Стерпор

– Это будет ошибкой, – испуганно вскричал Ламас, – их много, они могут нас победить!

– А если мы не будем их резать на части, они нас не победят, а пообъедят, – заметил я. Сегодня мною владели исключительно мрачные мысли, – а тебе, Ламас, лучше всего попробовать срочно изобрести какой-нибудь способ от них избавиться. Только что-нибудь ненадежнее и чтобы на этот раз мы ни в кого не превращались. Силой их точно не возьмешь.

На берег выбрался еще один, самый огромный, он встал рядом с первыми двумя и тоже замер, глядя на нас темными глазами, без всякого выражения на сером страшном лице.

– Хорошо, я придумал, – в ужасе прокричал Ламас, он спрятался за наши спины, принялся что-то нашептывать и разбрасывать кругом клочки бороды.

Варнан обернулся на его завывания, увидел, что проделывает колдун, и покрутил пальцем у виска:

– Старикан-то наш совсем от страха сбрендил… Бороду рвет.

– Я знаю… знаю… знаю, что делать, – взволнованно бормотал Ламас, не обращая никакого внимания на слова Варнана и продолжая рвать бороду.

Потом он вдруг оттолкнул нас и помчался к болоту.

– Ну, все, спятил. – Варнан попытался его поймать, но колдун увернулся.

– Да что же это такое?! – вскричал Кар Варнан. – Он что, нырнуть туда хочет, что ли?

Ему пришлось совершить громадное усилие, чтобы успеть добежать до колдуна раньше, чем трое внезапно пришедших в движение вурдалаков. Длинный меч Варнана описал широкую дугу и разрубил одного из нападавших в пояснице, второго он приложил в лоб рукояткой, а третьего так пихнул ногой, что тот свалился в воду. Действовали кровососы столь неуклюже, что победа далась великану довольно легко.

Ламас вплотную приблизился к заболоченному берегу, выкинул вперед обе руки ладонями вниз и что-то напевно проговорил. Две серые лапы метнулись из воды и ухватились за старческие лодыжки.

– О, темные боги! – в истерике закричал Ламас. – Варнан, Варнан, они, кажется, поймали меня…

– Старый дурак, – проворчал великан и одним ударом отсек обе конечности, освобождая Ламаса, – чего тебя сюда понесло?

Едва он отрубил лапы, как вода сильно забурлила, от нее повалил пар. Вурдалак, оставшийся на твердой земле, в страхе попятился от берега, а из-под болотной тины послышались сначала слабые стоны, а потом все нарастающие крики ужаса. Они мгновенно стихли и перешли в булькающие звуки, огромные всплески появились в разных местах на поверхности болота.

– Что это ты сделал? – спросил я Ламаса.

– Очень простая магия, – поделился колдун, – я бы сказал примитивная, просто вскипятил воду.

– Хорошая идея, – похвалил его Варнан, – а что же они не выпрыгивают ошпаренные на берег, на меня разок в бане по пьянке плеснули крутым кипятком из ковшика, так я половину центральной улицы пробежал, пока понял, что голый посреди народа стою, на всеобщем обозрении, какой-то малыш в меня пальцем тычет и что-то у мамаши спрашивает…

– Мгновенная реакция, – пояснил Ламас и потер ладошки, – заживо сварились. Еще немного покипит – и перестанет.

Оставшийся на берегу вурдалак вдруг очнулся, мигом вскочил на ноги и кинулся на нас. Варнан ловко ушел от него в сторону и рубанул по шее. Голова покатилась и ухнула в кипящую болотную воду. Тело я спихнул туда же, а потом отскочил подальше, потому что огромный пузырь лопнул и едва не обдал меня фонтаном горячих брызг.

Мы замерли, пораженные диковинным зрелищем. Время от времени поверхность болотной жижи то тут, то там начинала бурлить, вскоре повсюду забили высокие жгучие гейзеры, они разбрызгивали кругом целые потоки исходящей магическим жаром воды. Потом стали появляться очертания бурых тел. Под ряской угадывались торсы, локти, головы, на свободной от тины воде плавало несколько дохлых вурдалаков, вверх глядели кроваво-красные страшные глаза.

– Жуткое зрелище, – сказал Варнан, – ну ты и устроил, Ламас, прости, а я-то решил, что ты из ума выжил. Ничего супчик получился. Не желаете отведать, милорд?

– Сам нет, но можно было бы захватить для кого-нибудь, – откликнулся я. – Полагаю, лучшее, что мы можем сделать, это поскорее убраться отсюда.

Я знал, что говорил, потому что болото вовсе не переставало исходить паром. Оно все бурлило и бурлило. Похоже, Ламас снова что-то напутал – и Стерпор получил диковинку на все времена – кипящее болото. Вокруг становилось все жарче, даже земля под нашими ногами как будто стала нагреваться. К тому же зловоние вокруг стояло невообразимое. Даже то, что я зажимал нос, не спасало от омерзительной вони, распространившейся, полагаю, на десятки миль вокруг.

– Я точно знаю, куда нам следует идти. – Ламас попытался пригладить остатки пострадавшей бороды, но у него это плохо получилось.

– Нет уж, – жестом остановил я его, – теперь я вас поведу…

Поскольку я не обладал теми удивительными качествами следопыта, которые нам продемонстрировал Ламас, то уже через несколько часов пути нам удалось выбраться на опушку леса, к дороге, ведущей к южным границам Стерпора.

– Славься, будущий король, – шутливо заметил Вар-нан, – что скажешь, Ламас Суссан?

– Случайность, – недовольно буркнул Ламас.

Мы выбрались на дорогу и, стараясь держаться подальше от леса, откуда в любой момент мог выбежать муфлон корявый, направились дальше не юг.

– Кажется, впереди деревня, – сообщил Кар Варнан. Я пригляделся и действительно заметил, что на горизонте наметились какие-то невысокие постройки.

– Если это жилое поселение, – сказал я, – возможно, нам удастся раздобыть там лошадей.

– Живое поселение? – переспросил Ламас, вглядываясь в горизонт. – В смысле, поселение для живых?

– Жилое, ЖИЛОЕ, – уточнил я.

– Что-то не кажется оно мне живым, – заметил Кар Варнан, – тихо там что-то очень. Обычно, когда поселение живое, слышно, как дети кричат, лошади ржут, петухи орут во всю глотку…

– Сейчас подойдем поближе и услышим петухов, – сказал я, ощущая, что Варнан, похоже, прав и тишина в деревушке не предвещает ничего хорошего.

– А петухи – это неплохо, – проговорил великан, – петухов можно съесть.

Последнее время я стал очень силен. Только магистры Радужного спектра знают, чего мне это стоит, в моем-то возрасте. Наверное, так на меня влияет здоровая энергия Дарта Вейньета, его молодой задор и уверенность в собственных силах. Это к вопросу о том, как полезно нам, пожилым людям, общаться с молодежью и помогать этой молодежи устроиться в жизни.

Итак, проведем подсчет моих величайших подвигов недавнего времени. Сначала я в одиночку справился с целым племенем отвратительных вурдалаков, а затем, когда повелителю угрожала смертельная опасность, применил магию вещей, ту самую, что никогда мне не давалась…

Ее используют величайшие колдуны, чтобы наделить предметы свойствами живого существа. Ее используют маги средней руки, чтобы сделать оружие на короткое время ловким и подвижным. Ее используют и начинающие, чтобы лечить немощь у ослабевших естеством мужчин – она оживляет их символ мужественности и заставляет его действовать по нескольку часов и даже дней, хотя я всегда был против перегибов… Но, повторюсь, мне эта магия никогда не давалась да и была, к слову сказать, никогда особенно не нужна… Не далась и в этот раз. Хорошо, что все вышло как нельзя лучше… Хотя я едва не помер… Да что там греха таить, почти что помер…

Из записок Ламаса

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ В ней рассказывается об алчности некоторых представителей рода человеческого и о расплате за алчность в том числе

Деревушка, когда мы подошли ближе, поначалу показалась мне совсем непримечательной – так, несколько десятков домиков, которые стояли как им заблагорассудится – вразнобой, разве что выделялась на общем скудном фоне высоченная деревянная церковь в самом центре, да рядом с ней кренилась к земле тонкая колокольня. Неизвестные строители, очевидно, проявили крайнюю степень скаредности и пожалели поперечных балок, так что теперь колокольне уже недолго оставалось стоять без ремонта, скоро завалится вместе со звонарем, если, конечно, найдется такой отчаянный кретин, который полезет на покосившуюся постройку, чтобы бить в колокол. Крест анданской церкви, водруженный на резном куполе, был отлит из светлой бронзы, но от времени она потускнела и вместо того, чтобы блистать на солнце и вызывать религиозный экстаз верующих, религиозный символ производил удурчающее впечатление.