костры своими отсветами больше мешали целиться, ослепляя глаза и отвлекая внимание. Угловатые самолеты проносились над окопами, и над развороченными фугасными бомбами блиндажами и орудийными двориками, поливая все это огнем из шести пулеметов, и бросая на позиции японских батарей мелкие бомбы.

«Это еще что? Что за свищ с бугра меня тут из ручняка поливает. Да, н'a тебе из шести стволов! Душевно! Эх. Вот последние АОшки нужно с пользой положить, иначе завтра спать плохо буду. Опаньки, а тут у нас кто живет? Заяц, гляди! За мной давай, во втором заходе как раз мы эту батарею недобитую раскатаем. И куда это ты, Заяц, все вперед меня вылезаешь-то? А? Идешь в пеленге, вот и иди. А ну, не мешай начальству маневрировать! М-да. Хотя скорее всего этот «грызун» просто очень уж увлекся, да и забыл что рядом ведущий идет. Ну «ушастое животное», вернемся я тебе напомню правила субординации. И все твои косяки припомню. А ты думал?».

Пройдя над позициями зениток, и расстреляв оставшиеся прожекторные установки, «Кирасиры» подмели очередями ПВ-1 и без того сильно опустевший настил наплавного моста. Со всех сторон к ним тянулись пулеметные трассы. Оставшиеся на позициях полуоглушенные авиаударом японские пехотинцы, как сумасшедшие разряжали свои винтовки, почти не целясь в этих неуловимых и неуязвимых «демонов». А штурмовики Колуна, уже расстреляли почти половину боекомплекта. По сигнальной ракете ведущего они ненадолго отлетели в сторону от опустевшей переправы и встали в круг над рекой.

«Все целы? Три, четыре, пять, я шестая. Вот это чудеса! Живем, значит! А теперь ждем, ребятки. Просто висим и ждем. Сейчас главный калибр по оставшимся очагам сопротивления пройдется, и потом нам эту икебану только причесать останется. Еще минут двадцать над целью повисим и домой. Сплюнуть бы три раза…»

Через пару минут пара СБ снова сбросила разливающиеся огненным пламенем бочки с обеих сторон моста. А другие две пары положили несколько стокилограммовых бомб на наиболее яростно стреляющие участки. Экипаж разведчика своей работой мог гордиться. Каждый раз он своевременно наводил на цели висящие в зонах ожидания самолеты. А пылающие костры продолжали освещать вокруг себя уже изрядно перепаханные позиции. И хотя с земли кое где все еще ожесточенно огрызались пулеметы, боеспособность императорских частей в этом районе резко упала. Из пары залитых огнесмесью блиндажей с воем выбегали обожженные, обезумевшие от боли солдаты. Другие в панике старались убежать подальше из огненного ада. Большинство японских солдат и офицеров с ненавистью и ужасом ожидали следующего удара летающей над ними «крылатой смерти». И «Кирасиры» не обманули их ожиданий, проведя повторный налет, и выйдя из боя только когда от боекомплекта остались сущие слезы. Шесть угловатых, но неуязвимых для вражеского огня штурмовиков, над самой водой устремились к целям на западном берегу. Здесь, между дымящихся воронок еще огрызались огнем оставшиеся огневые точки. Но после пары заходов их огонь почти прекратился. Блиндированные штурмовики доказали врагу и собственному начальству свое право бить врага с малых высот, и ушли.

А гул моторов между тем все не утихал, и скоро вдоль реки к району боя приблизилась группа огромных четырехмоторных самолетов. Атакованная пулеметным огнем с неба зенитная артиллерия уже не могла сосредоточенно стрелять по новому противнику. «Крылатая смерть» выполнила свое главное предназначение – чуть в стороне от переправы, над перепаханной бомбами длинной проплешиной между холмов с небольшой высоты уже спускались парашюты.

«Ну что, Девчиш-Кибальчиш? Нам бы только ночь пролетать, да день продержаться. А? Руки-то ведь трясутся как у пьянчуги. Неужели же все мои целы? Вроде ровно идут, никто не шатается. Да-а, товарищи коммунисты, комсомольцы и беспартийные… После такого точно с самолетом целоваться не стыдно будет. Но, главное… Главное, все ТБ-3 разгрузились. В следующем вылете уже не Горелкин, а десант нами командовать будет. Поэтому, хоть топлива и хватает еще, а домой нам нужно все-таки побыстрее. Да и до витру, от всей души бы пробежаться. В кабине нельзя, от такого позора ввек не отмыться будет…»

Деморализованные солдаты и офицеры императорской армии слишком поздно обратили

внимание на спускавшихся бойцов 212-й десантной бригады. Лишь с двух невысоких сопок успели сделать несколько неприцельных залпов, молчавшие до поры батареи полевых орудий. Но эти новые цели были тут же засечены разведчиком. Тремя минутами позже, выведенные на цель лидером Р-10 два десятка И-14, быстро сосредоточились для удара по раскрывшимся батареям. Пролетевший над целью разведчик недоверчиво повесил в небе одну осветительную «люстру». За ним прямо по вспышкам японских орудий и по слабо пострадавшим при первых налетах позициям, деморализующе часто ударил рой ракетной шрапнели и застучали пулеметные и пушечные очереди. Несколько ракет с поставленными «на удар» трубками шрапнели вспахивали взрывами позиции артиллеристов. Когда наиболее опасные цели уже были подавлены истребителями, настал черед японских тяжелых батарей, прикрывающих переправу. В этот момент чуть в стороне, с крыльев летящего на двухсотметровой высоте десантного бомбардировщика соскальзывали друг за другом очередные бесформенные фигурки, затянутые ремнями парашютной системы. Чтобы через несколько секунд принудительно раскрыть в полутора сотнях метров от земли белые хлопья своих парашютных куполов, а потом быстро погасить их, достигнув земли. Противник так и не успел воспользоваться беспомощностью крылатой пехоты, а десант получил свои драгоценные минуты. Последний десантный ТБ-3, разгрузившись тяжелым оружием в обозначенном фальшфейерами десантников квадрате, без задержки вышел из района.

***

Шестерых пилотов штурмовиков перед следующим вылетом обступила плотная толпа сослуживцев. Вернувшиеся через полчаса истребительные звенья, первым делом шли осмотреть «летающие танки». Пока И-14 висели в зоне, ожидая сигнала атаки, их пилоты на работу шестерки самоубийц успели насмотреться. Теперь они видели какими самолеты стали после первого вылета. На трех машинах фонарь кабины был оперативно заменен, дыры от пуль и осколков техники за полтора часа на живую нитку заклеили перкалем. Радовало то, что сильных повреждений в конструкции не было.

— Нет, вы только гляньте, ребята! Дыра на дыре, вмятина на вмятине, и все снаружи! Плекс, с фонаря лохмотьями свисает, только на замену, а ни одна пуля в кабину так и не пробилась!

— Вот это да! Колун, ты что же это, сегодня исподтишка самураям бракованные патроны подарил?

— Да не подарил я, а с выгодой продал!

— Врешь! Какой из тебя, Колун, гешефтмахер. То ли дело, Лева Зундман. Вот тот любому, любую хрень втридорога продаст. Хотя… Я тут подумал. Ведь продал же ты как-то начальству сегодняшний вылет. Хм.

— Вот, вот Саня, я продал, и даже глазом не моргнул. Да не кому-нибудь, а самому Горелкину, а уже тот дальше проспекулировал. И шо ви теперь там себе удивляетесь? Ви таки не знали, шо Колун всех японцев купит, потом продаст, потом снова купит, и снова продаст, но уже дороже. Это тебе не эрэсами в белый свет поливать. Понял меня, Сашок?

— Ну ты и трепач! Ладно, раз эти твои блиндированные «Кирасиры» никакие «Виккерсы» японцев даже на бреющем взять не могут, а зенитки их только царапают, то в другой раз и я согласен их на штурмовку седлать. Махнемся крыльями, Колун?

— А вот тут уж дудки, товарищ «ракетомет». У тебя, Сашок, теперь до конца дней будет свой персональный «крест». Будешь новых ребят учить из блоков РС в малоразмерные цели попадать. Вон в батарею на сопках ты сегодня попал аж с третьей попытки, считай завтрак уже заработал. Вот когда со второй научишься, подходи, поторгуемся. А на бреющем… В общем, не до штурмовок тебе на бреющем пока. Но это только пока, так что не хмурься, вояка.

— Ну и садист же ты, начлет. Поманил калачом, а сам кукиш показал…

«Честное слово, ну прям как дети малые, эти мои юные «осназлеты». Показали им сегодня новую интересную игрушку, и все. Старую, не глядя, менять готовы. Прямо не летчики, а шпана голоногая. Хоть ремнем их воспитывай, как Петровский в отношении меня грозился. М-дя. А «Кирасиры» и впрямь интересными вышли, еще бы бронестекло бы им получше…»

***

Через час к восточному берегу по мосту бежало несколько десятков солдат в японских солдатских кепи. Правда, эти кепи были почему-то повернуты на правый бок и из-под них выглядывала белая бинтовая повязка. Поначалу этих солдат приняли за попавшие под бомбежку подкрепления. Но через несколько минут от реки раздалось слитное «ура» и тыл японцев был атакован невесть как тут оказавшимися солдатами противника. Забросав окопы и блиндажи гранатами РГД-33 и Ф-1, и захватив обезлюдевшие после авианалета японские батареи, атакующие стали выпускать по несколько сигнальных ракет в направлении наиболее опасных целей. После этого они открыли огонь из пушек по расположенным поблизости японским частям. Враг недолго оставался в расстроенных чувствах, и уже через час после захвата позиций десантниками попытался контратаковать и отбить переправу. Как раз к этому времени над полем боя вновь оказалась неуязвимая шестерка штурмовиков и попытки нескольких контратак были жестоко пресечены штурмующими японские цепи самолетами. Десантники окопались и продолжали яростно огрызаться пулеметным и артиллерийским огнем.

Поделиться с друзьями: